— Ужас, возможно. На самом деле она не хочет меня убивать. Она сильно сопротивляется, но я думаю, что, скорее всего, она сделает попытку. С детства именно этому ее учил храм.

— Они еще немного поспорили. Он настаивает. Он говорит ей, что если она откажется, слуги завяжут ей рот и конечности, и отвезут ее в повозке к бассейну храма, где она станет пищей крокодилов. А ты умрешь в любом случае.

— Приятный малый.

— Возможно, тебе следует уйти со мной, Эратосфен. Как ты знаешь, я все еще ищу двуногий экземпляр. В моем мире тебе не нужно бояться убийства.

Библиотекарь грустно рассмеялся. — Не искушай меня, уважаемый гость. Что они сейчас делают?

— Пока еще ничего. Я нахожусь в сознании священника. Он думает о кольцах на пальцах и трех белых порошках. Мышьяк... стрихнин... аконит. Мышьяк безвкусен, но требует времени, вероятно, слишком много для того, чего он хочет. Кроме того, ты можешь почувствовать недомогание, и тебя вытошнит. Стрихнин? Очень хорошая вещь. Не так уж много и нужно. Действует в течение нескольких минут. Все тело переходит в смертельный спазм. Он видел, как умирал человек, лежа ничком, опираясь только на пятки и затылок. Но стрихнин горький. Ты можешь ощутить его и не пить вино. Нет, стрихнин не подходит. Это аконит. Самый смертоносный из известных ядов. Он происходит от нежного растения, которое выглядит как крошечный шлем или капюшон, и которое растет в горах, называемых Альпами, далеко к северу от римских владений. Кристалл размером с песчинку может оказаться смертельным. Ты будешь быстро парализован. Твое сердце остановится. Смерть наступает быстро. А, он двигается. Он подносит руку к бокалу с вином. Колпачок на его золотом кольце открывается. Порошок падает в вино. Он отдает бокал девушке. Он рычит на нее, и она уходит. Смотри в оба, Эратосфен! А вот и она!

А перед ним спокойно стояла Не-тий. — Я принесла вино, милорд.

Он посмотрел на нее в угрюмом молчании.

Она поднесла бокал к своим губам.

— Нет! — воскликнул он и отбросил бокал в сторону. Он с грохотом упал на пол, разбрызгивая красную жидкость по ковру и гостям, которые в смятении озирались по сторонам. — Простите! — воскликнул геометр. — Какой же я неуклюжий! Он позвал слугу, чтобы тот принес швабру и ведро.

Не-тий не двинулась с места. — Честно, милорд, я не могла причинить вам вреда. И все же то, что вы сейчас сделали со мной, жестоко. А пока мне грозит очень мучительная смерть. Вино было бы... похоже на сон.

— Хор, позаботься о ней на минутку. Его голос резко заскрежетал в его собственных ушах. — Выведи ее на балкон. Я присоединюсь к вам через некоторое время. А теперь, Гор-энт-йотф, сын речного ничтожества, где ты?

*      *      *

14. Сделка

Он быстро нашел его. Если Гор-энт-йотф и удивился, то виду не подал.

Эратосфен тщательно контролировал свой голос, как будто обсуждал погоду, стоимость зерна или вопрос о том, не потребуется ли в этом году провести дноуглубительные работы в восточной гавани. — Я понимаю, что Не-тий отказалась убить меня. Это, несмотря на ваш прямой приказ. Так что теперь ее собственная жизнь потеряна. Разве это не так?

— Почему я должен стоять здесь и разговаривать с отродьем греческой шайки? И все же это так. Она потерпела неудачу. Она умрет.

— Давайте, заключим сделку, верховный мститель Гора. Должен ли он включить в переговоры свою собственную жизнь? Нет. Слишком унизительно. Только Не-тий. Он сказал: — Я куплю ее.

— А? Маленькие глазки подозрительно уставились на еретика. — Чем будете оплачивать?

— Информацией. Я знаю место захоронения мальчика-фараона, Тутанхамона.

Глаза священника округлились. — Ты лжешь! Ты лжешь самым подлым образом!

