«Не стоит противиться своей судьбе, — рыцарь вздрогнул от неожиданного голоса, знакомого до боли, — ты же должен был умереть, разве не так? Так почему ты вдруг начал так отчаянно цепляться за возможность выжить? Ведь ты даже не живой по-настоящему, — грустно шептала Сильвана где-то рядом, — и я тоже не жива. Мы оба умирали, ты же знаешь, как это страшно, но страшно только в первый раз, хах?» Кай скрипнул зубами, продолжив попытки выбраться из снежного плена. А шаги дренейки слышались все ближе, очевидно, что она искала его, но метель пока что скрывала его, фактически пряча Кая под носом у девушки. «Закономерно, что все закончится именно так, зачем сопротивляться? Я тоже боролась и что из этого вышло? Только страдания, только боль, никакого искупления. Ты умрешь… а я останусь, и так будет всегда, буду одна целую вечность, прощай, — голос Сильваны начал затихать, — я люблю тебя».

— Да пошла ты! — выкрикнул Кай сквозь метель, не сдержавшись, — ты не настоящая!

Он злобно фыркнул, мотая головой и прогоняя это наваждение, которое взялось из ниоткуда. Сильвана ни за что не признается ему в любви! Именно поэтому он понял, что это все ложь. Слишком хорошо, слишком тесно, слишком долго он знает эту упертую злобную эльфийку, беспринципную и совершенно непредсказуемую.

— Вот и ты, — радостно сказала Луна, нависнув над ним.

Злая шутка, но дренейка была относительно цела и невредима, по крайней мере, в ней не было зияющих дыр. Мужчина чувствовал, что силы медленно покидают его, теперь он точнее слабее этой сумасшедшей, как же быть? Что бы сделала Сильвана — неожиданно подумалось ему. «Придурок, почему ты лежишь и не пытаешься спасти себя? — представил он её слова, — Подыграй этой шлюхе, в конце концов, а потом убей в удобный момент. Иначе я сама прикончу вас обоих!» Он улыбнулся, понимая, что эти слова вполне могли принадлежать Королеве Отрекшихся. Но сказать проще, чем сделать…

— Ну что же ты? — засуетилась Луна, приседая около него, — тебе уже лучше?

Она игнорировала огромную дыру в его груди, невинно улыбаясь и жадно поблескивая глазами.

— Трудно сказать, — он почувствовал вкус крови на губах, — как ты нашла меня?

— Дурачок, — она коснулась его подбородка кончиками пальцев, он едва сдержал отвращение, — я везде тебя найду.

— Хорошо, — медленно шевеля рукой, он пытался нащупать меч, — какие у НАС планы?

Он особенно сильно акцентировал слово «нас» отчего глаза девушки загорелись еще ярче. Похоже, она помешалась окончательно, став опаснее в десятки раз.

— Ну знаешь… — на секунду она смутилась, он почти поверил, что крупицы здравого смысла еще остались в ней, — я не знаю как сказать.

Неожиданно она навалилась сверху, приминая его спиной к снегу и усаживаясь сверху. Мужчина напрягся, смутно догадываясь к чему все идет, но нет, это невозможно! Девушка посмотрела на него жадным взглядом, нежеланным, не восхищенным, а уже голодным, давно всё решив за обоих. Задумчиво проведя пальцем по краю оплавленного нагрудника, она прикусила губу.

— Ты же еще никогда…? — взволнованно прошептала она, склоняясь над его лицом.

— О чем это ты? — как же вовремя он догадался включить дурака.

— О том самом! — резко разозлилась она, впиваясь пальцами в его шею, взгляд налился яростью, — Я хочу тебя!

Он сдержал нервный смешок, отворачивая голову в сторону и строя взволнованную гримасу.

— Почему я? — его голос дрожал.

— Да потому что! — начала говорить она, одновременно расстегивая собственный доспех, — Ты сразу понравился мне, умный и добрый, самый лучший. Заботливый и внимательный, всегда защищал меня!

Она склонилась ниже, сжимая огромные груди и поднося их к лицу рыцаря. В одно мгновение она опостылела ему окончательно, вызывая теперь лишь отвращение. Кай нервно дернулся, но сил уже не осталось, он был беззащитен. Девушка непонимающе поморщилась, не наблюдая его решительности или каких-либо действий.

— Что такое, родной? — она ласково коснулась губами его лба.

— Просто я… — он замолчал, лихорадочно придумывая ответ.

— Не бойся, — она отстранилась, восседая сверху и сексуально проводя рукой от шеи к талии, — я всё тебе покажу.

Оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог услышать или найти их в этом буране, она склонилась к его уху, начав быстро шептать.

