––––––––

Зигфрид ушёл спать, но на первом этаже лесного домика горели свечи. Миме и Брунгильде спать не хотелось вовсе. Они пытались понять, что же им сделать с Хагеном.

– Это просто жутко! – воскликнула в который раз Брунгильда. – Ему всего пять лет, а говорит он, как обозлившийся старик!

– Видимо, в качестве исключения мой братец продолжает его тайно воспитывать, – заключил гном. – И весьма в этом преуспел. На свой лад.

– Что же получится из этого дитяти, когда оно вырастет? – содрогнулась девушка.

– Страшно подумать… А впрочем, нет, не так и страшно. Отправим Зигфрида убить Фафнера, он принесёт нам кольцо, и там уже мы позаботимся о том, чтобы убрать Хагена с дороги в случае чего.

– Судя по его сегодняшней болтовне с Гунтером, Зигфрид отнюдь не намерен делиться кольцом с нами, – напомнила Брунгильда.

– Хоть на денёк одолжит любящим родителям! – возмутился Миме. – Значит, они с Гибихунгами будут завоёвывать весь свет, а мы с тобой продолжим ютиться в этом убожестве?

– Ну, нет, Зигфрид даст нам клад, а вот кольцо… – с сомнением протянула Брунгильда. – И вообще я кольца опасаюсь. Альберих же его проклял, и оно будто бы несёт гибель.

– Долго несёт! – фыркнул гном. – Фафнер уже лет тридцать над ним трясётся, и, провались он пропадом, живёхонек!

И всё-таки мрачное предчувствие Брунгильду не оставляло. Может, она и стала смертной, но остатки переданного матерью пророческого дара сохранила. Она вспомнила, каким голосом родители говорили ей о бедствиях, могущих случиться из-за проклятого перстня, и вдруг ощутила такой холодно-липкий гадостный ужас, что вскочила и быстро заговорила:

– Нет, нет. Лучше нам остаться жить, как живём, в лесу, и пусть Фафнер стережёт свои сокровища и кольцо. Оно принесёт одни несчастья, и я боюсь, что может начаться, если мы его отнимем…

Миме был потрясён. Впервые, пожалуй, в жизни он чувствовал себя не самым трусливым в мире. А резкая и язвительная Брунгильда внезапно впала в панику, как самая обычная девушка.

Гном до того расхрабрился, что вскарабкался на стол и обнял Брунгильду за плечи:

– Не бойся ты этого дурацкого проклятия. Если что, я же здесь…

То, как Миме возьмёт меч собственного изготовления величиной с самого себя и примется, вопя от страха, защищать её от бедствий, представилось девушке настолько живо, что она не сдержалась и улыбнулась. Но отталкивать суженого не стала, так искренне звучал его голос. И давно её никто не поддерживал (пусть и с некоторой помощью стола)… Брунгильда самую чуточку, совсем немножечко прижалась к нибелунгу и подумала, что, когда он за её спиной, его уродства и не видно…

За окном послышалось какое-то сонное, но радостное чириканье. А может, это ей показалось.

========== Глава 8. Охота на Альбериха ==========

– Я понял, что мы должны делать, – неожиданно объявил Миме. Брунгильда мысленно отдала ему должное – оказывается, он продолжал размышлять о насущных вопросах! Она-то думала, что из-за её маленькой слабости он потерял голову от страсти.

– И? – отозвалась она.

Словно опасаясь, что их могут подслушать, Миме прошептал ей на ухо:

– Выследить Альбериха. Он же не может из Нибельхейма передавать мысли Хагену! Где-то в окрестностях он ходит. Ты его вызовешь на бой, победишь, прихлопнешь – и все дела! Хаген успеет сто раз перевоспитаться, кольцо Зигфрид добудет.

– Ах, а где же намёк на то, что ты меня защитишь? – улыбнулась Брунгильда. – Сам воюй с Альберихом – я же женщина! Разве не подло мужчине посылать девушку на бой?

– Разве не подло подбивать кого-то на братоубийство? – ответил вопросом на вопрос нибелунг.

– Раз ты всё равно одобряешь убийство Альбериха, ты так и так соучастник, – отрезала она, вырвавшись из его рук. Потеряв равновесие, Миме попытался удержаться на столе. После нескольких мгновений неравной борьбы давно уже подозрительно скрипевшая столешница треснула, и гном вместе с подсвечником полетел на пол. Брунгильда подхватила подсвечник.

