Они ожидали уже около получаса пока из спальни матери Адамса – Жаклин – выйдет врач. Неожиданно ей стало совсем плохо и пришлось вызвать скорую женщина отказалась ехать в клинику, сославшись на то, что хочет умирать дома в окружении родных. Врач не мог убедить ее, что еще не все потеряно и можно поправить пошатнувшееся здоровье, но она была непреклонна. Теперь к ним пришел семейный доктор, проверить состояние своей пожилой пациентки. Он вышел минут через сорок с озадаченным и огорченным выражением лица.

-Сэр, я могу только пожелать вам держаться. Всем. – Обратился он к присутствующим.

-Что с ней? – Тихо спросил Джон, страшась ответа.

-Все сразу. Она слишком стара, чтобы перенести подобное горе и… - Врач осторожно посмотрел на Адамса, - я могу говорить откровенно?

-Конечно. Конечно, сэр. Какая бы правда не была я должен ее знать. – Собравшись, заверил его мужчина.

-Ей осталось немного. Она и сама это чувствует. Никакая клиника ей уже не поможет.

-Что? Но почему? Разве ее положение безнадежно? Ведь все еще можно исправить! Не обманывайте нас! Нет! Она не может умереть сейчас! – Накинулся на него Тревор, не желавший мириться с подобным положением.

-Нет, сэр. Мы не можем ей помочь. Она не хочет этого. – Отстранился от молодого человека врач. – Даже если мы заберем ее в больницу, это вряд ли улучшит ситуацию. Она просто не хочет жить. И здесь я уже не могу ей ничем помочь. Простите. – Доктор откланялся и покинул дом пациента.

-Папа!–Всхлипывая, произнесла Глория. На ее глаза накатились слезы, сделавшие цвет зрачков еще более синим. – Это правда? Почему она не хочет остаться с нами?

Джон ласково посмотрел на дочь и обнял ее за хрупкие плечи.

-Она не может жить без Френсиса. Он был смыслом ее жизни и теперь больше нет ничего, что бы связывало ее с этим миром. - Мужчина и сам еле сдерживался, чтобы не зарыдать.

-Но разве мы не можем дать ей этот стимул? – Удивленно спросил Тревор, не скрывая слез, текущих по его слегка небритым щекам.

-Видимо, нет…

Прошептал Джон и крепко прижал детей к своей широкой груди.

***

Барбара подъехала к высотке, остекленной с первого до последнего этажа, над входом в которую была огромная светящаяся надпись «Медицинский центр доктора Хоакина». Она быстро поднялась по лестнице, выложенной гранитной плиткой серебристо-серого цвета и вошла в крутящиеся стеклянные двери. У входа ее встретила вечно приветливая молоденькая медсестра, которая, увидев значок агента ФБР, стала улыбаться еще сильнее, от чего у женщины возник вопрос, а не рекламирует ли она новые зубные протезы. Моментально, без лишних слов пропустив Барбару и указав ей дорогу к кабинету доктора, медсестра ни на миг не переставала сиять от учтивости.

Человек, с которым у нее была назначена встреча, уже ждал ее. Его просторный кабинет был оформлен в стиле хай-тек и, хотя Уинстер не любила холодные металлические детали данного стиля, но отметила про себя, что в данном случае все довольно гармонично. Обстановка не вызвала напряженности или волнения и вполне располагала к разговору, что было особенно важно при общении с пациентами.

Доктор Хоакин был седовласым мужчиной шестидесяти лет с приятными мимическими морщинами, круглым довольным лицом, полноват, но приятен. Вообще, вся его внешность вызывала лишь положительные эмоции.

-О, агент Уинстер! – Голос его низкий и мягкий был весьма подходящ для приватных бесед о проблемах его клиентов.

-Добрый день! – Поприветствовала врача агент.

-Присаживайтесь. – Пригласил тот. – Итак, Вы хотели бы узнать о гемофилии?

-Да, совершенно верно.

-Мы в этом медицинском центре занимаемся исследованием гемофилии. У нас есть все полные сведения о том, кто когда-либо болел ею, кто болен сейчас и кто возможно еще заболеет. Пока наши исследования еще не позволяют полностью излечить пациентов, но мы можем существенно облегчить их страдания. Я подготовил Вам списки тех, кто наблюдается в различных клиниках и проходит лечение и профилактику от приступов.

