Ярославцев осторожно погрузился в воду и, не спеша, растягивая, удовольствие, улегся, наслаждаясь легким покалыванием, быстро распространившимся по всему телу.

Елена доверчиво пристроилась к нему с лева, сперва позволив себя крепко обнять, а затем и вовсе приклонила голову на его широкую грудь.

Когда они полностью расслабились и умиротворенно прикрыли глаза, девушка наконец-то отважилась поделиться с капитаном своими опасениями:

– Ты уже, наверное, догадался, что на общем собрании я сознательно утаила от Ангелов большую часть информации, которую мне удалось раздобыть по проекту «Оберон».

Костя не перебивал ее и внимательно слушал.

– С того момента, когда ко мне обратился за помощью Сотник, я сразу же почуяла, что дело это не простое и поэтому попросила Зею оказать мне помощь в энном количестве трансформаций за пределами Моря Дьявола, мудро посчитав, что этот трюк позволит мне беспрепятственно проникнуть в архив Министерства обороны. Как ни странно, но она согласилась, не задав при этом не единого вопроса. А потом и вовсе посоветовала, если расследование зайдет в тупик, обратиться за помощью к одному нетрадиционному информационному источнику.

– Какому, какому источнику? – сделал вид, что не расслышал Ярославцев.

– Нетрадиционному. – Терпеливо повторила она.

– И в чем же его нетрадиционность?

– Это обычный кусок горного хрусталя с необычными, почти мистическими свойствами. Но давай об этом чуть позже.

– Хорошо. – Дал согласие капитан, млея от воздействия лечебного тепла.

– Времени, чтобы качественно покопаться в архиве у меня было немного, – продолжила Елена, – ведь мне пришлось перелопатить ни одну тонну всевозможной документации. Поэтому плюнув на условности, я была вынуждена подсесть на нейростимуляторы, чтобы до предела расширить пропускную способность своего мозга.

Ярославцев непроизвольно вздрогнул и разозлился не на шутку:

– Ты в своем уме деточка?! Да кто тебя уполномочивал так безответственно рисковать своей головой?

– Не ори на меня! Я не твоя подчиненная, и тем более не жена. Ты хоть представляешь, с чем мне пришлось столкнуться в ходе этого, донельзя, запутанного расследования?

– Нет, моя маленькая отважная разведчица. – Костя примирительно погладил ее по щеке. – Прости меня, пожалуйста! Но я очень переживаю за тебя.

– Боишься потерять высококлассного специалиста?

– Возможно. – Неоднозначно ответил он и тут же поправился: – Однако не стоит углубляться в наши симпатии друг к другу. Лучше расскажи мне поподробнее об упомянутом тобой источнике. Что-то он накрепко засел у меня в голове и мешает, как следует сосредоточиться. Особенно меня волнует, почему до сих пор по нему не было не единой информационной утечки?

– Его неуязвимость заключается в простоте и всеобщей доступности, а так же использовании никому не известной технологии сохранения и накопления большого количества информации. Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы покопалась в его памяти. Но он разрешил мне задать всего лишь один вопрос.

– Он, это кто?

– Хранитель блока. Повторяю: сам источник представляет собой небольшой кристалл чистейшего горного хрусталя, около двух сантиметров в поперечнике, который неизвестным мне образом копирует в себе сознание отдельного человека. Столь необъяснимое чудо природы, замаскировано под обычный демонстрационный экспонат и находиться в запаснике Санкт-Петербургского музея минералов.

– Подожди! Выходит, что сам кристалл и его Хранитель, образно говоря, одно и то же лицо? Я тебе правильно понял?

– Совершенно верно.

– А его можно выкрасть?

– Элементарно, но это ничего не даст. При любой попытке считать информацию он самоликвидируется. Ему как древнему оракулу можно только задавать вопросы, и то если он сам этого захочет.

– Ты пробовала с ним договориться?

– Бесполезно. Он общался со мной телепатически и, ответив, на один единственный вопрос умолк навсегда.

– И какой вопрос ты ему задала?

– Куда девался наш злополучный «Оберон»?