Потирая спину и кряхтя, Миме укоризненно посмотрел на девушку:

– Ну, раз так, давай вообще без убийства. Только я его отколочу как следует за всё хорошее, и пусть оставит нас в покое.

– Не думаю, чтобы это получилось без кровопролития, – печально признала Брунгильда. – У Альбериха власть кольца – последнее, что осталось в жизни. От женской любви он отрёкся, соплеменники, считая тебя, ненавидят его лютой ненавистью, да и сын, кажется, тоже не сильно его любит. Убедить его добровольно отказаться от охоты за кольцом и оставить Хагена в покое будет невозможно.

– Если кольцо будет у Зигфрида, его никто не сможет одолеть!

– Зигфрид должен дожить ещё до того дня, когда его добудет. Это во-первых. Во-вторых, я же говорю – кольцо проклято. Как снять проклятие – я не знаю.

Миме подумал и предложил:

– Можно сделать вот как. Посадить Альбериха в какую-нибудь темницу. Пусть сидит, пока мы не найдём решение касательно кольца.

– Ну, допустим… – протянула Брунгильда.

– Только не знаю, что с Хагеном делать. Вроде как его тоже куда-нибудь лучше упрятать, но на каких основаниях? Он же считается сыном Гибиха. Да и по Гримхильде у него предки прославленные. За что его в темницу сажать – за то, что с другими мальчиками играть не хочет?!

– Его надо куда-нибудь удалить, – согласилась Брунгильда. – Он пока не опасен сам по себе, но он портит жизнь в замке Гибиха, это очевидно.

– Только не вздумай и его взять на воспитание, – предупредил Миме. – Мне Зигфрида уже с лихвой хватает.

– Нет, конечно… Слушай, вот! – бывшая валькирия даже подпрыгнула от радости. – Хагена надо отослать к дочерям Рейна.

Миме обошёл вокруг неё, глядя на неё так, будто она начала превращаться в дракона, как Фафнер. Потом нибелунг привстал на цыпочки и потрогал ей лоб.

– С тобой всё в порядке? – наконец полюбопытствовал он. – Ты в своём уме? Сына Альбериха к дочерям Рейна? Которые вдобавок ко всему развратницы, каких не найдёшь на белом свете?

– Они уж точно убедят его, что кольцо принадлежит им, а не ему, – объяснила Брунгильда. – И ради кольца они будут вести себя чинно и сдержанно, как норны.

– Большое спасибо! – съязвил Миме. – Лучше уж пусть Хаген пока живёт здесь. Неужели ты не понимаешь, что, если мы свяжемся с русалками, они вынудят нас поклясться о скорейшем возвращении золота?!

– Ну хорошо, хорошо, – Брунгильде уже хотелось спать. – Пока давай захватим Альбериха, а там с его сыночком разберёмся.

Но идея о том, как было бы всё славно, если бы Хагена взяли на воспитание Воглинда, Вельгунда и Флосхильда, запомнилась девушке.

– В таком случае собирайся, идём к замку.

– Как? – ахнула Брунгильда. – Среди ночи?

– Нет, в полдень, на глазах у Гибиха и Гримхильды! В какое же иное время Альберих будет вести с сынком переговоры?

– Уже поздно… Я так спать хочу, может, завтра днём отдохну, и следующей ночью мы пойдём?

– Ты за пять лет на своей скале должна была выспаться всласть! – Миме неумолимо тянул её за рукав к выходу. – Бери своего Гране. Мы ехать не будем – слишком шумно. Он только на случай, если нас обнаружат сторожевые собаки.

Острые ногти гнома больно впивались ей в руку, и Брунгильде пришлось подчиниться. Они вышли на холодный ночной воздух. Миме запер дом, а бывшая валькирия разбудила Гране и под уздцы повела его с собой.

– Альбериху, застигни его хозяева, будут не слишком рады, – бубнил гном. – Значит, он пробирается в замок иным путём, нежели через главные ворота…

Брунгильда не слушала. Глаза у неё закрывались на ходу, шла она, спотыкаясь о каждый камешек. К счастью, мудрый и успевший подремать Гране безошибочно вёл засыпавшую хозяйку по лесу.

Они шатались вокруг рейнского замка почти до зари. Собственно, за лесом уже посветлело небо, когда из-за стены послышались голоса просыпавшихся слуг, и Гране быстро домчал хозяев до дома.

Альбериха они не выследили.

– Он ещё, наверное, не каждые сутки сынка навещает, – из последних сил думал вслух Миме на обратном пути.