Это была комната. Размером с Татьянину гостиную — когда-то она показалась бы мне небольшой, но за последние три года я уже привык к другим пропорциям. Мебели в комнате было немного — оттого она казалась просторной и светлой. Странно, подумал я, почему светлой? Окон в ней не было. Ни одного. Стоя у двери, я оглядывался по сторонам, и с каждой минутой во мне крепло ощущение, что комната эта вовсе не так уж мне и незнакома. Я еще раз осмотрелся, медленно переводя взгляд с одного предмета на другой. Налево — диван с небольшим столиком возле него, и сразу за ним — кресло. Напротив него, вдоль всей стены до самого конца комнаты — шкафы…
Да ведь это у Татьяны в гостиной мебель точно также стоит! Вот только… Я повернулся лицом в правый угол. У Татьяны там стоит телевизор — здесь же его, конечно, не было; вместо него в этом углу стоял еще один небольшой столик. И, как я уже заметил, в противоположной от двери стене не было ни окна, ни балконной двери. Вместо них там стоял письменный стол. Вся мебель была из светлого дерева, диван и кресло также были обиты тканью мягкого, бежевого цвета.
Почему же здесь так светло? Я поднял глаза к потолку. Люстры, в отличие от Татьяниной гостиной, там не было. Потолок был белым, и свет, казалось, поступал через него. Словно был он из матового стекла, рассеивающего солнечные лучи.
Я вдруг замер, все так же глядя в этот потолок. Почему я не забыл, как выглядит гостиная Татьяны? Они не смогли лишить меня воспоминаний — или не захотели? И если не захотели, то почему? Значит ли это, что меня не отстранили от этой работы — пока еще? Что они действительно хотят задать мне пару вопросов и вернуть затем к исполнению своих обязанностей? Хм. Хорошо бы… Тогда, наверно, за мной с минуты на минуту придут — и не мешало бы мне подготовиться к этому разговору. Да и у двери нечего стоять, с ноги на ногу переминаясь.
Я сделал шаг в сторону дивана и с удивлением заметил, что на мне все та же новая одежда, которую купили мы с Татьяной и в которую я переоделся после того, как принял душ после парка. Ты смотри, и одежду не отобрали, не сменили на стандартные джинсы со свитером. Это — хорошо или плохо? Нужно сесть и поразмыслить…
Я сел на диван — боком, закинув руку на его спинку, как сидел в последнее время рядом с Татьяной — и оказался лицом к столику. Ну, конечно, телефона на нем тоже нет — зачем он здесь? Но, тем не менее, мне оставили чуть ли не все атрибуты моего недолгого пребывания на земле. Чтобы дать мне возможность успокоиться в относительно знакомой обстановке, или как напоминание обо всех моих проступках? И в одном, и в другом случае они заставят меня потомиться здесь некоторое время, которое мне следует потратить на подготовку своих ответов.
Итак, что они могут поставить мне в вину? В первую очередь, конечно, то, что я показался Татьяне. Это — действительно серьезное нарушение. Что мне на это ответить? Самое главное — какую линию поведения выбрать? Оправдываться сложившимися обстоятельствами или чистосердечно признаться в своих мотивах? Или совместить приятное с полезным? Ведь действительно, сначала она меня застала врасплох, и только потом я сознательно вышел из невидимости. Значит, так: изначально к раскрытию моего инкогнито привело непредвиденное стечение обстоятельств. Поздней ночью, когда моя подопечная должна была, как обычно, спать без задних ног, я позволил себе ослабить бдительность, глубоко задумавшись над тем, как — согласно инструкции — наилучшим образом последовать пожеланиям вышеупомянутой подопечной, которая фактически велела мне оставить ее в покое…
Нет-нет-нет, о последнем лучше не упоминать. Тот ее сигнал они, судя по всему, проморгали, и, если я заговорю об этом сейчас, это не приведет ни к чему, кроме снижения моих шансов на возвращение. Лучше так: поздней ночью, когда моя подопечная должна была, как обычно, спать без задних ног, я позволил себе ослабить бдительность, глубоко задумавшись над тем, как — согласно инструкции — наилучшим образом разрешить возникшие проблемы понимания вышеупомянутой подопечной. О, вот это — другое дело. Тем более что потом выяснилось, что я действительно неправильно интерпретировал высказанное ею пожелание. Это — на тот случай, если они все-таки зафиксировали ее сигнал.
