- Посмотри, есть ли у них лосось, - сказала она, прежде чем Энди успела завернуть за угол другого прохода, чтобы перевести дыхание. То, как Миранда произнесла “лосось”, отозвалось низким эхом в животе Энди, “л” вытянулось, а второй слог прозвучал почти как стон. Она, должно быть, вообразила это, ее разум играл с ней злые шутки.
Энди расстегнула пальто и развязала шарф.
Что же мне теперь делать? Подумала она, обмахиваясь им как веером.
Если она не сможет контролировать свои реакции в присутствии Миранды, любой шанс построить дружбу и сохранить Миранду в своей жизни окажется под угрозой. Закрыв глаза, она вцепилась в тележку и глубоко вдохнула. Провести ночь в объятиях Миранды было совершенно чудесно, но это также убаюкивало ее чувство осторожности. Один доброжелательный и утешительный сеанс объятий не означал, что она могла полностью игнорировать правила и границы дружбы. Были линии, которые просто нельзя было пересекать.
Решив впредь держать свое тело в узде, Энди направилась в отдел морепродуктов. Она попросила два больших куска лосося и старалась сохранять спокойствие, наблюдая, как женщина за прилавком аккуратно разделывает скользкое розовое мясо. Почему это должно было проснуться именно сейчас, после того как прожила в мирном неведении более двадцати пяти лет? Оглядываясь назад, она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь влюблялась в кого-нибудь из своих подруг. С другой стороны, было несколько взрослых женщин, которыми она всегда восхищалась, и теперь она поняла, что ее чувства к Миранде были очень похожи, хотя и намного сильнее.
- Спасибо, - она взяла завернутые кусочки рыбы и положила их в тележку, прежде чем продолжить путь по проходам.
Возможно, разница в возрасте была как-то связана с этим, и ее просто не привлекали женщины ее возраста, что объясняет, почему она действительно не задумывалась об этом в молодости. Навязчивые идеи о женщинах намного старше ее самой воспринимались как простая и здоровая фиксация на женских образцах для подражания, и она ни разу не усомнилась в этом. А что касалось парней, она всегда была только с Нейтом, ее другом детства, ставшим ее парнем в школе и колледже. А то, что она никогда не смотрела дважды на другого парня означает, что она моногамна, так думалось ей всегда.
Она прошла мимо полок со стиральным порошком, напомнив себе, что скоро ей нужно будет постирать одежду, и тут ее мысли вернулись к Миранде. Изображения их объединенных предметов одежды, кувыркающихся в сушилке, быстро превратились в визуальные образы Миранды, не носящей ничего, кроме красивого кружевного белья. Энди стиснула зубы и, раздраженно фыркнув, кинула в тележку большую пластиковую бутылку с жидким моющим средством.
Не было смысла отрицать, что ее влечение к Миранде намного превосходило невинное поклонение герою. Ее ноздри раздулись, когда она вспомнила запах Миранды и восхитительное давление ее груди на свою, когда они лежали на диване. Почему это должна быть Миранда? Женщина, настолько далекая от ее лиги, словно она жила на другой планете. Женщина, у которой было две дочери и бывшие мужья, и которая никогда бы не посмотрела на девушку вдвое моложе себя как на сексуальное, чувственное существо. Почему Миранда, а не кто-то более реалистичный?
Когда она завернула за угол и заметила Миранду в дальнем конце прохода, Энди начала понимать почему.
Тепло разлилось не только между ее бедер, но и в сердце, когда она смотрела, как Миранда рассматривает пакет в руках, глаза смотрели сквозь очки с любопытством, когда она читала этикетку. Она стояла прямо и гордо, неприкасаемая окружающим миром, но был слой человечности и нежности, который мгновенно потянулся к Энди, притягивая ее. Этот слой всегда был там, с самого первого момента, когда она встретила Миранду. Разница была в том, что стресс, связанный с работой, и ее изнурительно неадекватные отношения с Нейтом и ее друзьями больше не скрывали того, что эта часть Миранды высвободила внутри нее.
