Вскоре они свернули на узкую грунтовку.

– Добро пожаловать в Рубиновую Долину, единственную и неповторимую Рубиновую Долину! – объявила Сэйри. – Ваша жизнь больше никогда не будет прежней…

– Не нужно преувеличивать, – мягко возразил Тиллер.

Флорида и Даллас смотрели в окно на извилистую дорогу, на высокие деревья с пышной листвой по обе стороны дороги, на поросшие полевыми травами луга, пестревшие синими, красными и жёлтыми цветами.

– Видите вон там? – спросила Сэйри. – Это цветок лаконос. А вон там фиалки.

Когда они вышли из грузовика, Флорида отвела Далласа в сторону.

– Тебе не кажется, что эти двое слегка с приветом? – поинтересовалась она.

– Посмотри на это место! – возразил Даллас. – Ты когда-нибудь видела что-нибудь столь же прекрасное? Все эти деревья? Все эти горы? И этот ручей вон там?

– Даллас, не ведись на слащавые разговоры, деревья и ручьи. Мы должны быть готовы бежать в эти горы и сесть на поезд, ты слышишь меня?

– Надеюсь, вы не станете возражать против того места, где мы устроим вас на ночь, – произнесла Сэйри, когда все поднялись на крыльцо.

– Куда вы нас поселите? – спросила Флорида. – В хлев для свиней?

– Хлев для свиней? – удивлённо переспросил Тиллер. – У нас нет хлева для свиней. Но мы могли бы завести для вас хрюшку, если вам так хочется.

– А яма со змеями у вас есть?

– Яма со змеями? – снова удивился Тиллер. – Ты мечтаешь об осклизлой змеиной яме?

– Нет, – ответила Флорида.

– Не обращайте внимания на провисшее крыльцо, – Сэйри пригласила гостей войти внутрь. – Знаю, наш дом довольно маленький. – Она на миг умолкла, чтобы разгладить лоскутный чехол, которым был накрыт стул. – Вы будете жить наверху.

– На чердаке? – сказала Флорида. – У вас там пыльный чердак, сплошь затянутый паутиной?

Сэйри указала на приставную деревянную лестницу.

– Это антресоли. Видишь? Оттуда сверху видно, что происходит внизу. Надеюсь, вы не будете возражать. Все наши дети спали там. К сожалению, отдельных комнат для вас у нас нет.

Флорида и Даллас вскарабкались по лестнице на светлые, просторные, полные воздуха антресоли. Окна выходили на росшие рядом с домом деревья и далёкие тёмно-синие горы.

Тут стояли четыре кровати, и каждая была покрыта пёстрым лоскутным одеялом: сотни лоскутков – красных, оранжевых, жёлтых и блестящих зелёных – были сшиты вместе, образуя причудливый орнамент.

Даллас как зачарованный посмотрел в окно. Это похоже на домик на дереве. Домик на дереве с кроватями.

– Здесь? Вы хотите сказать, что мы будем здесь жить? – спросила Флорида, обращаясь к Сэйри. – В этой огромной комнате? Или здесь есть шкаф? Вы поселите нас в шкафу?

– Я думала, вы будете спать на этих кроватях, – удивилась Сэйри. – Ну, не на всех сразу. Выберите себе по одной. Надеюсь, всё будет в порядке и вам будет удобно.

Даллас опустился на мягкую постель.

– Флорида, это всё равно что плыть по облаку. Попробуй.

Флорида растянулась на другой кровати.

– Вдруг тут есть клопы? – предположила она, вскочив на ноги. – В чём подвох? Они решили откормить нас, как Гензеля и Гретель, а потом сунуть в духовку?

– Даллас, Флорида, вы не могли бы спуститься? – раздался голос Сэйри.

– Видишь? – ехидно улыбнулась Флорида. – Спорим, они сейчас заставят нас работать. Копать колодец или что-то в этом роде.

Внизу Сэйри и Тиллер накрыли стол жёлтой скатертью. На столе была нарезанная ломтиками ветчина, горячее яблочное пюре с корицей, ещё тёплый кукурузный хлеб и отварная зелёная фасоль. Здесь же стояли четыре стула.

Это пир, подумал Даллас. Для королей и королев и очень важных персон.

