Не спешите. Я сказал — по моему мнению. В среду я сразу же сообщил ей о нашем разговоре и по ее реакции понял, что она волнуется. Но вечером она оказалась совершенно спокойной.

У меня в голове возник только один вопрос.

Что она Вам сказала?

И опять мне пришлось ждать.

Ничего. Она никогда не говорит о таких контактах. То, что я Вам сказал, мне только показалось. Но вчера она тоже была спокойна весь день и только вечером попросила меня связаться с Вами и узнать, вернулся ли Анатолий.

Ну вот, и что мне теперь думать? Рекомендации им, что ли, чьи-то нужны?

Как Вы думаете, что это значит?

Он, похоже, долго обдумывал свой ответ.

Я думаю, что они как-то узнали о нашем знакомстве и спросили у Анабель о впечатлении, которое произвел на нее Анатолий. В этом случае позвольте мне Вас уверить, что она отозвалась о нем в самых лестных словах. Я знаю, что он ей понравился, а также я знаю то, что Анабель никогда не лжет. Я от всего сердца надеюсь, что ее отзыв поможет Анатолию в его переговорах. Если Вам не трудно, пожалуйста, когда он вернется, дайте нам знать об этом.

У меня опять сжалось сердце. Итак, есть хоть один положительный отзыв о нем — а сколько же у них отрицательных? Нечего мне надеяться на его скорое возвращение. Иначе я могу отвлечься от своей главной сейчас задачи — не забыть. Но заражать Франсуа своим настроением не стоит.

Я быстро напечатала.

Обязательно сообщу.

И добавила.

Спасибо.

Нет, теперь я обязательно пойду в кафе с Галей! Мне сейчас думать противопоказано — надежды могут появиться. И что я буду делать, когда они рухнут?

— Ну что, Галя, пойдем в кафе? — сказала я ей, когда подошло время обеда.

Сев за столик, мы заказали полный обед. Вспомнив слова матери о том, что регулярное, полноценное питание является неизменным атрибутом правильного, здорового образа жизни, я решила не ждать, пока ангелу-заместителю придется заставить меня пообедать, как следует. Я и сама — без подсказок — в состоянии вести себя разумно.

— Ну что, вернулся твой друг? — спросила Галя, как только мы сделали заказ.

— Пока еще нет, — коротко ответила я.

— Нет, я все-таки завидую тебе, Татьяна. — Она покачала головой. — Ты так спокойно об этом говоришь… Я бы на твоем месте уже, наверно, в истерике билась.

— Зачем? — с искренним удивлением спросила я. — Если бы это хоть что-то могло изменить, тогда я бы еще поняла. А так… Он вернется тогда, когда сможет.

— Татьяна, а его случайно не посадили? — шепотом спросила Галя, округлив глаза.

Я задохнулась.

— Ну, ты, Галя, как скажешь! — И вдруг мне в голову пришла страшная мысль: какие наказания существуют у ангелов? Кто его знает, может, они его и… — Нет, не посадили. — Я тряхнула головой, отгоняя подальше даже намек на такую возможность.

— Ну, ты просто так сказала: «Вернется, когда сможет» — как будто это от него не зависит. — Она испытывающе посмотрела на меня.

— Конечно, это от него зависит, — (Еще и как зависит — он же обещал сделать все возможное, чтобы вернуться побыстрее!), — просто у него есть… дела. Как только он закончит с ними, так и вернется.

— А ты хоть знаешь, где он? — продолжала допытываться она.

— Примерно, — ответила я еще короче.

— Ну не знаю, — нерешительно проговорила Галя, — я бы так, наверно, не смогла. Вот так взял и уехал — неизвестно, надолго ли, куда и зачем…

— Галя, неужели так трудно представить себе, что я ему просто доверяю? — с досадой прервала ее я. — Неужели ты никогда никому в жизни не доверяла?

— Ну почему же, — прищурилась она, — доверяла, и, как выяснилось, напрасно. А в последнее время я и самой себе-то не доверяю.

— Почему? — Слава Богу, разговор, кажется, переключается на нее. Во время ее расспросов я чувствовала себя очень неуютно: что я могла рассказать ей о своем «парне»? Да и не хотелось мне ни с кем об этом говорить. Вот с Франсуа разве что… Нет, ну до чего они меня довели, а? Сама ищу возможности поговорить с Франсуа! Тоже мне, ангелы называется! Это вот так они, что ли, заботятся о вверенном им человечестве?

