Было далеко за полночь, по лаборатории мягко разливался приглушенный свет, мигали голограммы. Питер сверялся с данными, рассчитанными Пятницей, и увлеченно гремел ящиком с инструментами, выбирая нужные, а Баки с интересом оглядывал его худоватую фигурку, которая заключала в себе огромную силу. Так и не поверишь, если не знаешь. Барнс вспомнил, как длинные пальцы играючи сжали его кулак и без каких-либо усилий отвели в сторону бионическую руку, рассматривая. Лицо парнишки было скрыто под паучьей маской, но восторженность в голосе и в удивлении раскрытые линзы костюма сложно было не заметить.

«У тебя металлическая рука? Это же офигенно, чувак!»

Барнс довольно улыбнулся своим воспоминаниям. Он и подумать не мог, что этот членистоногий акробат, который не умеет драться молча, станет не только его личным механиком, готовым день и ночь возиться с рукой, а еще и любовью всей жизни.

Правда, все Мстители (и пара населенных пунктов рядом с их базой) прекрасно помнили относительно недавнюю заварушку, когда Уилсон застал Баки и Питера, самозабвенно целующихся после силовой тренировки. Рука Барнса недвусмысленно сжимала бедро мальчишки, который цеплялся за его тренировочную майку и довольно откровенно прогибался в спине.

Питер до сих пор не знал, на что больше злилась тогда Ванда — на Баки и Питера или на Баки и Сэма, которые в пылу битвы разнесли ее клумбы по всей территории базы. В любом случае, досталось всем. У Барнса (даже с его регенерацией!) фингал под глазом светился еще несколько дней, Уилсон обрабатывал раны и ссадины, что-то шипя о столетних педофилах, а Питер целый день сидел в лаборатории и чинил крылья, которые сам и сломал, перетянув их паутиной прямо у лопаток Сокола. А нечего было пикировать над его парнем с криками, что вырвет ему все, что ниже пояса так, чтобы точно обратно не пришили. Ситуация обострилась еще сильнее, когда Клинт пошутил, что недостающие части тела Барнса успешно заменяются железом, и попросил пожалеть еще юного для таких поворотов судьбы Паркера.

В общем, зализав раны, герои Земли встретились вечером на общей кухне, чтобы обсудить все как взрослые люди. Питеру пришлось долго краснеть от напряжения и смущения, доказывая, что между ними все происходит на добровольной основе. И что у него нет фетиша на металлические конечности (тут пришлось нагло соврать, да).

Питер до последнего не говорил Баки, что он все-таки сегодня задумал и почему притащил солдата в лабораторию так поздно. Но загадочные и немного смущенные улыбки обнадеживали. За такие улыбки Барнс готов был не только получить еще один фингал, но и отдать руку для покраски в розовый цвет. Даже бантик бы собственноручно нацепил.

— Баки, это еще тестовый прототип, — Питер подвинул к мужчине небольшую коробочку с микрочипами и какими-то датчиками и запустил пальцы в рыжеватые кудри, устраивая беспорядок на голове. Баки знал, что парень всегда так делает, когда переживает, — он требует доработки и анализа, но я хочу протестировать его сейчас. Если позволишь, конечно.

— Солнце, да хоть снимай к чертям собачим и используй как подставку под цветы, — Барнс перехватил его ладонь, которая тянулась к голографическому экрану, и поцеловал ладошку, — я тебе доверяю жизнь, а ты меня про железяку спрашиваешь.

Питер довольно чмокнул Баки в бородатую щеку и с энтузиазмом принялся за работу. Командуя Пятницей и орудуя инструментами, он раскрыл пластины вибраниума и уверено вытащил несколько чипов, рассматривая их в свете настольной лампы. Хмыкнув, он отправил их в мусорку.

Барнс на пробу попытался сжать пальцы, но рука не отозвалась. Обычно Питер не отключал ее, ведь металл не чувствует боли, но сейчас не откликнувшаяся рука неестественно легла на стол.

— Пит, если ты думаешь, что сможешь убежать от меня однорукого, то очень зря.

