— Ваше Величество… — поклонилась Джайна, глаза которой были красные и распухшие от недосыпа.
Йен посадил Джона на мягкое кресло, в котором Джон, наконец-то развалившись, проговорил:
— Простите меня…
— За что вас прощать, Ваше Величество? — задался вопросом Андуин, нарезавший яблоко свои боевым ножом.
— Это был мой план… Мы стольких потеряли… — с тяжким вздохом, почти засыпая проговорил Джон, выпрямив свои уставшие и замерзшие ноги.
Ещё раз Джон осмотрел всех присутствующих в зале — среди многих, он никак не мог найти Сэма, Тралла и Иллидана.
— А где Сэм? — встревоженно спросил Джон у Эдда, не поднимавшего свою голову с момента прихода Джона.
— Его нет, Джон, он погиб… Простите меня…
— Что? — взвыл Джон, приложив руки к своему лицу и неожиданно для всех заплакав.
В зале воцарилась тишина, сквозь которую слышались редкие всхлипы Джона, потерявшего своего лучшего друга. И лишь Йену было некомфортно видеть и спокойно наблюдать за тем, как сильный в его глазах человек рыдает, и он, сев перед Джоном на колени, схватил короля за плечо со словами:
— Мой король, не время предаваться слезам…
— Я не ваш король, Загорский рыцарь! — убрав руки от своего лица проговорил Джон.
Достав свой меч из ножен, Йен двумя руками, положив рукоять на правую, а лезвие на левую руку, протянул Джону свой клинок со словами:
— Так станьте же моим королем… Более мужественных королей я никогда не видел, а уж поверьте, я видел много королей…
Намек Йена Джон понял мгновенно и, с трудом поднявшись с приятного, мягкого кресла, обнажил Длинный Коготь со словами:
— Именем Воина обязую тебя быть храбрым. Именем Отца обязую тебя быть справедливым. Именем Матери обязую тебя защищать невинных. Встань же, Йен Эрган, Небесный Воин, рыцарь Семи Королевств, Альянса и первый рыцарь моей гвардии…
Мечом свои Джон прикоснулся к плечам и голове Йена и тот, поднявшись с колена, добро посмотрел на Джона, короля, ради которого он обязан теперь умереть. Встав по правую руку от Джона, Йен убрал меч в ножны, а король, потерев усталое и красное от слез лицо, проговорил:
— А Тралл? Иллидан?
— Тралл погиб в числе первых, государь. Он, как настоящий орк, встретил свою смерть в самом пылу сражения, в первых рядах. — с грустью проговорил Андуин, тяжко выдохнув после этих слов.
— Иллидан погиб на моих глазах, Ваше Величество… Его убил Король Ночи. — спокойно доложил Йен, ребра которого до сих пор болели после удара Великого Иного.
Джон понимал, что на смерти двух героев Альянса ему наплевать — душа его рвалась из-за Сэма, его лучшего друга, погибшего в лапах мертвецов. В мыслях он уже думал, что говорить Лили и малышу Сэму, когда встретит их в Торговом Городе, и думы эти удручали его все больше. Проглотив ком в горле, Джон потер согревающуюся ногу, и произнес:
— Сколько воинов мы потеряли в битве?
— Около ста восьмидесяти тысяч воинов, Ваше Величество… Они просто раскрошили нашу оборону… — доложил Андуин, не раз пролетавший над полем битвы.
— Я уже не знаю, кому молиться… Йен, налей мне вина, надо выпить за павших.
Йен покорно спустился по ступенькам к столу, взял ближайший к краю стола кувшин, наполнил чашу Джона до краев. Эдд, Андуин, Тормунд, Кори Блэр, Подрик, Джендри, Теон и Джайна — единственные выжившие лидеры Альянса, сами наполнили свои бокалы, и, бессловно осушив их до дна, сели на свои места, после чего Джон усталыми глазами осмотрел их, но взгляд его остановился именно на Джендри. Бастард Роберта Баратеона, сидевший между Подриком и Тормундом, откинул свою голову на спинку стула, закрыл глаза, и уже казалось, что он вот вот задремлет.
— Джендри Уотерс, встаньте передо мной. — приказал Джон, и Джендри, потерев свои сонные глаза, шаткой походкой двинулся к королю.
Преклонив перед Джоном колено, Джендри поднял голову и тихим, сонным голосом произнес:
— Я вас слушаю, мой король…
— Ты проявил себя, как достойный воин, помог многим людям спастись от плена. Ты сделал это со своим другом, который, в отличии от тебя, носит благородное имя. Встань, Джендри Баратеон, сын Роберта Баратеона. — великодушно возвестил Джон, и Джендри, легко улыбнувшись, поднялся с колена, низко поклонился своему королю и отправился на свое место.