– Что, прямо так и спросила?

– Да, прямо так и спросила.

– Интересно?! – Костя в раздумье пожевал губы. – А он с каждым встречным – поперечным начинает чесать языком, или тебе удалось очаровать его своей блистательной внешностью?

– Не валяй дурака Ярославцев! Мог бы уже и сам догадаться. Хранитель назначил мне встречу и раскрыл рот только потому, что об этом его заранее попросила Зея.

– Зея? Зея заранее договорилась о вашей встрече?! Ох, как мне все это не нравится!

– А кому понравится, когда банкуют за его спиной. Я, было, хотела посоветоваться с тобой, но времени у меня оставалось: «Мама не горюй!»…

– Так он что назвал тебе точные координаты для проведения поисковой операции?

– Нет. Хранитель лишь посоветовал обратить внимание на перечень музейных ценностей, загруженный на борт злополучного звездолета.

– Хм. – Константин вновь слегка призадумался, а потом неожиданно заявил: – Ладно, не буду больше тебя отвлекать. Лучше давай поговорим о главном. Тебе удалось нарыть что либо стоящее в архиве?

– Само, собой! Во-первых, тот факт, что на звездолете был подобран подозрительно маститый экипаж. Одних только профессоров я насчитала более двух десятков. Причем эти уважаемые мужи стояли в штате чуть ли не трюмными матросами. То есть даже не были прикомандированы.

– И чем ты это можешь объяснить?

– Только строжайшей степенью секретности. Большое количество прикомандированных лиц, да еще столь высокого ранга, обязательно вызовут подозрения, а здесь обычный штат, обычного экипажа, и мало кто проявит дополнительный интерес к возрастному и образовательному уровню каких-то там младших чинов.

– Логично! – Согласился с ее доводами Ярославцев. – Однако неужели эти «Ботаники» реально исполняли обязанности рядовых и командиров самого низшего тактического звена?

– Представ себе, ДА! Более того, за месяц до вылета, все они прошли ускоренные курсы военной подготовки и, если верить их зачетным ведомостям, то из кожи вон лезли, чтобы освоить новую специальность. Хотя некоторым из них уже было далеко за семьдесят.

– Им что-то пообещали, или чем-то припугнули? Откуда столь несвойственная прыть?

– Нет, им просто очень хорошо заплатили. Их личные счета пополнялись ежемесячно на сто тысяч рандов.

– Ого! Чтоб я так жил! – изумленно воскликнул Ярославцев и нетерпеливо заерзал, прижимая свою спину к нагретым камням.

– Чтоб все, так жили! – дежурной фразой оговорилась Елена и смолкла, ожидая похвалы.

– А ты молодец подруга! – не заставил себя долго уговаривать капитан. – Прошерстила «поляну» как следует. Я вообще, готов завизжать от счастья, если ты сможешь доложить мне расклад по их профессиональной специализации.

– Половина из этих седовласых мужей историки, тридцать процентов археологи, остальные узкие специалисты по древностям: мертвым языкам, артефактам и культурам основных цивилизаций Внеземелья, короче чистые гуманитарии. А вот физики, ядерщики и прочие технические работники в штат экипажа зачислены не были. Такое впечатление, что крейсер отправлялся не в рейд, а в крупную археологическую экспедицию. Теперь смотри, не упади.

– Да я вообще-то пока еще лежу.

– Ты можешь себе представить, кто стоял во главе всего этого научного войска?

– Позволь предположить… Наверное какой ни будь контуженный на голову пехотный генерал или зрелый и многоопытный представитель секретных спецслужб. Такой потенциальный рассадник ереси и вольнодумства нужно ведь постоянно держать в кулаке, иначе эти доморощенные «Энштейны» выдадут такие перлы, что для устранения всех последствий понадобиться хорошо спланированная армейская операция.

– Поначалу я тоже так думала. Однако вопреки нашим с тобой предположениям, старшим над этим научным сборищем был назначен обычный кандидат исторических наук Воробьев Максим Петрович. Тебе, когда-нибудь, раньше, встречалась эта фамилия?