Она вышла из мельницы. Клети, немного подождав, спросила:

— Ты её ещё любишь?

— Больше всего на свете…

Клети посмотрела на Бэйла и, попрощавшись, вышла из мельницы…

========== Глава 34. Истории комедианта. ==========

— Просыпайся, Йен, ты должен быть у Антеи засветло. Ты, забыл что-ли, горе-стражник! — услышал сквозь сон голос Кэтрин Йен.

— Родрик справится и без меня. — недовольно пробормотал Йен сквозь сон.

Спал Йен крепко и разбудить его было всегда трудно.

— Нету Родрика, уехал, забыл что-ли? — грозно высказалась Кэтрин, стянув одеяло с Йена.

Йен поднялся, Кэтрин смотрела на него глазами матери, постоянно ругавшейся на Йена за мелкие пакости. В углу комнаты стояли его доспехи, начищенные до блеска, Кэтрин действительно хорошо постаралась, чего Йен, даже сонный, никак не мог не заметить. Завтрак был на столе, и он был куда лучше, чем в день приезда Дэймона. Его ожидал его любимый эль, духовитый аромат которого бодрил любящего выпить Йена. Свежий хлеб, сложенный ровными кусками на деревянном подносе с кусочками поджаренного бекона, а венчал это приятное зрелище запечённый кролик, украшенный ягодами.

Кэтрин, убедившись в том, что брат её уже не уляжется вновь спать, вышла из гостиной, оставив Йена наедине с его роскошным завтраком. Йен по привычке налил себе полный кубок эля, осушил его крупными глотками за несколько секунд, после чего налил еще эля, но пил его уже медленно, запивая им яства. С костлявым кроликом мужчина разобрался в два счёта, вытер руки об салфетку, накинул поверх доспехов свой плащ и направился на улицу.

На улице лил сильный дождь, крупные капли отчаянно стучали по лужам, которые стали внезапно образовываться в разных частях дороги. Йен медленно шел по дороге, чем ближе он был к чертогу тем луж становилось всё меньше. Стражники без колебаний открыли перед Йеном дверь, и он зашёл внутрь чертога. Родан стоял возле камина, и с интересом смотрел в пламя. Антеи с ним рядом не было.

— Мой король, где ваша королева?

Родан развернулся лицом к Йену, осмотрел Йена и сонно заговорил:

— Королева в спальне, располагайся у входа и двигайся за ней в любое место, куда она захочет идти.

Йен хотел пройти к королевским покоям, но, увидев, как Родан пристально смотрит в пламя, не удержал в себе желание поинтересоваться в том, что было интересного в этом пламени.

— Мой король, на что смотрите? — с улыбкой спросил Йен.

— В пламя… Вычитал в книге какой-то, что если в него посмотреть, попытаться понять его, то можно услышать мистические голоса. Мол Владыка огня, или Света, короче не важно как его там, заговорит с тобой или же покажет тебе истину…

— Да бред это все, мой король. Как-то решил я проверить, заговорят ли со мной высшие сил, Бог там какой нибудь… Помолился и понял, что я сам Бог!

— Почему же? — с интересом спросил Родан.

— Потому, что я понял, что говорю сам с собой. — выпалил Йен, вызвав у Родана искреннюю улыбку, перешедшую в короткие смешки.

— Ладно, Йен, иди к королеве.

— Выполняю.

Йен поднялся на второй ярус чертога и встал у двери. Дверь в спальню была приоткрыта, может Йену и хотелось посмотреть на то, что там происходит… Увидеть нагую королеву было чем-то изысканным в его понимании, но он не решился. Проколоться в первый день на службе — дорогого стоит. У двери он простоял не больше полутора часов, а после королева вышла из комнаты.

— Йен? Ты всё же пришел сегодня, наконец-то. Собирайся.

— Да я уже собран, только куда мы направимся? — поинтересовался Йен, разминая немного затекшие ноги.

— В данный момент на голубятню, отправить письмо матери. Позже я и Клети планировали посетить городскую библиотеку.

— Я полностью в вашем распоряжении, — громко заявил Йен, выпрямившись и подняв голову, чем вызвал улыбку у Антеи.