***
Почти два часа они безмолвно просидели в зале, смотря друг на друга и периодически наполняя свои чаши вином, а подносы вкусностями, которые были любезно предоставлены правителем Каякаяной. Развалившись на кресле, захмелевший от вина, Йен храпел на весь зал, но никто не слышал этого — усталость их намного пересиливала могучий храп рыцаря, а глаза невольно слипались сами по себе. За окном уже смеркалось, как вдруг вспышка голубого света заставила всех, кроме, разумеется Йена, вырваться из дремы, и направить свой взор на источник света. Вполне ожидаемо, из портала появились Медив и Кадгар, у последнего, кстати, бородка была полностью покрыта инеем, но мгновенно оттаяла в теплом зале.
— Медив! — проговорил Джон, еле проснувшись. — Мы давно ожидали тебя.
— Я вижу, вижу… Иначе я представлял исход сражения…
Медив не мог сосредоточиться на своих мыслях из-за храпа Йена, и, взмахнув рукой, он направил луч света в рыцаря, отчего тот мило засопел, как младенец.
— Ну наконец-то! Я думал сойду с ума! — воскликнул Андуин, надкусив кусок недоеденного им же яблока.
— Мы должны были остановить мертвых, а это пришлось делать мне… — холодно отозвался Медив, обернувшись к Кори Блэру, глубоким взглядом своим заставив дрожать молодого Маршала.
— А я то, что? — сухо и сонно произнес Кори, закинув ногу на ногу.
— Я должен отправиться на твою родину, Маршал Блэр… Поскольку у меня есть доказательства того, что мертвые вернулись, я должен предупредить Орден, дабы те подготовились с надвигающемуся холоду.
— А откуда вы знаете, где находится Оплот Рассвета? — произнес Кори, обратив свой взор на светящийся посох чародея, рисующий непонятные руны на земле.
— Знаю… — сухо отрезал Медив, мгновенно испарившись в потоке из десятков голубых лучей.
Кадгар, осмотрев всех присутствующих в зале и выпив немного вина из чьей-то чаши, до сих пор дрожащим от холода голосом произнес:
— Я в Торговый Город, убедить генерала Пол-Ко начать строить арку…
Нарисовав руны на полу, чародей так же быстро испарился, как и явился, после чего Джон, поднявшись со своего кресла, в полной тишине, без лишних слов, покинул зал.
— Думаю, собрание можно считать законченным! — заявил неожиданно проснувшийся Йен, так же тяжко поднявшись и покинув зал вслед за Джоном.
***
Тяжелыми шагами он преодолел ведущие на второй ярус ступени. Его постоянно шатало, мотало из стороны в сторону, ноги сводило при каждом резком движении, но осознание того, что в комнате его ждет теплая кровать грело ему душу. Стражницы открыли перед ним дверь, и Йен вошел в покои.
Они были немного аскетичны, но правитель Каякаяной внял просьбам Йена внести в комнату кровать побольше. Он снял с себя латы, надетую под них обшитую мехом рубаху, как вдруг в комнату постучались.
— Войдите! — отозвался Йен, аккуратно положив рубаху на край кровати.
Он обернулся. По центру комнаты, прямо перед ним, стояла Джайна, усталыми глазами своими рассматривающими полное царапин, порезов и зашитых ран тело Йена.
— Госпожа… — произнес он, вплотную сблизившись с ней.
— Ничего не говори. — произнесла Джайна, бросившись в объятия к Йену, объятия, перешедшие в поцелуй спустя пару мгновений.
Они завалились на кровать, где Йен старательно пробовал снять с Джайны походное платье, попутно сам путаясь в своих же штанах. Прижав её к себе, Йен снял с пояса кинжал Родрика и, не удержавшись, распорол узелки на её корсете. Леди была смущена, но, на удивление Йена, которому за такие поступки раньше неплохо перепадало по лицу, не стала сопротивляться, а лишь взмахом руки скинула с рыцаря портки.
Она перевернула Йена на спину и забралась на него, а он сам почувствовал, как в изможденном теле его откуда-то появились силы для страсти. Йен не мог оторвать глаз от её лица, от её прекрасных, но в тоже время грустных глаз, блестящих в свете факела. Руки его невольно блуждали то по её груди, то немного задерживались на бедрах. Сама леди, так нежно стонала, продолжая двигаться на нем, что это ещё сильнее возбуждало рыцаря.
