Явились и мы. Нас встречают молчанием,
Поняли – договорились заранее,
Приняло дело крутой оборот,
Значит наказаны – общий бойкот.
Девчата, что рядом с нами сидели,
Как по команде, сразу отсели.
Что-то последует. Все уже знают
И к доске даже не вызывают.
А вечером ближе к концу дня
Явились директор и учителя,
И началось. Настоящая истерия,
Начали девчата – легкая кавалерия,
У них оказалось больше фантазий:
– «Их поведение – настоящее безобразие!
Они, они (задыхаясь) индивидуалисты»
Я (реплика): – «А может быть даже оппортунист»?
Староста: – «А вы не шутите и перед коллективом ответ держите?»
Кто то с места: – «Какие они коллективисты?»
Всем обязательно надо знать,
Решение коллектива надо выполнять!
Я (реплика): – «Может нам по такой вине
Нельзя строить социализм в одной стране?»
Ему все шутки. Весьма некрасиво,
Пусть знают, шутки плохи с коллективом.
От этого надо отбить желание
И строгое вынести наказание.
Я (реплика): – «Обвиненья, угрозы, слева и справа,
Это не суд, а сплошная расправа.
Такого суда не найдете в истории.
Защитника нету, одни прокуроры».
«Я им защита», – сказала тихо.
Это к столу подошла сторожиха:
– «Они добрые хлопчики, не хуже других,
Не курят, не пьют, мне бы внуков таких,
А дрова-то, как колят!»
Старшина: – «О своем поведеньи расска́жите людям».
– Мы больше не будем! Мы больше не будем!
– Пожалуйста, громче. Вас слышно едва.
– Колоть дрова, колоть дрова.
Спас нас директор. И вправду не будут,
Школу окончат и от нас убудут.
Скажу вам, ребята, мое мнение:
– У них были добрые намерения.
Вынесите им выговор.
Из зала: «С предупреждением!»
Все расходились в молчаньи глубоком.
Он послужил мне хорошим уроком.
И даже сейчас я решаю с трудом:
Был или не был я под судом?
