— Вы дураки, раз решили зарядить такое в голову подростка с Земли, обесточив собственные каналы.
— Мы ошиблись, — со вздохом отвечал Талос, но, натыкаясь на мой внимательный взгляд, тут же шептал под нос, — или нет.
— Есть! — Шикнул торжествующе Старк, и я дёрнулась. — 616.199999. Вам что-то это даст?
Талос повёл плечами, задумчиво уставившись в окно, за которым давно царила ночь. Но из-за света фонарей всё было одно.
— Вполне. Но не может всё быть так просто.
— Верно. — Протянул Беннер. — Если вы об этом узнали, то почему бы и Таносу так же ловко не обойти все системы?..
— Так! Мы выяснили расположение чего-то, что может предотвратить… Истребление? Да! Тогда завтра же вылетаем, что бы там ни было. Всем всё ясно? — Старк дёргался, нервно опираясь об углы столов. Его глаза бегали из стороны в сторону, и становилось жутко. И я искренне жалела, что всё это выпало именно на него.
Идея была безумно проста, а дураковатые мысли всегда побеждают.
Но оказалось поздно.
Комментарий к Двадцатая Я думаю, что заслуживаю отзывы за такое описывание пируэтов, а? Пока сочиняла, аж сама вспотела. Легче с Питером поцеловаться, чем описать это, честно-о-о.
А ещё я решила поменять название и описание, не волнуйтесь, это всё ещё “Лучшая во всех отношениях” или “Заткнитесь, мистер Старк”. Мне кажется, что скоро я выйду к новому обозначенному теперь названию. Конец относительно близок. Уже просто не терпится дописать.
//Первые мои сто страниц связного текста, я в шоке!
====== Двадцать первая ======
Конечно, рано или поздно это должно было случиться, но оттого соленая и чрезвычайно мерзкая слеза не закатилась назад — от осознания неизбежности — а, наоборот, выскользнула на подушку, разбившись мокрым пятном в грандиозном прыжке.
Ясно дело, что о сборах меня вместе со всей командой никудышных спасателей света в головокружительное путешествие по галактике и речи идти не могло. Да и не планировала я напрашиваться, надеясь оставить всё это на крепких плечах мужчин. Однако состояние Старка меня беспокоило — притворная радость от появления Пеппер была очевидной на семьдесят шесть процентов. Остальные двадцать два возможно и были настоящими. Ещё два — погрешность.
Погрешность…
Математика — чёткая наука для чётких людей. Любые ошибки в ней непростительны, пока ты не придумаешь способ логичного её объяснения. Координаты могли солгать, а сыграть в импровизацию для разрешения таких масштабов — не по силам людям. Не всем.
В области космоса логично бы было довериться Талосу, нашему новому гиду в мире непонятных хреней и прелестей космоса. А как же Иисус?
Тупые мысли роились в голове пчёлами, совсем не давая мёда, поэтому и носительницы становились злее.
Тупо ощущать уход ситуации, когда твоя ответственность больше не твоя вовсе и все заботы перекладываются на другого — что-то типа эстафеты безалаберности, теперь уже межгалактического масштаба. Странно сидеть… И ничего не делать.
А тем временем кто-то рождается и умирает, первый раз идет в школу или заканчивает её, покоряет горы и опускается на самое дно… Процесс жизни, процесс ответственностей.
Это чувство мимолетное, но оттого не менее ощутимое. И заразное. Испытав однажды, ты больше его ни с чем не перепутаешь и будешь теперь страшиться. В таком состоянии не взять в руки книгу по испанскому или не начать решать логарифмы — это ничтожно в сравнении с делом, что было возложено на тебя какой-то невидимой силой с явно расстроенным аппаратом рандома.
И всё выше указанное, по классике жанра, сопровождается бесконечной тоской и ощущением незавершённости, ведь мы испытываем глубокое чувство удовлетворения, завершая посильную работу, какой бы сложной или до глупости простой она не была. И тревожность. Тревожность за то, что ты мог бы сделать лучше.
Конечно, я бы и два железных листа спаять не смогла, а Старк соорудил чудо-чудное, диво-дивное, находясь, на секундочку, в плену. В абсолютной пустыне с каким-то барахлом под боком. Возможно, его персона и не самая последняя, кому бы я передала своё «божественное предназначение» в результате несвоевременного ухода.
