– Какой факт? – шепотом спросила я. Я уже и думать забыла о нем как об ангеле. Особенно после того, как мне его вернули. Полностью в человеческом образе.

– Я – не человек, и у меня не может быть детей, – ответил он быстро и резко. И продолжил в том же тоне: – Я должен был сказать тебе об этом до того, как… Извини. Я … не подумал. И сейчас … я думаю, … нам не стоит больше говорить о свадьбе.

Я молчала, анализируя свои ощущения. Удивление точно присутствует. Но шока, вроде, нет. И уж точно нет отчаяния. О, голова заработала в поисках выхода…

Мне никогда не хотелось иметь детей – так, как этого хотелось Светке. Или Гале, судя по ее словам. Нет, я знала, что они у меня будут, когда я выйду замуж, но перспектива остаться без них не помешала мне решительно отказаться от Юры. И потом, когда я решила больше даже и не думать о замужестве, у меня ни разу не возникло мысли родить ребенка – просто для себя, чтобы не оставаться одной. Одиночество никогда меня не тяготило. До сих пор.

– У людей тоже не у всех дети бывают, – медленно произнесла я.

– И они этому рады? – все так же жестко спросил меня он.

– Не знаю, не спрашивала, – ответила я, – но это не мешает им жить всю жизнь вместе.

– По привычке? Из удобства? – Что-то в этом металлическом лязге ржавчина какая-то появилась. Едкая и агрессивная.

– Не думаю, – еще спокойнее ответила я. – Я думаю, дело в приоритетах. Те, кому важнее произвести на свет потомство, расходятся; те, кому важнее находиться рядом с любимым человеком, нет.

– Татьяна, хватит! – оборвал меня он. – Я не хочу, чтобы через какое-то время ты меня возненавидела за то, что я у тебя … вырвал (А, признался-таки!) это согласие, и … разошлась со мной. Лучше сейчас…

Так, что-то это мрачное саморазъедание начинает действовать мне на нервы. Надо его разозлить – тогда я хоть буду знать, что делать.

– Скажи, пожалуйста, – вежливо поинтересовалась я, – если бы мы оба были людьми, и если бы вдруг выяснилось, что у меня не может быть детей, ты бы тоже со мной … разошелся?

– Я – не человек, так что это – беспредметный вопрос, – тут же отозвался он. – И потом – ты прекрасно знаешь, что я тебя ни при каких обстоятельствах не брошу.

– Должностные обязанности не позволят? – Я тоже умею ядовито высказываться. Но – в отличие от него – вежливо-ядовито.

– И они тоже, – буркнул он.

– А если я тебя сейчас попрошу – принимая во внимание твое признание – удалиться? – Я прищурилась. – Но только не в невидимость – вообще? Удалишься?

– Не дождешься, – рыкнул он.

О, вот это – уже лучше. Но только не он один рычать умеет…

– Так по какому праву, – заорала я, – ты меня в этом подозреваешь? По какому праву ты меня к такому подталкиваешь? Мне не нужны просто дети – и не важно, с кем! Мне ты в первую очередь нужен… – Я осеклась на полуслове.

Опять!

– Нет, ты действительно – не человек! – перешла я на октаву выше. – Ты – даже не ангел! Ты – свинья самая последняя!

– Чего? – Он опасливо отодвинулся от меня.

– Чего? Почему это я должна тебе – постоянно – в любви признаваться? А он еще слушать будет и головой своей тупой одобрительно кивать!

– Татьяна, да я…

– И не смей перебивать, когда я с тобой разговариваю! Хватит мне рот затыкать на каждом слове! И можешь даже и не мечтать, что ты на мне жениться не будешь, потому что ты будешь…

Он закрыл мне рот. В прямом смысле слова. Рукой. И принялся перечислять все случаи, когда он давал мне понять, что я ему небезразлична, подробно останавливаясь на том, что именно он хотел мне в те моменты сказать…

Вот в этом весь он – давал понять и хотел сказать…

*****

К родителям в воскресенье нам удалось приехать вовремя. Что стоило мне больших трудов. Он просто специально все утро время тянул, чтобы мы опоздали. Когда, не выдержав, я прямо спросила его об этом, он ответил, нахально улыбаясь: – Да нет. Я просто не вижу смысла полдня трястись при мысли о возможной задержке в несколько минут.

