— Хранитель, надо что-то…
— Я знаю, что нужно делать… — перебил Медив Джона и, раскинув руки, начал произносить непонятные слова.
Джон и Теон, сев на коней, начали покидать поле боя, уходя вслед за уже отступившими дотраками, Джайна, Андуин и Йен верхом на грифонах полетели в сторону Матери Гор. Все остальные командиры, до сих пор находящиеся в сражении, еле вырвались и побежали за Джоном, стремительно удалявшимся в сторону Вайес Дотрака.
— Садафаг… Милар… Каладор! — вырвалось у чародея из уст и из неба в землю ударили молнии, которые, объединившись в одну, образовали щит, рассекший поле боя надвое, врезавшись в который вихты загорались или отлетали в сторону.
Люди, орки и гномы оббегали Медива по сторонам, и, когда никого не осталось между ним и мертвыми, чародей все равно остался на поле боя, держать щит. Лишь Кадгар, появившийся из портала рядом с ним, закричал:
— Сколько вы будете держать щит!
— Столько, сколько смогу… — тихо, холодным и усталым голосом проговорил Медив, по лицу которого катилась слеза.
Кадгар встал рядом с ним, ожидая, когда обессиленный чародей падет на землю и он, его ученик, сможет спасти их, перенеся сразу в Каякаяную.
Битва за Восток была завершена…
========== Глава 75. Страсть и злость Томаса Рассела. ==========
Так сложилось, что до этого дня, Томас ещё не был с женщиной… Все чувства его стали настолько яркими, будто всполохи пламени. Он теперь — мужчина, король мира! И даже тот факт, что любовь дамы куплена за звонкую монету, никак не смущал его. Раз за разом он входил в неё, не чувствуя усталости и волнения, целовал её пухлые, сочные губы и припадал к её пышной, белой груди.
Когда они приехали в заведение, Томас не сразу заметил «её» — он жадно припал к элю и смотрел, как его воины один за одним разбирают полуголых, заигрывающих с ними женщин. Он же, в окружении пары своих советников продолжал пить. Но чудо… Сквозь грязных, похотливых мужчин и обнаженных, настырно ведущих себя шлюх, он увидел «её». Молодую, стройную, рыжую девушку с кудрявыми волосами почти до пояса, одетую в более скромные, не вызывающие одежды, но с «приятным» для глаз вырезом на груди, открывающим «одну» из прелестей женского тела.
Крупными глотками выпив эль, Томас под восторженные возгласы лордов-советников поднялся со своего места и направился к ней.
Приблизившись, он увидел её глаза — зеленые, глубокие и сверкающие, в которых было много грусти и раздумий. Лицо её было гладко, чисто и прекрасно — Томас чувствовал, как ему становилось жарко. Бросив золотой на стол хозяину заведения, юный король схватил деву за руку и отвел в комнату.
И вот они здесь… Полностью раздетые, усталые после длительного соития, лежат в обнимку, то и дело продолжая целовать друг друга. Свою обнаженную грудь она прижала к его телу, ногу закинула ему на бедро, тихо, покорно обняла за шею и продолжала его целовать. И вновь Томас, почувствовав силы, подмял её под себя. Но она, перевернув кавалера на спину, села на него сверху, что ещё больше понравилось Томасу. Когда он закончил, устало легла на него и обняла за шею. Томас, наконец-то выпустив последний пар, устало проговорил:
— Я, немного, взволнован… Как вас зовут?
Девушка продолжала молчать, но, спустя примерно с полминуты повернула к нему голову и произнесла:
— Мила…
— Мила… Красивое имя тебе дали родители. — тихим, сонным голосом проговорил Томас, в очередной раз поцеловав девушку.
Он стал внимательнее рассматривать её. На спине у Милы красовалось много синяков, порезов, да и на ногах их прилично доставало. Томас стал мягко, едва нажимая, поглаживать её спину, и, когда почувствовал, как девушка начала сопеть, произнес:
— Оставайся со мной на ночь, это особенная ночь для меня…
Сквозь дрёму Мила покивала головой и, часто задышав, окончательно провалилась сон, оставив Томаса засыпать одного…
***
Утро было довольно пасмурным — с улицы веяло прохладой и мокрыми травами, скорее всего ночью, ближе к рассвету, прошел дождь. Томас проснулся раньше Милы, но не хотел её будить, хотя увидел, как на столе рядом с ним уже лежало письмо. Аккуратно подвинув девушку, Томас поднялся с кровати, в полной тишине оделся и сел за стол. Печать княжества Унферт трудно было не узнать, но приятным был тот факт, что она была не надломана, то есть, письмо Томас получил из первых рук. Сломав печать, король развернул свиток, хлебнул вина из своей чаши и начал читать:
«Королю Томасу Расселу.