– Вы ждёте гостей? Нам нужно выйти на улицу? – спросила Флорида.

– Это для нас, – ответила Сэйри. – Для нас четверых. Двое нас и двое вас.

Флорида повернулась к Далласу.

– Видишь? – шепнула она. – Гензель и Гретель. Не ешь слишком много.

Той ночью Даллас быстро уснул, и ему приснилось его любимое место: песчаный пятачок под деревом с пышной кроной и свисающими ветками, образующими полог. Это дивное место он видел только во сне.

– Даллас, – толкнула брата Флорида. – Ты не слишком разнеживайся. Утром мы узнаем, что за гадости нас ожидают.

Флорида была взбудоражена и как будто считала своим долгом быть настороже. Даллас попал под колдовские чары этих деревьев и гор, так что ей следует быть готовой ко всему. Она не доверяла ни этому идиллическому уголку, ни этой пожилой супружеской паре.

– Даллас, – она снова его разбудила. – Даже если это рай, – а я думаю, что это никакой не рай, – и даже если бы мы хотели остаться здесь навсегда, этого не произойдёт. Вот увидишь, не пройдёт и дня, как эти люди станут орать на нас. Ты даже глазом не успеешь моргнуть, как они вернут нас тухлым Трэпидам. Так что давай как можно скорее сядем на ночной товарняк. Ты меня слышишь?

– М-м-м, – пробормотал Даллас, перевернулся на другой бок и вновь погрузился в сон, где его ждало чудесное зелёное дерево.

Флорида долго ворочалась в постели, и в конце концов ей приснились ящерицы и крысы, которые гнались за ней по лесу. Она бежала, бежала куда-то далеко, но не знала, куда именно, и не знала, почему у неё в руках была смятая картонная коробка. Знала она только одно: эту коробку нельзя выбрасывать.

Тиллер смотрелся в зеркало рядом с кроватью.

– Мне ведь не дашь шестьдесят лет, верно? – спросил он.

– Конечно, нет, – заверила его Сэйри.

Он пригладил волосы.

– И я всё ещё относительно красив? – продолжил Тиллер.

– Разумеется.

– Помнишь даму, что была здесь в прошлом месяце? Ту, что приезжала купить наши поделки из дерева? Ту, из Нью-Йорка?

– Помню.

– Знаешь, что она сказала? Она сказала, что я бог!

Сэйри намазала руки кремом и задула свечу.

– И ты ей поверил, лысый ты старикашечка, – прошептала она.

Тиллер посмотрел в окно, на ветку дерева, стучавшую в стекло. Мы должны вернуть этих детей обратно в приют, подумал он. Сэйри должна отправиться со мной в плавание до Рутабаго, а затем мы вместе будем разыскивать эту дурацкую птицу на Кангадуне. Наверно, я предложу ей это утром. Да, скорее всего, я так и сделаю.

Даллас в кухне разглядывал висящие на стене фотографии в рамках. Все вместе они составляли занятную головоломку – на каждом снимке что-то соответствовало чему-то на другом снимке и так до бесконечности.

На первом фото, которое он рассмотрел, у мужчин, казалось, были одинаковые носы, длинные и тонкие, и все они стояли, сложив на груди руки и наклонив набок головы. На соседнем фото в таких же позах и с такими же носами позировали две полноватые женщины.

Иногда в школе, когда родители в конце дня встречали своих детей, Даллас поражался тому, как некоторые из детей похожи на своих мам и пап. Он смотрел на мальчика и его отца, стоявших рядом, и думал: вот так выглядел отец, когда был маленьким, и так будет выглядеть мальчик, когда вырастет.

– Как мы узнаем, кто мы? – спросил он Флориду. – Как мы узнаем, какими мы будем?

– Сейчас мы проблемные близнецы. И даже когда состаримся, останемся проблемными близнецами, – рассудила она.

– Но как мы будем выглядеть? Как думаешь, что мы будем делать?

– Наверно, будем большими, неуклюжими и глупыми, как сейчас, или же наберёмся ума и превратимся в гениев, или что-то в этом роде. Откуда, по-твоему, мне знать? – рассердилась Флорида.

Она не любила, когда Даллас задавал такие вопросы. Ей казалось, что кем они были, или кем они станут, или что с ними будет дальше, от них не зависело.