Эд и Мок никому еще не говорили о своем открытии, Эд хотел испытать его на настоящей охоте. Сделав лук, который бил довольно верно, он отправился с ним, взяв, кроме него, только каменный нож, на поиски крупных животных, на которых мог попробовать силу нового оружия. Через некоторое время на полянке среди леса он заметил большое стадо пасущихся оленей. Подкравшись к ним так, что они его не видали, он спустил стрелу на таком расстоянии, на каком копье не могло бы долететь до них, и увидал, что олени всполошились, шарахнулись и разбежались в разные стороны. Один из них остался, пораженный стрелой. Эд мог принести его домой как добычу, которой он был обязан новому оружию.

Была поздняя осень, и снег тонким слоем покрывал землю, когда однажды один из пещерных людей, едва переводя дух, прибежал к пещере, где жил отец Эда. Он сообщил нечто столь важное, что Эд, схватив оружие, так же поспешно побежал к береговым рыболовам. По случаю важной новости, пещерные люди должны были сойтись вместе с рыболовами. Новость заключалась в том, что вблизи на возвышенности появились мамонты. Человек, прибежавший к отцу Эда, был охотник, живший в нескольких верстах от него, наверху крутого холма, покрытого лесом и заканчивавшегося обрывом сажен в тридцать высотой. Мамонты редко заходили в лес и поднимались в верхнюю часть его, где за ними можно было охотиться. Тогда весть об этом передавалась по всей округе, как о событии чрезвычайно важном. Это значило, что все ее жители, сколько их ни было, могут наесться досыта мамонтовым мясом и часть его унести с собой. Чтобы не упустить этой редкой добычи, надо было действовать быстро, а иначе все могло окончиться плохо. Довольно было нескольких слов Эда, чтобы все рыболовы собрались в путь. Через полчаса Эд бежал уже назад к своему жилью, а за ним спешили человек пятьдесят рыболовов, вооруженных копьями — их единственным оружием. У них не было каменных топоров и тяжелых палиц пещерных людей, но они были храбры, и охота на мамонта не могла состояться без их помощи. Когда они вместе с Эдом пришли к его дому, там оказалось около сотни пещерных людей, которые совещались о том, как им загнать мамонтов к обрыву, отрезав им возможность отступления. Эд и Дубок говорили и шумели больше всех, потому что для них это была первая охота на самого крупного зверя.

Хотя охотников собралось около полуторы сотни, но все-таки предстоявшее им дело было нелегким. Мамонт был громадное животное, больше нынешнего слона, страшное, когда ему приходилось отстаивать свою жизнь, потому что тогда ничто не могло противиться его силе. Идти на него прямо было нельзя: его можно было одолеть только хитростью. Мамонт не боялся ни оружия, ни криков людей, даже когда их было много, так как каждого он мог убить сразу, захватив его своим хоботом и ударив о камень или о дерево или просто растоптав его ногами. Только одно могло привести в ужас даже этого громадного зверя: он не мог видеть огня и бежал, едва завидя его даже издали. Пещерные люди это знали и пользовались огнем, чтобы заставить мамонта повернуть в ту сторону, где его ожидала глубокая яма или пропасть.

И теперь они начали с того, что наломали сухих корней поваленных бурей сосен и набрали узловатых сучьев того же дерева, так как корни и сучья могли гореть долго ярким пламенем. Они сняли кору с других деревьев и связали полосы ее пучками вместе, что заменяло им факелы. У каждого в руках был незажженный факел из корней или коры. Когда приготовления были кончены, весь отряд вытянулся длинной вереницей и молча подвигался по лесу. Посланные вперед разведчики сообщили, что стадо мамонтов состояло из девятнадцати голов, и предводителем их был самец чудовищной величины; они рассказывали также, что стадо паслось очень близко от опушки леса, где он заканчивался покатостью, которая шла к обрыву. Эта покатость была покрыта льдом и, если бы удалось загнать туда мамонтов, то хотя бы один из них, который был тяжелее других, не имея возможности бежать по льду, мог бы сделаться добычей охотников. Поэтому надо было обойти мамонтов с противоположной стороны и выстроиться цепью более, чем на целую версту. Пещерные люди умели подкрадываться к своей добыче так тихо, что и теперь, когда их было много, они шли по лесу без всякого шума: нигде не хрустнула ветка, нигде не зашуршали листья под их ногами.