Врач протянул агенту несколько листов бумаги со список из фамилий и имен, адресами и некоторыми данными на больных и их контактами. Барбара бегло осмотрела список и продолжила:

-Скажите, а возможно ли, чтобы человек не обращался в клинику, болея гемофилией?

-О, - Хоакин откинулся в своем белом офисном кресле и, задумавшись, скрестил руки на груди. – Вряд ли. Честно говоря, я и не представляю как такое возможно. Я никогда с этим не сталкивался.

-Но это же не значит, что этого не было. Чисто теоретически это возможно? – Предположила агент.

Хоакин сомнительно качнул головой, но согласился.

-Безусловно. Такое возможно, если это какое-то глухое поселение или дремучее племя, которое и о больнице, как и о гемофилии, никогда не слышали и считают любой недуг проклятьем богов. Естественно, они вряд ли обращаются к докторам, но среди цивилизации…поймите, насколько я понимаю Вы врач? – Уточнил он, получив кивок подтверждения в ответ. – Тогда Вы должны понимать, что это заболевание диагностируется очень быстро, сразу при рождении и я не хотел бы стать свидетелем мучений человека, который не лечится от нее, вряд ли он прожил бы достаточно долго, особенно если больная – женщина.

-Но, может быть, в Вашей практике, или практике Ваших коллег встречались случаи, когда человек умирал и уже, потом становилось известно о его заболевании?

Хоакин нахмурился, перебирая в памяти все случаи, когда ему приходилось сталкиваться с подобным заболеванием, но, не вспомнив ничего, лишь развел руками.

-Нет, мэм. Никогда. Ведь очень часто эти люди погибают именно от кровотечений – внутренних или внешних, но никогда сам факт болезни не был неожиданностью для врача, погибшего или его родных.

-Спасибо. По крайней мере, наши поиски сужены до нескольких тысяч человек. - Без удовольствия произнесла агент.

-Если я могу еще чем-то вам помочь, можете обращаться. Хотя, от врача это всегда звучит довольно пессимистично. Мы с Вами довольно похожи. Люди моей и вашей профессий вряд ли хотят, чтобы у них было много клиентов. Не так ли? – Улыбаясь, спросил Хоакин.

-Да уж, в этом Вы правы. – Столь же приветливо ответила ему Барбара. – Я больше не буду Вас отвлекать. Огромное спасибо за оказанную помощь.

Они пожали друг другу руки, и агент покинула кабинет доктора.

***

Прибыв к комиссару Лафаргу, агенты включили запись беседы психиатра с полицейскими. То, что они услышали, шокировало даже бывалого полицейского. С таким комиссар еще никогда не встречался. Детали, описанные ими, были настолько впечатляющими, что никого не заставили сомневаться в их правдивости.

Митчелл и Курт – те полицейские, которые дежурили в Сагуаро в ночь убийства Кларка Майклза, действительно слушали радио в своей машине. Затем один из них отправился на ежечасный обход территории, врученной им для наблюдения. Первоначально ничего не предвещало беды, но когда полицейский уже хотел возвращаться к автомобилю, он заметил в темноте незнакомый силуэт странного человека. Сначала этот человек перекинул через забор некий массивный сверток в белой простыне, а затем перелез сам. К этому моменту к Митчеллу присоединился его напарник, и они уже вдвоем проследили за дальнейшими действиями ночного посетителя кактусового леса. Он оставил тело на траве, возле одной из самых высоких сосен и направился в обратную сторону, когда полиция его остановила. Дальнейшие события мужчины помнят плохо, но довольно подробно смогли описать преступника. Хотя описание это мало что давало, так как лицо его было скрыто клетчатой повязкой, но, по крайней мере, оно было схоже с тем описанием, что предоставил агентам пастух.

Что же касается Харви Диккенса – охранника того самого пастуха, то он никуда не покидал свой пост и сидел неподалеку от фургончика мистера Уайты, когда заметил, что туда пробирается некий мужчина. Он точно запомнил его одежду, обувь, телосложение, но опять же совершенно не помнил лица, но и это описание было похоже на описание покойного индейца. После того как охранник вышел из машины и обратился к этому странному человеку, решившему среди ночи посетить пастуха, он уже больше ничего не помнил, что было тем не менее доказательством справедливости вынесенного психиатром диагноза о стирании памяти путем гипноза.