Скоро стало известно, что имя Аристомена в Лаконике произносят с ужасом. Этого и хотел Аристомен. Пусть знают, что и в Мессении есть люди, с которыми сражаться опасно. Пусть имя Аристомена заставит и в будущем трепетать его врагов.
Чтобы еще больше привести в смятение спартанцев, Аристомен однажды ночью пришел в Лаконику и проник в самую Спарту. В Спарте среди других богов и храмов стоял храм Афины Халкиойкос-Меднозданной. «Меднозданной» она называлась потому, что и храм и статуя были сделаны из меди. Вот перед этим-то храмом Афины Халкиойкос он и положил отнятый в бою спартанский щит. И оставил надпись: «Богине дар, отнятый у спартанцев».
Утром жрецы увидели щит и надпись. Это сейчас же стало известно во всей Спарте. Аристомен был здесь — и его никто не видел! Аристомен явился во вражеский лагерь — и ушел невредимым!
Это поразило и напугало спартанцев.
Что делать?
Спарта давно перестала беспокоиться из-за Мессении. Так долго, почти сорок лет, молчал этот народ, так долго подчинялся и терпел свою рабскую долю.
И вот опять война! Мессенцы встряхнулись. Они сразу перестали подчиняться Спарте. И у них уже есть войско! И у них есть полководец, каких давно не видали в Пелопоннесе!
— Что делать?
— Ничего другого, как идти в Дельфы за советом.
Прошло положенное время, и Спарта получила ответ божества: «Призвать афинянина в советники».
Спартанцы отправились в Афины:
— Дайте нам мудрого человека для советов. Божество повелело сделать это.
И показали табличку с изречением Пифии.
В Афинах задумались. Послать в Спарту какого-нибудь уважаемого гражданина афиняне не хотели. Если дать им умного, знающего толк в военных делах и стратегии человека — только усилить и без того самое сильное в военном деле государство!
Проще всего было вообще отказать Спарте. Но повеление бога надо выполнять.
Тогда они решили послать в Спарту Тиртея, скромного афинского учителя, обучавшего грамоте детей. Человек небольшого ума, да еще и хромой, — много ли от него проку Афинам? И Спарте помощь от него будет невелика, мудрых советов спартанцы от него не дождутся!
Так думали афиняне, отправляя в Спарту Тиртея. И они очень ошиблись.
Тиртей оказался талантливым поэтом, он писал песни и сам пел их. Сначала Тиртей пел свои песни в доме спартанского царя и в домах знатных спартанцев во время вечерних бесед, после позднего обеда. Потом стал петь для всех, кто приходил его послушать.
Он сочинял элегии, солдатские песни. Он сочинял песни для празднеств, и спартанцы охотно пели их во время процессий.
Особенно нравились им солдатские песни.
«Песни спартанцев пробуждали мужество, — рассказывает древний писатель Плутарх, — звали к борьбе, прославляли счастливую участь погибших за родину и срамили трусов».
…Сладко ведь жизнь потерять, среди воинов доблестных павши,
Храброму мужу в бою ради отчизны своей!..
Солдатские песни Тиртея назывались «эмбатериями». Спартанцы пели их перед сражением под звуки флейт. И слова этих песен были именно теми «пробуждающими мужество и зовущими к борьбе», которые так нужны в этот час солдатам. Он сочинял песни хвалебные при победах. При неудачах запевал песню, подбадривающую дух. И пожалуй, ни один государственный вельможа не помог бы Спарте своими советами так как помогал песнями хромой учитель Тиртей. Тиртей всей силой таланта служил Спарте. И не только о сегодняшних делах и победах Спарты пел Тиртей. Но вспоминал и ее славное прошлое, о том, как воевала Спарта и как побеждала. Сложил он хвалебную песню и о том, как Спарта победила и унизила Мессению.
…Как ослы, согнувшиеся под великим бременем
Несут они господам от тяжкой нужды половину
Всего, что дает земля.
Спартанцы любили, когда их восхваляли, и любили восхвалять себя сами.
Прислушайтесь — у них праздник, у них поют три хора. Поют старики, мужчины и мальчики. Прислушайтесь!
