— Совершенно справедливо, — согласился мой ангел. — Но тогда не следует удивляться тому, что рано или поздно родители теряют свой авторитет у ребенка, или — в лучшем случае — часть его. Начиная с пятилетнего возраста, дети сознательно ищут источник информации о мире вокруг него, и, не найдя его у родителей, они неизбежно станут искать его вне семьи.
— Да когда же работающим родителям давать ребенку эту информацию? — пришел уже в себя Сергей.
— На самом деле, этот процесс существенно сложнее, — ответил мой ангел, откинувшись на стуле и расправив плечи. О, Боже, лишь бы про «у нас» сейчас не заговорил! — Информацию в чистом виде дети действительно получают в школе. Но ведь ее нужно и осмыслить, осознать свое отношение к ней. И доходчивостью изложения… наша школа, насколько мне известно, не отличается. — Он запнулся, и я мысленно взмолилась, чтобы они сочли эту паузу стремлением выразиться деликатно. — Всю эту информацию ребенку нужно обсудить — с теми, кому он доверяет, с теми, кто сумеет показать ему многогранность любой проблемы, с теми, кто заставит его задуматься, а не принимать услышанное на веру.
— Ты хочешь сказать, что всем этим — кроме еды, одежды, лекарств — должны заниматься родители? — спросила Светка с недоверием в голосе.
— Конечно, — радостно улыбнулся мой ангел. — Рождение ребенка накладывает на человека весьма долгосрочные обязательства по воспитанию личности. — У меня внутри что-то екнуло. — И отнюдь не только на мать. В подростковом возрасте отец нужен ребенку намного больше матери. Но скольких мужчин вы знаете, которые готовы оставить работу и посвятить себя воспитанию ребенка — чего, кстати, требуют от своих жен?
Марина вдруг подняла свой бокал, все так же не сводя сияющих глаз с моего ангела: — Анатолий, я хочу выпить за тебя. Я не знаю мужчин, готовых бросить работу и заняться своим домом, но сегодня я встретила мужчину, который понимает несправедливость такого требования к женщине.
— Благодарю, — кивнул мой ангел, но продолжил, — однако, как я и сказал в самом начале, я совершенно не утверждаю, что эти мои наблюдения приложимы абсолютно ко всем. Если взять, к примеру, семью, — он сделал примирительный жест в сторону Сергея, — в которой жена абсолютно счастлива, занимаясь домом и детьми, а муж в состоянии обеспечить ей свободное время, чтобы она могла заниматься расширением своего кругозора, то я только за. В любом случае все эти вопросы должны решаться в семье, в равноправной дискуссии.
Внутри у меня все пело. Нет, ну как он выступил, а? Я бы никогда так не смогла. Он не спорил, он вел спор — спокойно, дружелюбно, не горячась и не переходя на личности — и закончил его так, что ничье самолюбие не осталось задетым, а вот мысли его в сознании зацепились. И чего я так боялась его с собой брать?
Что же он со мной так не спорит, а сразу в крик кидается?
Сергей явно расслабился. Бросив на Светку взгляд, обещающий весьма длительную дискуссию, он встал.
— Ну что ж, Анатолий, давай-ка пойдем мангалом займемся и дадим нашим женщинам возможность расширить свой кругозор. И за Олежкой, кстати, присмотрим — что-то он притих. Мужское общество ведь детям тоже нужно, а? — Он даже подмигнул, весьма довольный собой.
Ангел бросил на меня вопросительный взгляд. Я едва заметно кивнула. С этим ритуалом бороться бесполезно: после совместной трапезы мужчины и женщины обычно расползаются по разным углам, чтобы отдохнуть друг от друга и с удовольствием перемыть друг другу косточки.
Как только мы остались одни, девчонки тут же вцепились в меня мертвой хваткой. Особенно Марина.
— Слушай, где ты его откопала? — напрямик спросила она.
— Да так вот, случайно в транспорте познакомились, — промямлила я. Черт, вот эти подробности мы не проработали!
— Мяса не ест, — мечтательно протянула Светка, — вина не пьет, не курит… не курит?… в психологии разбирается…
— Особенно женской, — вставила Марина.
Я взяла в руки бокал с вином, чтобы — в случае дальнейших непредвиденных вопросов — дать себе возможность выиграть время на раздумья.
— Татьяна, это — не мужчина, это — ангел, — подвела итог Светка.