Итак, по независящим от меня причинам моя подопечная изменила своим ночным привычкам и, выйдя на кухню, наткнулась на меня, ушедшего в глубокие размышления о том, как повысить эффективность своей работы. Я тут же — опять-таки согласно инструкции — исчез из поля ее зрения. Дело происходило поздней ночью в темной кухне, что только повысило степень вероятности того, что моя подопечная, толком еще не проснувшись, подумает, что я ей просто привиделся.
Так, но затем я показался ей совершенно осознанно. Переходим от стечения обстоятельств к мотивам сознательно совершенного поступка. Вышеупомянутые проблемы понимания вышеупомянутой подопечной привели к снижению качества моей работы, с чем я, будучи профессионалом, не мог мириться. Воспользовавшись уже сложившейся (не по моей вине) ситуацией, я принял неординарное решение восстановить утерянный было контакт со своей подопечной в процессе откровенного разговора, который я собирался потом представить ей как необычное сновидение. (Между прочим, на следующий день она и решила, что я ей приснился!).
В процессе этого разговора, однако, сложилась поистине уникальная (как я тогда думал) ситуация, открывшая передо мной массу новых возможностей. Информацию о моей истинной сущности подопечная моя приняла спокойно, без какой бы то ни было угрозы ее психическому и моральному состоянию. (Судя по Татьяниной реакции, нервный срыв тогда грозил скорее мне). Оценив неожиданно сложившееся положение, я принял следующее неординарное решение: оказывать на нее более прямое и эффективное воздействие, оставаясь с ней в контакте. (Говорить о том, что это прямое воздействие постоянно било по мне рикошетом, вовсе необязательно).
По-моему, звучит неплохо. Если у них возникнут другие вопросы, буду выкручиваться на ходу. (Общение с Татьяниными друзьями и родными показало, что в критической ситуации воображение у меня работает, что надо).
Что там еще в списке моих грехов? Да вот как раз это самое общение. Ну, это можно будет просто объяснить. Погружение в ситуацию всегда давало лучшее о ней представление, чем наблюдение со стороны. Поскольку моя подопечная отличается небывалой скрытностью, мне пришлось вступить в контакт также и с ее окружением — участвовать в разговорах с тем, чтобы втянуть в них и ее и обсудить с ней впоследствии все услышанное. (В переводе: выдавить из нее все возникшие мысли и чувства).
Еще и француз со своей Анабель. Ну, с ним-то как раз все понятно: почувствовав, что у него зародились определенные подозрения на мой счет, я предпочел представиться ему обычным человеком, чтобы усыпить эти самые смутные подозрения. (То, что попытка моя привела к прямо противоположным результатам, тоже неважно; я не мог знать о его личной истории в момент принятия этого решения). А вот Анабель… Упоминать о встрече с ней или не нужно? С одной стороны, если они в последнее время пристально следили за мной, то не могут не знать о том, что мы встречались. Но ведь не вызвали же они меня на ковер сразу после того похода в ресторан. С другой стороны, если я начну размахивать своим знанием о том, что ангелы могут находиться на земле в постоянной видимости, это может создать чрезвычайно неблагоприятное впечатление о моей самоуверенности. Нет, мне нужно повести разговор так, чтобы такое предложение возникло как бы само собой и с их стороны. (Черт бы побрал эту Анабель: не могла хоть намекнуть, как она с ними разговор вела?).
Ну и, конечно, расходы. Если они примут все мои предыдущие аргументы, тогда запросы мои уже не будут казаться непомерными. Участие в социальной жизни всегда связано с затратой денежных средств. Это домохозяйка может целый день дома сидеть в одном халате. Не мог же я, в самом деле, изображая из себя респектабельного члена человеческого общества, изо дня в день показываться людям в одном и том же свитере и джинсах? Не мог же я позволить женщине платить за меня в транспорте и различных заведениях, в которые меня заносила эта самая социальная жизнь? (От одной мысли об этом меня опять передернуло!).