— Я многому научилась, пока ждала тебя, — иногда хихикая, девушка виляла бедрами, — я знаю, что поступила плохо, но у меня не было денег, а те милые люди согласились мне помочь… Ты не думай, я не испытывала никаких ощущений пока они… хих, игрались со мной. Представляешь? Сразу втроем! Хи-хи, — Кай поморщился, вспоминая слова шантажистов о высокой плате.

— Ты что совсем рехнулась? — он не выдержал, — Зачем было торговать своим телом! Дура!

— У меня не было выбора, — она пожала плечами, словно для неё это было обыденностью, — раньше я избегала всего этого… а зря, мне даже немного понравилось когда они… — она вновь склонилась к его уху.

Мужчина уже не сомневался в собственной решительности и желании убить её. Оставался лишь один вопрос.

— Погоди, погоди, — имитируя нетерпение, попросил Кай, дренейка уже ползла в его ноги, жадно облизываясь.

Девушка проигнорировала его, начав освобождать тело мужчины от доспехов.

— Это же ты… уф-ф-ф… забрала Анну? — сдерживая стон, спросил он.

— Ну конефно, — пробормотала она, не прекращая сосать его член.

Кай из последних сил выносил это отвращение, он не мог представить даже в кошмаре, что та милая и скромная дренейка будет с голодными глазами облизывать и насаживаться глоткой до рвотных позывов на его орган. Не утруждая даже выплюнуть лишний предмет изо рта, чтобы говорить.

— Черт, милая, я уже не могу терпеть, — скрипя зубами, сказал Кай, и он даже не соврал.

— Хорошо! — радостно расплывшись в улыбке, кивнула она, бесстыдно облизывая опухшие губы.

— Давай же, скорее, — глаза рыцаря уже горели яростным пламенем.

— Я так рада, — она плакала и смеялась одновременно, — я так ждала этого.

Она нависла над ним, мужчина вымученно собрал последние силы. Луна же, кажется, не могла думать ни о чем, кроме как предаться наслаждению.

— Милая, убери мой меч, мешается, — нетерпеливо попросил он.

— Конечно! — схватившись за рукоять, она извлекла сияющий меч и тут же вонзила его в грудь рыцаря.

Кай успел лишь зажмуриться, понимая, что этот клинок уже точно умертвит его навсегда.

— Думал ты самый умный, прихвостень Сильваны! — радостно-безумный смех дренейки звенел в ушах, — Я не отдам тебе моего Кая!

Однако, ожидаемый конец не наступал, мужчина боязливо открыл один глаз: клинок вонзился аккурат в его рану, рукоять уперлась в грудь мужчины. Обезумевшая Луна уже не различала реальность и того, что сама желала видеть, а желала она видеть целого и невредимого рыцаря. Смерть снова прошелестела где-то рядом…

— Кончай! — грубо и зло скомандовал мужчина, девушка растерялась от его слов, — давай же, кончай, сука!

Безумный взгляд дренейки вдруг сверкнул, она хищно улыбнулась, привставая, чтобы ощутить его внутри, расплавляясь от удовольствия. Закусив губу, она резко опустилась, желая принять его полностью и сразу! В это мгновение он потянулся вперед, крепко обхватывая её голову руками и со всей силы отталкиваясь вниз. Отвлеченная своей похотью, она не успела среагировать: голова девушки вонзилась в тупую рукоять клинка, раздался хруст, во все стороны брызнула густая синяя кровь — всё закончилось в один момент.

Этот противный и громкий хруст ломающегося черепа о рукоять меча, наверное, навечно останется в его голове. Кай не смог даже скинуть с себя тело дренейки, он вымученно отвел взгляд, жмурясь. Тяжелые и холодные капли крови медленно капали сверху, постепенно покрывая его лицо ледяной коркой. За что ему всё это? Мужчина недовольно фыркнул, не желая списывать её смерть на собственный счет. Она поехала крышей вот и всё, он непричастен. Кай закрыл глаза, прислушиваясь к ветру, ни в коем случае не хотелось даже случайно увидеть, во что превратилась её голова. Жалости не было, как и терзаний совести, скорее некоторое облегчение, теперь они простились навсегда уже точно. Возможно, отвлеченный мыслями о Сильване и своем перерождении, он не смог заметить странного поведения этой сумасшедшей. Ну нет, тут итак все понятно, или я или она. Мужчина тщетно пытался загнать чувство вины куда-то вглубь разума, не желая признавать своей ответственности. Да и в чем его обвинить? В безупречности? Бред какой-то, лучше бы придумать как выбраться…