Я Дейкер, воевода княжества Унферт, спешу уведомить вас, что со своим отрядом встал у истоков реки Блеклой, где мост пересекает ее ручьи на Амборском тракте. Ищу нашей личной встречи, князь лично послал меня к вам. Не спрашивайте откуда я знаю, где вы развлекались всю эту ночь.
Дейкер, воевода Унферт»
Томас резко поднялся со своего места и бросил свиток в костер. Наскоро он надел на себя свои верхние одежды и обул сапоги, от стука которых Мила наконец-то проснулась. Было поздно — Томас покинул комнату, оставив ей несколько драгоценных камушков, добытыми в обозе Михаэля Боле.
Спустившись вниз, юноша обнаружил своих людей, в полной тишине пьющих эль и пиво за одним, большим столом. При виде своего короля все встали и поклонились, а лорд Вейдт лично похлопал ставшего мужчиной Томаса по плечу.
— Я не хочу прерывать заслуженный вами отдых, но по коням, господа! Путь у нас не самый далекий, но в важности его не сомневайтесь.
Солдаты и лорды поднялись со своих мест и по одному начали покидать гостиную. Лошади их были бережно привязаны к заборам под навесом дома, отчего стояли сухие, а мальчишка-конюх, увидев собирающихся отъезжать воинов, прокричал:
— Я покормил их и почистил, господа!
Улыбнувшись, Томас бросил мальцу золотой, отчего мальчик радостно помчался в сторону деревни, ибо кабак стоял на самой ее окраине. Отвязав лошадей, они поскакали за Томасом, подорвавшимся, как зверь за добычей. Спустя пару часов изнурительных скачек, лошади их наконец-то достигли моста, на подъезде к которому сидели несколько воинов в шлемах, из которых торчал густо набитый туда мех.
— Я ищу Дейкера, получил его письмо утром! — властно проговорил Томас, спустившись со своей лошади.
— Если так, то здесь я, Ваше Величество! — громко доложил Дейкер, выйдя из-за дерева.
Воевода вплотную приблизился к молодому королю, протянул ему руку для теплого рукопожатия, и когда Томас крепко сжал Дейкеру руку, проговорил:
— Простите за спонтанное появление. Если удобно, можем пройти в мой лагерь, он находится чуть глубже, в лесу, что довольно прекрасно в сложившейся ситуации, когда вас ищет со всем войском Михаэль Боле.
— Давайте лучше поговорим тут, Дейкер? — с тревогой проговорил Томас, глазами своими попытавшись найти хоть какие-то намеки на лагерь в глубине леса.
— Ваше слово, закон! Итак, в сложившейся ситуации, когда мой сюзерен идет на юг с двадцатитысячным войском, мне хочется предложить вам свою помощь.
— Помощь в чем? — - вмешался лорд Вейдт, но Томас взмахом руки намекнул на то, что лезть в его разговор нельзя.
— Вы хотите убить лорда Боле, и я хочу этого. Если мы объединим наши силы, я уверен, что наши шансы на победу возрастут.
— А какая вам и нам выгода? — спросил Томас, которого на самом деле тронули слова Дейкера.
— Ну, нам, как воинам княжества, нужно связать руки Михаэлю. Если он не придет на помощь королю, то мой князь сможет с большей долей вероятности дожать короля Балерна и завершить войну. А вам плюс — месть, убьете лорда Боле, а потом, может, лично обезглавите самого Балерна.
Томас, недолго подумав, повернул голову в сторону лорда Вейдта, который сразу же покивал в знак согласия. Юноша еще раз посмотрел на Дейкера и, протянув ему руку, произнес:
— По рукам!
Довольно пожав руку Томасу, Дейкер что-то сказал своим воинам, ожидающим на мосту и те, рванув в северную часть леса, на какое-то время испарились. В полной тишине они простояли почти час — лишь изредка Томас заговаривал со своими воинами, а те в свою очередь спорили о том, стоит ли доверять извечному врагу. Когда солнце высоко поднялось над деревьями, стало понятно — наступил полдень, и как по часа из леса сначала появились конники со знаменами княжества, и чуть позже — пехота. Полки сразу же выстроились на дороге, первые шеренги встали прямо перед мостом, напротив отряда Дейкера и Томаса Рассела.