У самого края ската, отделенная прогалиной от большого леса, зеленела роща, в ней и паслись мамонты. Охотники видели их всех и их громадного вожака, который подвигался в роще впереди прочих. Охотники молча залегли в лесу и ждали знака для наступления. Знак этот был подан, и тотчас же в руках у всех вспыхнули факелы. Вдоль опушки леса засверкали огни. Линия огней протянулась между деревьями, и мамонты встревожились. Затем раздался дикий оглушающий крик, и огни появились на прогалине около рощи. Охотники надеялись, что мамонты оцепенеют от страха, но этого никогда не случалось с животными, когда их было вместе несколько. Громкий крик заставил их податься в рощу, но, заметив там обрыв, они повернули назад и понеслись, ничего не видя перед собой, за исключением одного, самого крупного, слишком углубившегося в рощу. Сперва они бросились в одну, потом в другую сторону, стараясь избежать огней, но один из них, раненый копьем, обезумев от страха, прорвал линию охотников, и другие последовали за ним. По дороге они растоптали троих охотников и спаслись все, за исключением огромного вожака, который не поспел за ними. Он яростно метался по роще, издавая громкий звук, похожий на звук трубы. Охотники тотчас же сомкнулись, и огни их образовали теперь непрерывную линию.

Мамонт вышел из-за деревьев и в нерешительности смотрел на них в упор. Он был необыкновенно громаден и величествен. Огромные клыки его ярко белели среди длинной, темной шерсти. Его маленькие глаза злобно блестели, когда он поднимал хобот и трубил, по-видимому, призывая к себе на помощь свое стадо. Одно мгновение казалось, что он хочет броситься на плотную линию своих преследователей, но свет факелов бил ему прямо в глаза, громко кричащие охотники беспокоили его, и, когда копье вонзилось ему в хобот, он издал отчаянный крик и повернул опять в рощу. У самых его ног прыгало множество людей, издававших громкие крики и забывавших об опасности в жару охоты. Один молодой смельчак подбежал к самому зверю, собираясь вонзить в него копье. Мамонт обернулся, заметил это существо, казавшееся ему крошечным, схватил его своим хоботом и отбросил на несколько шагов вперед. Несчастный ударился о дерево и больше уже не поднимался.

В это время огни стали еще ближе к мамонту, множество копий уже пронзили его толстую кожу, и животное, наконец, повернуло к скату, который вел к пропасти. Оно стало скользить по гладкой ледяной поверхности и понемногу очутилось у края обрыва. Там уже ему не было спасения, — и мамонт разбился насмерть у его подножия.

Такой конец охоты за мамонтом был большой удачей для всех окрестных обитателей. Им часто приходилось голодать, в особенности — в зимнюю пору, и мысль о том, что они и сегодня, и несколько дней после того будут сыты, радовала их. И эта охота, считавшаяся самой опасной, заставляла гордиться охотников. Оставив несколько человек около убитого мамонта, чтобы отгонять диких зверей, они разошлись по своим пещерам, намереваясь вернуться с женами и детьми, так как все поголовно должны были принять участие в предстоящем пире. Оставшиеся охотники вырезали несколько кусков мяса, развели огонь, зажарили столько мяса, сколько могли сесть, и уснули, надеясь, что горящие костры никого не подпустят к их добыче.

На следующее утро к этому месту спешили мужчины и женщины, весело перекликаясь между собой. Вскоре загорелось несколько десятков костров, и везде чувствовался запах жареного мяса, и слышался смех. Долго продолжалось это пиршество, долго еще дым от костров поднимался к небу. После полудня, когда все уже наелись, толпа разбилась на несколько кучек: старики в своем кружке вспоминали о прошлом, о других облавах на мамонтов и о разных счастливых и несчастных случаях охоты. Молодежь болтала между собою: здесь было много женщин и девушек, которые, не стесняясь, говорили с незнакомыми, чувствуя себя под охраной близких сильных людей.