Эратосфен улыбнулся. — Нет. Это так. Тут, зять того великого еретика, Эхнатона, который повелел поклоняться Атону, солнцу, и осквернил все остальные храмы. Эхнатон, который построил Ахетатон, целый город, посвященный поклонению Атону…

— Город преступника! — выдохнул священник. — Он умер. И мы разрушили его город. Мы уничтожили все его вещи. Все…

— Кроме гробницы Тутанхамона..., который женился на третьей дочери Эхнатона.

— Докажи это! — прошипел Гор-энт-йотф. — Докажи, что ты действительно знаешь!

— Я видел записи. Отчет, например.

— Отчет? Какой отчет?

— Тот, который написал капитан гвардии фараона. Он поймал грабителей могил в момент взлома. Он убил их на месте, укрепил вход и выставил охрану.

— Болван.

— Я могу дать вам отчет о последнем погребальном пиршестве, состоявшемся в самой гробнице. Восемь чиновников некрополя съели пять уток, два плова, баранью ногу. Они пили пиво и вино, смели все остатки двумя маленькими метлами, положили мусор в специальный кувшин и закопали кувшин в яму рядом с могилой. Я видел этот кувшин.

Мститель Гора изучал библиотекаря, и его глаза сузились в хитром прищуре. — Что вы можете рассказать мне об этом месте?

— Это в некрополе Фив, в Долине Царей.

— Хм. Это большое место. Конкретно?

— Никакой конкретики относительно места, пока у нас нет соглашения.

— Понимаю. Его царица, мерзкое отродье преступного фараона Эхнатона?

— Ее звали Анхесенамон. Но она не была похоронена вместе с мальчиком-монархом.

— Интересно. Священник колебался. — Но, конечно, в гробницу потом снова вошли?

— Нет. Позже вход был еще больше запечатан, можно сказать, почти случайно. Я проверил, что печать цела и невредима.

— Последний из Атонистов, людей ада, — пробормотал священник. — Вытащить его из логова смерти. Сжечь его неверную мумию. Золото и серебро достаются слугам Гора.

— Это что, сделка?

Святой человек колебался. Некоторое время они оба, молча, ждали.

Эратосфен вздохнул. — Раскопки будут дорогостоящими. Должна быть арендована сотня рабов, размещена и накормлена в течение нескольких недель. Вам понадобятся реальные деньги. Я перепишу вам свои киренские владения вместе с моим золотом на депозите в местных банках.

Гор-энт-йотф все еще был погружен в свои мысли.

— Если мы не сможем договориться, — серьезно сказал библиотекарь, — я буду вынужден принять определенные меры.—

— О, неужели? Губы священника скривились. — Что именно?

— Я передам описание места Тута совету по древностям. Они будут вести раскопки за государственный счет. Там возникнет большое волнение, предвещающее возрождение Атонизма.

Священник сжал кулаки. — Ты этого не сделаешь!

— Я так и сделаю.

— Да, грек, я думаю, что ты так и сделаешь... потому что ты — абсолютное непристойное зло…

— Ну и что?

— Но слушай меня внимательно, сын тьмы. Мы говорим только о неверующей рабыне. То, что Гор намеревается сделать с твоей судьбой, может сказать только сам Бог.

— Я так и понимаю.

— Тогда считай, что дело сделано. Священник ударил себя кулаком в грудь. — Я попрошу храмовых служителей составить соглашение, написанное иероглифами и по-гречески, и приду с ним в Серапеум завтра днем. Мы подпишем его перед свидетелями.

— Да. Эратосфен снова повернулся к балкону. Священник на мгновение заколебался, затем последовал за ним на расстоянии дюжины шагов. Он закутался в плащ, словно стараясь свести к минимуму загрязнение воздуха, через который проходил грек.

*      *      *

15. Сириус восходит

Стоя на балконе с девушкой, Хор поймал себя на том, что думает о Куеве и Не-тий и о том, как они, кажется, сливаются в одного человека, в один страстный любящий разум. — Я буду ждать тебя, — сказала Куева.

Он внимательно следил за переговорами между Эратосфеном и Гор-энт-йотфом. Не-тий спасла Греку жизнь ценой собственной жизни, и теперь этот человек отдал все, что у него было, чтобы спасти ее. Хор никогда бы не поверил, что эти существа способны на такое благородство. Но так оно и было. Какие сильные черты характера. Как он собирается занести это в судовой журнал? Инспектор не поверит и не поймет. Так что, лучше пропустить все это. Может быть, когда-нибудь рассказать Куеве.