За окном начинался дождь, и он казался таким до невозможности простым и неподходящим, совсем не сочетающимся со всей этой модерновостью, ведь в нём, на удивление, отсутствовали какие-нибудь наворочки в виде скрытых лазеров или шумовых гранат. Вода определённо не идёт Старку, потому что она портит железо.
Закрыв с шумом блокнот и вытерев скупую слезу рваным движением, я решительно поднялась.
И что теперь?
В надежде, что метафоричные коридоры судьбы в виде самых обычных стен и паркета сами приведут меня к новой ответственности, я никак не ожидала, что ей окажется Илисана.
Зеленокожая девочка с пару мгновений просто хлопала глазами, очевидно смущенная тем, что её застукали за бесцельным шатанием по незнакомой базе в такое позднее время. Да и считалось ли оно поздним на её планете?
— Ты кого-то ищешь?
Казалось, она была не готова к простому вопросу, а не поучительной взбучке и скандалу, поэтому лёгкая улыбка не заставила себя ждать на губах инопланетянки.
— Папа сказал, что ты полетишь с нами. Это правда?
Черные глаза оказались ближе, и всё моё ощущение нормальности отхлынуло подальше. Да, наверное, я отправлюсь на их планету, чтобы пройти базовый курс «как быть скруллом». Так по-глупому. Это похоже на то, когда ты представляешь себя в крутой заграничной поездке, а потом всё обламывается. Ты даже не удивляешься.
Я догадывалась о подобном, но очевидно взрослые дядьки переходят в наступление без учёта мнений всяких там подростков. Что-то внутри говорило, что это последняя нормальная ночь. Скоро что-то обещало случиться, и лишь зеленое поможет всё исправить. Другое зелёное.
— Наверное, это так загадочно должно быть, путешествовать между планетами? — Решила я спросить девочку, чьи глаза так и горели в желании поговорить. Невольно рядом с ней рисовался образ брата, и оттого стало ещё более тошно.
— Чувство невесомости — это моё самое любимое! Да и никогда не знаешь, какой формы будут жильцы планет. Можно конечно поискать в коммуникаторе, но так весь азарт исчезает. Вообще, я люблю путешествовать, даже один раз была на Мовете. Хотя папа и говорит, что это опасное дело не для юной принцессы, я не согласна — в будущем я буду представлять свою расу, поэтому должна знать всё, чтобы научить их.
Спина и плечи Илисаны расправились, подбородок упрямо смотрел вперёд — сколько в ней было открытости и смелости, чего явно не хватало мне… Поёжившись, я сдавленно улыбнулась и облокотилась на стену.
— Ты будешь мудрой правительницей. — Илисана благодарно кивнула и улыбнулась в ответ, принимая более расслабленную позу. — Знаешь, у нас тут нет царей и королей. Вернее, когда-то были, но те времена уже в прошлом, однако до сих пор у нас воспевают подвиги тех, кто храбро руководил и создавал с умом. Это великий дар, и обычно верят, что таких правителей посылают сами боги, какие-то высшие силы. — Девочка восторженно смотрела на меня, не отрываясь ни на секунду, как будто бы мои слова были не звуком, а рисунком, деталь которого она могла бы упустить. — Я верю, что тебя будут помнить.
Когда зелёные ладони неуверенно коснулись моих, то я почувствовала тепло, в глазах сверкнуло и дымка зеленоватая закружилась вокруг безволосого лица ребенка. Но вскоре она развелась.
— Я ещё не умею менять обличие, но если бы умела, то хотела бы быть такой, как ты.
Слова Илисаны неожиданно громко прозвучали в тиши ночи, повторяющимся эхом отпечатавшись где-то в сознании, беспечно качавшемся без задания. Порывистые объятия, улыбка, и девочка побежала дальше исследовать такой новый и огромный для неё мир. Будущая королева.
— Питер, ты спишь? Дверь была открыта, и я подумала…
Паркер сидел на полу, ковыряясь в своём костюме. Первый раз я видела его «за работой», будто это что-то личное было, а к такому у меня одна реакция — дикие извинения и пылающие щёки.