Галя почему-то молчала. Встряхнувшись, я виновато глянула на нее, опасаясь, что она заметила мою рассеянность. Но она смотрела на стол, на котором ее указательный палец выводил какие-то узоры.

Нам принесли наш обед. Какое счастье, что это — кафе, а не ресторан; официантка быстро расставила тарелки и удалилась, не задержавшись у нашего столика ни на одну лишнюю секунду.

— Так почему ты себе не доверяешь? — уже с любопытством спросила я, пододвигая поближе к себе тарелку и берясь за вилку. Ух, ты, а я, оказывается, проголодалась!

Она последовала моему примеру, но к еде даже не притронулась. Просто разглядывала ее, хмурясь так, словно ей что-то несъедобное принесли.

— Помнишь, я тебе говорила, что в меня словно бес вселился, когда я тебя с твоим парнем в этом самом кафе увидела? — спросила она, не отрывая глаза от стола.

Я кивнула — и только потом поняла, что она этого не видит.

— Да, — озвучила я свой кивок.

— На самом деле, мне кажется, что в меня два беса вселились, — тихо сказала она, все так же обращаясь к столу.

Я молчала, пытаясь сообразить, как мне на это реагировать.

— И не нужно мне говорить, что у меня с головой не все в порядке! — вдруг запальчиво воскликнула она, глянув на меня, наконец — с вызовом. — Я сама себе это уже не раз говорила: и про воображаемого друга, и про раздвоение личности, и про то, что скоро чертей по всем углам видеть буду.

Я насторожилась. Ой-ой-ой, что-то это мне напоминает. У меня тоже однажды возникли мысли о внезапном и полном помешательстве.

— Раздвоение личности? — осторожно спросила я.

— Ну не знаю, как там это правильно называется, но только мне временами кажется, что внутри меня — две меня. — Она покосилась в мою сторону, словно раздумывая, рассказывать ли дальше. Должно быть, выражение моего лица придало ей смелости. — Вот даже сейчас одна часть меня криком кричит, что поговорить об этом с кем-то нужно, а вторая с ней спорит: упекут, мол, нас обеих в психушку — глазом не успеем моргнуть.

— А они, что все время спорят, эти твои две части? — с интересом спросила я. Нет, на мое состояние во время первой встречи с ангелом это как-то не похоже. Я тогда о галлюцинациях думала — и была абсолютно едина с собой в этом мнении.

— Да, слава Богу, нет, — с облегчением ответила она. — Только, когда я о своей жизни задумываться начинаю. Вот сейчас, например, они мне хором твердят, что поесть нужно.

Я рассмеялась.

— Ну, так давай последуем доброму совету.

— Давай, — слабо улыбнулась она, и принялась за еду.

Пока мы ели, перекидываясь короткими замечаниями по поводу того, не лучше ли было пообедать в офисе, я пыталась придумать, что сказать Гале.

— Ты знаешь, мне кажется, что волноваться тебе не о чем, — проговорила я, наконец, когда дело дошло до кофе. — Нет у тебя никакого раздвоения личности. Ты просто сейчас на распутье стоишь и пытаешься понять, чего же тебе на самом деле от жизни хочется. И это в тебе твои желания спорят, а не всякие там воображаемые друзья.

— Ты думаешь? — скептически посмотрела на меня Галя. — Тебе-то хорошо говорить — ты же их не слышишь.

Я невольно улыбнулась. Да уж, слышала бы она то, что мне ангел рассказывал!

— Думаю-думаю, — постаралась я развеять ее сомнения. — А тебе нужно не шарахаться от их споров, а прислушиваться. Чья сторона в споре побеждает — значит, того тебе больше и хочется. И, кроме того, возможно, так твое подсознание показывает тебе твои скрытые желания.

— А что, если в одном и том же споре сегодня одна сторона побеждает, а завтра — другая? — все с тем же сомнением в голосе спросила Галя.

— Ну, тогда дай им поспорить еще раз, — предложила я.

Галя вдруг рассмеялась.

— Ох, Татьяна, вот знала я, что мне именно с тобой поговорить нужно. Только боялась, что ты меня за ненормальную примешь и чураться начнешь.