Когда она стояла, наблюдая за женщиной с достаточно безопасного расстояния, она знала правду. Как это может быть не Миранда? Все в ней пробуждало что-то в Энди, будь то ее тело или разум. От пьянящего и прямолинейного способа Миранды проводить собрания персонала до того, как ее в равной степени аналитический и творческий мозг мог решать любые проблемы на своем пути. Ее обширные познания, не только в области дизайна и моды, но и в области искусства, музыки, истории или политики, поражали Энди, и все это стимулировало ее интеллектуальный рост.
То, что Миранда была красива, было простым, неоспоримым фактом. И теперь, когда она виновато позволила своим мыслям погрузиться в эти ранее неизведанные миры кожи Миранды, ее губ и ее великолепных серебристых волос, Энди признала, что всегда ощущала и физическое притяжение. И оно было не только сексуальное. На самом деле, желание просто быть рядом с Мирандой, обнять ее, прикоснуться к ней, или сделать что-то столь же обыденное, как поделиться теплом тела, было все еще сильнее, чем тихая пульсация желания в низу ее живота.
Внезапно Миранда подняла глаза, ища и быстро находя Энди. Соблазненная почти магнетической силой этой улыбки, Энди медленно подошла к ней, сердце бешено колотилось в груди.
Миранда снова посмотрела на пакет в своих руках, и веселье на ее лице медленно сменилось меланхолией.
- Просто удивительно, сколько кукурузного сиропа и крахмала может поместиться в одном маленьком пакетике конфет, - тихо сказала она, поглаживая большим пальцем яркие буквы на пластике.
- Хм, наверное, - пробормотала Энди, завороженный образом Миранды Пристли, стоящей посреди прилавка с конфетами и нежно перебирающей пальцами пакетик с солеными ирисками.
- Эти любимые Кэссиди, - объяснила Миранда, мягко улыбаясь, и грудь Энди наполнилась восторгом, когда она обнаружила не печаль, а надежду, видя, как ресницы Миранды затрепетали, прежде чем она подняла глаза.
Я люблю ее.
Она не могла думать ни о чем другом.
Я очень, очень люблю ее.
Она не была тупой. Осознав свои чувства за прошедшую неделю, эти пять букв неоднократно подходили к границам ее подсознания, но она не осмеливалась позволить им образовать слово, все еще не готовая переосмыслить его истинное значение. Теперь ей казалось, что большой воздушный шар в ее груди и животе, который растягивался и рос с каждым новым откровением, наконец лопнул, наполняя ее тело чувством правильности. Любовь не была чем-то новым, в какой-то момент она почувствовала ее к Нейту и своим друзьям. И несмотря ни на что, она по-прежнему горячо любила свою семью. Но при мысли о том, что значила для нее Миранда, само это слово приобретало гораздо большее значение, величественно возвышаясь над ее чувствами к кому-либо еще.
Я люблю Миранду.
Это было такое простое, очевидное утверждение, но в тот момент оно определяло все.
Взгляд Миранды скользнул вниз, к губам Энди, и Энди охватило желание поцеловать ее прямо там, в проходе между конфетами, под сладкие мелодии “Белого Рождества”. Тележка между ними была ее спасителем, и она крепко ухватилась за ручку, пытаясь удержаться на ногах. Когда Миранда снова подняла глаза, слегка приоткрыв рот, Энди решила, что ей нужно взять ситуацию под контроль, прежде чем она начнет обостряться. Что бы ни происходило между ними, она не хотела рисковать, поддаваясь эгоистичному желанию.
Не говоря ни слова, она взяла пакетик с солеными ирисками и, бросив его в тележку, ответила на вопросительный наклон бровей Миранды широкой улыбкой.
- Пойдем, - сказала она так легко, как только позволяли ее дрожащие губы. - Нам все еще нужно найти яйца.
Прежде чем Миранда успела ответить, Энди повернулась и пошла прочь, стук сапог по линолеуму подтвердил, что Миранда последовала за ней.
Они возобновили свои покупки продуктов, иногда останавливаясь, чтобы обсудить различные ингредиенты и даже запланировать варианты ужина. Энди знала, что единственным местом, где Миранда когда-либо делала покупки в Нью-Йорке, был рынок органических продуктов, и поэтому, хотя в этом месте было много местных продуктов без ГМО, это все еще было путешествие открытия для женщины. Всякий раз, когда Миранда надевала очки, чтобы прочитать этикетку, Энди прикусывала нижнюю губу, постепенно усваивая безопасный баланс между пытками и потаканием своим желаниям.