Они вышли буквально через полчаса. Стражники без проблем выпустили их из чертога, хотя видеть Родрика в качестве охранника для них было куда спокойнее. Уже начинало подмораживать, поэтому Антея и Клети были одеты потеплее, а Йену же приходилось замерзать. Доспех его покрылся инеем, а сам он содрогался от каждого маленького ветерка. Библиотека, пожалуй, осталась самым ветхим зданием в Ман-Блу. В некоторых местах крыша обвалилась, а стены были покрыты мхом и трещинами, забитыми

грязью.

В библиотеке сидел пожилой хранитель, лет семидесяти, читал какой-то трактат и что-то усердно жевал. При виде королевы он попытался встать и поклониться, но она жестом показала, что это необязательная формальность.

— Я не хочу быть такой старой, умереть некрасивой, — сказала Антея, пройдя мимо старика, постоянно подносящего свечу к трактату, ибо разобраться в рукописи при малом освещении он не мог.

— Йен, а ты как думаешь, когда придёт твоё время? — поинтересовалась Клети, и сразу же чихнула из-за пыли, витающей в помещении.

— У меня такое предчувствие, что это время близко… Но я не печалюсь, говорят смерть забирает самых лучших, поэтому я упорно грешу на протяжении всей жизни! — плоско отшутился Йен, но даже этой шутки хватило для того, чтобы девушки улыбнулись.

Они сели за стол, но Йен расположился рядом, не садясь с ними за стол. Клети достала какой-то пыльный трактат с нижней полки и присела рядом с Антеей. Йен до жути не любил читать. Чтение быстро его утомляло, он начинал терять суть рассказа и всего повествования в целом. Рядом с ним лежала стопка бумаг и старых писем, положенных, как видно, совсем недавно. Печать Муров, печать Стросов, печать Рэмэйнов — все они были датированы еще до рождения его самого, чем привлекли внимание Йена, и он с живым интересом стал их перечитывать.

Антея поднялась со стула, потянулась за трактатом, но достать не могла. Йен подошёл, взял трактат, стёр с него пыль и передал королеве. « Дома Эрифоса» — таково название трактата. Девушки оживлённо читали, что-то переписывали и, открыв страницу, где на гербе был изображен стальной окровавленный кулак, они приумолкли.

— Герб Эрганов, — незамедлительно подумал Йен.

Девушки через пару минут посмотрели на Йена, а после Клети спросила:

— Почему кулак?

— Потому что сила, — произнес Йен, с детства заучивший фразу, неоднократно повторенную для него отцом.

— У вас красивый девиз, даже очень. — произнесла Антея, продолжая при этом читать трактат, из которого, впрочем, были вырваны несколько страниц.

— Память останется! — гордо провозгласил Йен слова девиза дома Эрганов.

— Память о чём? — вновь спросила Антея, желая утолить свой интерес к дому Эрганов.

— О Великой войне. Род Эрганов только начал своё существование, но сразу столкнулся с проблемами. Началась война, и каждая сторона, и герцогство Торо, и Эрнедон, и Талширы хотели иметь у себя Загорье под властью. Глава рода — Дасти Эрган, поняв, что независимость была необходимым условием для процветания Загорья, в горах основал крепость Рагнарек, а после объявил войну против всех.

— И что же? — прервав Йена переспросила Антея.

— Война началась отлично. Войска Эрганов разгромили силы роялистов у Фолка, Эрно и Маргетри и подошли к маленькому, на тот момент, Ман-Блу.Но король Эрнедона и герцог Бастиан Торо объединились и дали решающий бой. Сам бой выиграли Эрганы, но Дасти погиб, сразив Бастиана, от руки короля Гарольда Восьмого. Силы Эрганов, лишённые предводителя, отступили и сдались, но король Эрнедона был неумолим. Были казни, людей вешали, жгли, топили, ослепляли, а Рагнарек сожгли и разрушили до основания. Род, правда, не упразднили, что и решило судьбу нашу. Рагнарек был отстроен на костях, и мы взяли девиз: «Память останется». В надежде на то, что мы вернём себе былое величие и

отомстим обидчикам.

— Это так тяжело, замок на костях… — промолвила Клети.

— Печально, но факт. — иронично высказался Йен — А какой девиз у твоего рода?

— Стремимся к лучшему. По-моему, вполне оправдано, моя мать из дочери бедного лорда превратилась в одну из самых влиятельных женщин королевства, которую боятся и уважают все вокруг.