— Не очень-то и хотелось, — Питер хихикнул и принялся объяснять, — сейчас я достал механизм, который отвечает за связь руки и твоего головного мозга. С помощью этих чипов ты заставлял руку двигаться, но я решил немного усовершенствовать их, чтобы ты не только отсылал импульсы руке, но и получал их. Что-то типа двусторонней связи. С помощью рецепторов, которые я вживлю, закодированная информация в виде электрических сигналов теперь будет передаваться в соответствующие отделы твоего головного мозга. Проще говоря, ты сможешь не только управлять, но чувствовать своей бионикой.

Баки опешил. Бионика всегда была оружием. Совершенным и беспощадным. Никому и в голову не приходило использовать ее по-другому — не ради битв, не ради крови. Если бы Зимний солдат хотя бы кончиками пальцев почувствовал тепло шеи, которую должен был свернуть, то все бы пошло псу под хвост. А в Ваканде этому просто не придали значения — главное, чтобы успешно функционировала и не доставляла неудобств в бою.

Но Питер думал иначе. Он хотел, чтобы Баки чувствовал, как можно больше. Чтобы чувствовал его, Питера, всем, чем мог дотронуться. Паркер хотел показать ему, что война — это далеко не все, что может быть в его жизни. Не сейчас, когда он стал Баки Барнсом. А вечная война пусть останется Зимнему солдату с красной звездой на руке.

Питер закусил губу, ловя явно обеспокоенный взгляд мужчины:

— Наверно, не стоило.

— Стоило, солнце, — Баки дотронулся здоровой рукой до мило порозовевшей щеки и позволил себе представить, как положит бионическую руку на вторую щеку и почувствует, — я бы многое за это отдал.

Как и за ту улыбку, что расцвела на лице Питера Паркера.

— Итак, я поменял чипы и вживил немного рецепторов, по несколько на каждый палец, — спустя час напряженной ювелирной работы Питер наконец-то подал голос, продолжая увлеченно копаться в раскрытых механизмах руки, — но если все получится, то размещу их по всей руке. Пока они настроены только на тактильные и тепловые ощущения, но думаю, что для первого теста этого хватит.

— Пятница, закрывай пластины, на сегодня мы закончили, — скомандовал Паркер и размял затекшие от неудобной позы плечи.

— Мистер Паркер, в каком режиме будут проходить тесты? — тут же заинтересованно отозвалась ИИ, — мне стоит включить протоколы безопасности и подготовить экспериментальную лабораторию №2?

— Спасибо, Пятница, с тестами я справлюсь сам, — Барнс готов был поклясться, что Питер покраснел, хотя ситуация вроде не располагала к этому, — оставь нас, пожалуйста.

Голографические модели руки и ее внутренностей тут же исчезли, оставляя Питера и Баки наедине в тишине лаборатории. Спустя мгновение юный гений уже оказался на коленях солдата, светясь довольной улыбкой.

— Попробуешь? — он немного склонил голову, любуясь ямкой на подбородке. Баки осторожно дотронулся улыбающихся искусанных губ мальчишки и вздрогнул от неожиданности. Он чувствовал тепло и мягкость, чувствовал легкое дыхание, щекочущее пальцы. Зрачки резко расширились, занимая большую часть радужки, когда Питер прикрыл глаза, глядя на него из-под пушистых ресниц, и обхватил металлический палец губами. Он медленно провел языком по самому кончику и сделал едва ощутимое движение головой вперед, втягивая щеки. Слишком горячо.

Свободной рукой Баки тут же обвил талию парня и притянул ближе к себе, усаживая на бедра. Питер устроился поудобнее, без смущения потеревшись о пах мужчины, и поймал губами второй палец, начиная активнее двигать головой и скользить кончиком языка по фалангам из вибраниума. Барнса всегда удивляло, как Питер одновременно может быть таким милым дружелюбным соседом, который спасает мир и снимает котят с деревьев в свободное от учебы время, и бесстыдным соблазнителем, готовым всю ночь напролет стонать в постели солдата, только бы его трахали посильнее.

— Питер, посмотри на меня, — хрипло скомандовал Баки. Паркер послушно приоткрыл свои до невозможности карие глаза и встретился с темными, горящими желанием синими глазами. От этого взгляда мурашки побежали по спине, заставляя Питера жалобно всхлипнуть и выгнуться, прижимаясь ближе к горячей широкой груди. Пальцы скользнули дальше по языку и Питер вобрал их полностью с еще одним тихим стоном, — черт возьми, видел бы ты себя.