Старики. Когда-то были мы могучи и сильны.
Мужчины. А мы сильны теперь, не веришь — испытай!
Мальчики. Но скоро станем мы еще сильнее вас!
Спарта непобедима. Никто не поднимет головы, если Спарта положила на нее свою железную руку.
И вот — Аристомен!
Аристомен, мессенец, спартанский илот, поднял голову и грозит войной.
Битва при Кабаньей могиле
Решающая битва произошла в местечке около города Стениклара.
Целый год готовилось это сражение. Спартанцы ждали союзников из Коринфа. Собирали в отряды асинейцев, которые были связаны со Спартой данной ими клятвой помогать в войне.
К Аристомену собрались союзники Мессении. Из Аркадии спускались в долину уже испытанные в битвах и в дружбе многочисленные отряды. К аркадцам присоединились илийцы.
Спешила к Аристомену помощь из Аргоса и Сикиона. Прибыли к нему сыновья и внуки тех мессенцев, которые когда-то ушли из родной страны, не желая быть рабами Спарты. Даже внуки убитого мессенцами мессенского царя Андрокла — Финта и Андрокл — вооружились и встали в строй. Любовь к родине была сильнее, чем кровавая обида, нанесенная их семье.
Пришли к Аристомену и жрецы из Элевсина. Эпебола и слепого Офионея уже не было в живых. Пришли те, кто по наследству совершал таинства богинь в Элевсинском святилище. Служа богам, жрецы неизменно вмешивались во все государственные дела своей страны и участвовали во всех войнах. Они не сражались с копьем в руке. Но их речи, призывающие к победе, часто делали больше, чем копье самого отважного воина.
Прошел год после битвы при Дерах. И снова спартанцы и мессенцы стояли друг против друга с оружием в руках и с ненавистью в сердце.
Прежде чем вступить в битву, оба войска принесли жертву богам. За победу Спарты принес жертву жрец Эка. За победу Мессении принес жертву жрец Феокл. Оба они со страстью молили богов о победе.
Во главе спартанских войск стоял царь Анаксандр. Во главе мессенцев стоял Аристомен, полновластный полководец. И рядом с ним — внуки царя Андрокла: Финта и Андрокл.
Вокруг Аристомена собралось восемьдесят человек. Это были самые лучшие, самые отважные и пылкие воины. Все они были молоды, одного возраста с Аристоменом. Все они хотели сражаться рядом с Аристоменом, у него на глазах, хотели, чтобы он видел их отвагу и готовность умереть за родину: пусть он знает, что они во имя родины не пожалели жизни.
Аристомен со своим отрядом сразу встал против Анаксандра и лучших воинов Спарты, которые так и рвались прославиться в этом бою.
Войско Аристомена стояло тесно, плечом к плечу. В этот час войны все дороги были друг другу: ведь в какой-то мере от каждого из них зависела победа общего дела. И все они не сводили глаз с Аристомена, боялись пропустить момент, когда он даст знак начинать битву.
И вот знак подан. Противники бросились друг на друга.
Спартанцы, как всегда, бились отважно, уверенно, умело. Но мессенцы дрались с отчаянной яростью. Они не щадили себя, не замечали ран, не страшились смерти.
«…Когда спартанцы бежали, Аристомен приказал преследовать их мессенскому отряду, а сам устремился на других, еще крепко стоявших спартанцев. Осилив и этих, бросился на третьих. Скоро и эти были прогнаны, и Аристомен уже беспрепятственно нападал на оставшихся, пока наконец все спартанские ряды и ряды их союзников не были совершенно рассеяны. И так как они бежали без стыда и всякий думал только о себе, то нападение Аристомена было для них ужаснее, чем можно было ожидать…» — так описал Павсаний эту славную для мессенцев битву.
Аристомен в счастливом азарте победы преследовал бегущих врагов. Он гнался за ними по широкому полю, и редко кто уходил от его копья.
Но тут опять вмешались боги.
Далеко среди поля стояла дикая груша. Аристомен, преследуя спартанцев, бежал по направлению к ней.