Я чуть вином не подавилась. Откашлявшись, я поставила на стол бокал и заерзала на стуле под их пристальными взглядами. Какой бы мне повод найти, чтобы на улицу сбежать?
— Ну и…? — вновь взялась за меня Марина.
— Что — и…? — Я изо всех сил старалась оттянуть, как можно дальше, неизбежное продолжение.
— Тебе-то он как? — спросила она, глядя на меня в упор.
Да что она ко мне пристала? Ей-то какое дело? Ну не могу я об этом говорить, и все! Даже с ними. Я даже им не могу сказать, как он мне нравится. Я даже себе такое сказать не решаюсь. А если уж вслух произнести — то словно всему свету!
— Да вроде, ничего, — промямлила я.
— Ничего себе, ничего! Его же в «Красную книгу» заносить можно! Ты, давай, прямо говори, не увиливай, — настаивала Марина. Светка как-то странно глянула на нее.
— Ну…, в общем…, нормальный парень. По-моему, — только и смогла выдавить я из себя.
Они, конечно, от меня не отстали. Особенно Марина. Я в отчаянии бубнила что-то про то, что почти его не знаю, поскольку мы совсем недавно познакомились, да и встречаемся довольно редко, как-то все не складывается… Вон и Франсуа приезжает, я всю неделю занята буду целыми днями…
В конце концов, они как-то странно — недоуменно — переглянулись, и затем Марина окинула меня оценивающим взглядом.
— Так, пойду-ка я посмотрю, чем там мужики занимаются, — решительно произнесла она. — Стоят, небось, болтают, а мясо горит. — Я с облегчением вздохнула и начала подниматься, чтобы пойти с ней. — А ты вон Светке помоги пока со стола убрать — она же в жизни об этом не попросит.
Растерявшись, я осталась на веранде. Помогая Светке переносить грязные тарелки на кухню, а потом мыть и перетирать их, я рассеянно отвечала на ее вопросы (что это она опять ко мне с Франсуа пристала?) и прислушивалась к движениям непонятно откуда взявшегося внутри меня червячка. Я бы даже сказала — здоровенного такого червя.
А что это, в самом деле, Марина так вдруг разошлась? Глаза горят, улыбками так и сыплет во все стороны, тосты поднимать начала — за понимание. И это наша Марина, которая всегда говорила, что если кто-то ее не понимает, то это — не ее проблема. И которая к мужчинам всегда относилась с известной долей пренебрежения: слабые, мол, существа, которых постоянно жалеть нужно и поддерживать. А сейчас сама за ними увязалась — мясо, видишь ли, у них сгорит!
Вновь расставляя чистые тарелки на столе, я бросила быстрый взгляд через окно веранды. И замерла на месте. Возле мангала суетился один Сергей. Куда это Марина с моим ангелом подевались? Куда они подевались вдвоем? Ну и что мне теперь делать? Идти искать их, смотреть, чем это они там занимаются — как-то неудобно; вроде я за ними слежу. А на месте оставаться — сил нет. Червяк медленно и неуклонно превращался в громадную ядовитую змею. Зачем я сюда вообще приехала? Могла отдохнуть, выспаться в свой законный выходной. Да еще и его с собой притащила. И от гордости раздуваться начала: ах, какой он умный, тактичный, обаятельный! Как он умеет расположить к себе людей! Вот и радуйся теперь — друзей твоих, подруг в особенности, он расположил к себе… основательно.
Выручила меня Светка. Выйдя из кухни и вытирая руки полотенцем, она тоже глянула мельком в сторону гаража и быстро сказала: — А ну пойдем — посмотрим, что это они так долго копаются.
Мы вышли из дома и направились к Сергею. Я старательно следила за тем, чтобы переставлять ноги — одну перед другой — медленно, не торопясь, хотя мне очень хотелось сорваться с места и подбежать к Сергею с вопросом, куда он девал Марину с Анатолием. Но когда мы подошли к мангалу, вопрос этот задала вместо меня Светка.
— Так Анатолий же мяса не ест, — извиняющимся тоном проговорил Сергей, — от него возле шашлыков толку никакого. Когда мы его по саду водили, он на той, самой старой яблоне сухие ветки заметил — вот и предложил спилить их. А Марина с ним пошла, — закончил он, бросив на меня быстрый взгляд.