– Слушай, они только-только на уступки пошли, – заметила я, – зачем опять отношения обострять? Да еще и на пустом месте.

– Да ладно, не заводись, – миролюбиво бросил он. – Но мне было интересно посмотреть, что будет, если мы опоздаем.

– А мне – нет, – отрезала я.

– Ох, Татьяна, – демонстративно вздохнул он, – где же бедному психологу опыта набираться – да еще и в преддверии трудовой деятельности?

Ага. Похоже, вчерашние капризы с работой у Марины закончились. Наверное, ему всякий раз нужно время давать – чтобы сжился с новой мыслью. Запомним. Я повеселела.

Родители снова встретили нас на пороге. И снова вдвоем – но как-то иначе. Мать все также щебетала о том, как давно мы не виделись, и о том, как полезно время от времени из города выбираться – но на этот раз она вдруг начала паузы делать, давая кому-нибудь из нас возможность вставить ответное жизнерадостное слово. Отец же поглядывал на моего ангела с опасливой настороженностью – так хозяева косятся на волкодава, с которым к ним ввалились гости, утверждая, что другого такого добрейшего пса и на свете-то не сыскать.

Вот и хорошо, подумала я. Может, не сразу примется силой мериться. Мой ангел первым не начнет… Наверное.

По дороге к родителям я рассказала ему о том звонке моей матери, который случился во время его отсутствия. О том, как мать рассказала мне, что, если мужчина по делам уехал, это еще не повод бросаться в истерику, и что нужно уметь ждать. И что он обязательно вернется, как только сможет – а мое дело встретить его с улыбкой и горячим ужином. (На счет улыбки – не помню, но ужином я его точно накормила!). По-моему, он впечатлился.

За столом, к которому мы сразу же – по традиции – направились, он принялся расхваливать блюда, стоящие на столе, и задавать матери вопросы об их названиях и составе. Мать опешила. Потом расцвела. Потом выдала ему такую кулинарную лекцию, что я погибла примерно на третьей фразе. Он же только головой кивал. И даже те салаты, в состав которых входили предосудительные рыбно-колбасно-мясные продукты, отведал. У матери глаза округлились.

– Анатолий, а как же…?

–

Людмила Викторовна, такая хозяйка, как Вы, любого вегетарианца в свою веру обратит, – ответил он с блаженной улыбкой на лице.

Вот я же говорила, что он с моей матерью общий язык найдет! Я это сразу поняла – как только он принялся с овощами экспериментировать.

Но от вина он все же отказался. И слава Богу! И так перемены в глаза бросаются.

Прислушиваясь к их оживленной беседе, я еле сдерживала нервное хихиканье. Мне в нее вступать не стоило – к кулинарии у меня никогда не было ни способностей, ни желания приобретать их терпением и упорством. Но вдруг я заметила, что отец тоже молчит. Подняв на него глаза, я увидела, что он переводит подозрительный взгляд с ангела на меня. Ну вот – решил, что это я его настроила! Он, что, меня не знает? Не знает, что точно уж не у меня набрался мой ангел всех этих познаний?

По-моему, отец растерялся. Вступать в кухонные обсуждения – недостойно мужчины, переводить разговор на что-либо иное, грубо перебивая жену при постороннем – негоже лицо дома терять, но и оставаться вдали от центра внимания он никак не любит…

Похоже, мой ангел тоже это почувствовал. После очередного рецепта, он очаровательно улыбнулся моей матери, склонил в знак благодарности голову и тут же повернулся к отцу.

– Кстати, Сергей Иванович, мы недавно беседовали о современном строительстве. Не могу не поделиться с Вами свежим впечатлением.

– Да-да, – оживился отец. Мать тут же замолчала.

– Вот случилось мне недавно в командировку на неделю уехать, – небрежно начал мой ангел, – так Вы не поверите: по возвращении прямо хоть заново картой района обзаводись, хоть и живу я там уже два года.

Вот так одним выстрелом трех зайцев убить можно: сам о своей отлучке заговорил, подтвердив мои слова, слово «командировка» сразу придало его работе несомненный в глазах отца вес – а теперь еще и квартирой хвастаться начнет.