— Джон, мы не сдержим стену! — вырвалось у Тормунда из уст перед тем, как самого Джона на землю повалил вихт.
Вихт продолжал упорно давить Джона, гнилыми зубами своими он пытался грызть лицо Сноу, как вдруг мертвец рассыпался, и поднявший глаза Джон завидел Кори, протянувшему ему руку, дабы поднять с холодной стены.
— Вставайте, Ваше Величество, не время отдыхать! — выкрикнул Магистр, за руку потянув Джона на себя.
— Да, не время… — покивал Джон, яростным взглядом своим осматривая рождающий всё новых и новых вихтов портал.
Кори бросил взгляд на стремительно редеющие отряды Ордена и, понимая, что стену им не сдержать, выкрикнул:
— Рыцари, покинуть город! Бежать к кораблям!
Воины будто ожидали приказа своего командира — почти моментально выжившие сбежали по лестнице на улицы.
— Йен, седлай своего грифона, отступаем! — приказал Джон Йену, сражавшемуся на самой высокой башне барбакана.
Подрик, Джендри, Кори, Тормунд и Эдд спустились по ступенькам со стены быстрее Джона, в мыслях своих искавшего способ задержать мертвых. Пнув котел с кипящим маслом на землю, Джон заставил вихтов затормозить перед ним.
Йен в очередной раз просвистел, но грифон так и не появлялся. «Сука» — громко вторил про себя Йен, прижатый мертвыми к краю барбакана. Краем глаза он посмотрел вниз — под ним ничего, кроме армии мертвецов не было, и даже если он выживет при падении — то будет разорван тысячами мертвых. Но краем глаза он увидел и то, что заставило его улыбнуться и Йен, широко расставив руки, прыгнул с башни, оставив окруживших его вихтов и Иных в замешательстве. Но неожиданно он, воспарив в небо на своем грифоне, облетел башню с криками:
— Пососите мой дрын, ублюдки!
Джон, запрыгнув на одну из оставленных отступающими рыцарями лошадей, галопом рванул за ожидающими его друзьями, и, когда они преодолели Эрифосские врата, массивная решетка за ними заперла мертвецов в Оплоте, как и задумал Вульф Стаммингс…
***
Король Ночи неспешно шагал по чертогу Магистра, всё ближе и ближе приближаясь к одиноко сидящему Вульфу.
— Не думал я, что встречу нашего главного врага. Восемь тысяч лет… И именно я… — тяжко проговорил бывший Магистр, достав из-под своих одежд горн.
Он затрубил, что есть мочи, но Король Ночи никак не реагировал, ровно так же как и тысячи ворвавшихся в город вихтов. Великий Иной встал перед Вульфом, казалось бы, не испытывавшем ни капли страха. Король Ночи обнажил свой ледяной клинок, занес его над Вульфом, как вдруг раздался грохот, и Вульф, улыбнувшийся в последний раз, исчез в языках пламени…
***
Джон в спешке взошел на последний отходящий корабль, но неожиданная серия взрывов заставила Джона и его друзей обернуться, а Кори, едва завидев, как весь Оплот Рассвета исчезает в языках зеленого и обычного пламени, застыл в исступлении, понимая, что это и был последний подвиг Магистра Вульфа Стаммингса.
— Великий Магистр… — обратился рыцарь к Кори, застывшему от ужаса и усталости.
— Что? Я не… Ах да, что вы хотите, боец? — запнулся новоиспеченный Магистр, едва не забыв о том, что теперь носит перст.
— Держим путь в Пламенные Поля?
Кори посмотрел в небо, на воспарившего в небесах на своем грифоне Йена, и, посмотрев в сторону видневшихся вдали Южных Эрифосских Гор, задумчиво произнес:
— Да… Туда мы и направимся.
— Держим путь на Пламенные Поля?
========== Глава 90. Последний грех Проклятого (конец 5-го акта) ==========
Никогда ещё Бэйлу не приходилось сидеть за решеткой — даже когда он попадал в плен с ним обходились, как с ценным пленником, которому никак нельзя было навредить. Сейчас же он — израненный и кое-как заштопанный местными лекарями, лежал в углу холодной камеры с ужасным питанием только по вечерам. Он не мог встать — сломанная нога, которую даже ничем не зафиксировали, постоянно болела и при малейшем движении боль становилась невыносимой.
На улице стремительно холодало, что было странным для середины Эрифосской весны, обычно теплой и ясной — благоприятной для земледелия и прочих крестьянских забот. Но сейчас было далеко не так — недавней ночью даже шел снег, замерзли маленькие ручейки и лужи, а стражники безустанно болтали об вторжении многомиллионных полчищ с юга. «Самое интересное пропускаю», — утешал себя Бэйл каждый раз, когда думал об навалившиеся на новую верхушку королевства проблемы.
Бэйл не сдавался, терпел унижения охранников и заплутавших рыцарей Ордена, и, когда уже силы начали его оставлять, ночью, из темного угла камеры его к себе призвал голос…
***
— Бэйл Рэндэл, сын Брюса Рэндэла, услышь мой зов…
Испугу Бэйла не было предела — он даже на мгновение забыл о боли и смог подтянуть свое тело к стене и опереться на неё. Из темноты на него смотрели два светящихся голубым светом глаза, а потом, когда Бэйл уже хотел позвать стражу, то из темноты появился человек в мантии, сложенной будто из черных вороньих перьев.
— Ты… Вы, кто? — ошалело спросил Бэйл, когда мужчина, скрывавший лицо под капюшоном, присел рядом с Бэйлом.
— Давай сначала спросим, кто есть ты? — раздался тихий, задумчивый голос мужчины, осматривавшего кривые швы на теле Бэйла.
— Вы сами назвали меня по имени… А вашего я так и не услышал…
— Я Медив, Хранитель Мира, маг-защитник Альянса, — перебил Бэйла Медив, потянувший свою руку к сломанной ноге пленника.
Только Бэйл хотел остановить руку мага, как ногу, а затем и тело его пронзила страшная боль, а потом он почувствовал хруст, после которого боль в ноге прекратилась вообще. Кривые швы и гематомы затянулись, и Бэйл, окончательно потеряв дар речи от увиденного и перестав отличать сон от реальности, произнес:
— Я сплю, да?
— Вы не спите, но пришел бы я позже на пару часов — заснули бы вечным сном, ибо раны ваши загноились и вы умерли бы до рассвета, — холодно ответил Медив, опершийся на стену рядом с Бэйлом.
— Откуда вы знаете меня? — произнес Бэйл, наконец-то полностью выпрямив ранее сломанную ногу.
— Я знаю всех в этом мире, знаю всё в этом мире… И знаю, что ты не лучший человек в этом мире…
— Я… Старался… Я думал жить по заветам отца…
— И ради безответной любви ты страдал, делал всю грязную работу в этом королевстве. Ты убивал, строил козни и распускал злобные слухи… Бился с теми, кого на самом деле считал правыми, убивал их. Ты практически умирал, получал сотни ран, но вставал и продолжал биться, и все это — ради слепой любви…
— Я…
— Ты неплохой человек, Бэйл Рэндэл. Ты просто окружил себя теми, кто тебя сделал таким человеком, — вновь перебил Медив, протянувший Бэйлу флягу.
— Что здесь? — произнес Бэйл, почувствовав вес очевидно полной до краев фляги.
— Вино… Но не смей его пить, лорд Рэндэл, ты нужен этому миру, нужен…
— Яд?
— Да, и он предназначается для той, что сломала жизнь тебе и многим другим…
Бэйл замолчал — в душе он глубоко ненавидел Антею, ставшую причиной большинства его бед. Она отвергла его, но в благородном порыве подарила ему сына… «Я не могу, не могу», — вторил он про себя, как вдруг Медив, словно чувствовавший его переживания, произнес:
— Если это не сделаешь ты, более жестоко «это» сделает Родрик. А он уже осадил замок Боле, лорд Рэндэл…
Бэйл поднялся с холодного пола, сделал круг по камере, и, когда он развернулся лицом к Медиву, тот уже держал в руках два свитка с начерченными по обе стороны рунами.
— Что это?
— Этот свиток, перенесет тебя в замок, в покои к ней… Второй свиток отнесет тебя домой, к сыну и прислуге…
Бэйл опустил свой взгляд на свитки, а когда поднял глаза — Медива перед ним уже не было, лишь черный ворон, пристально наблюдающий за действиями пленника. Бэйл разложил свиток на полу и, закрыв глаза, подумал о покоях Антеи… Когда глаза его были раскрыты — перед ним открылось новое помещение, с изящной мебелью и Антеей, смотрящей на Бэйла, как на восставшего из мертвых…
