– Насчет того, что у Вас такие планы на мой счет,– пояснила я.

– А ее это совершенно не касается. Ей до этого вообще не должно быть никакого дела. Я сам решаю, когда и с кем мне спать.

– Я это понимаю, но понимает ли это она? У нее ведь на Вас могут быть свои планы, – не унималась я, лишь бы перевести его внимание с себя, на, пусть даже это и будет та Стерва, от которой меня воротит, Кэйру.

– У нее не может быть на меня никаких планов, потому что она не имеет на это никакого права. Статус моей любовницы дает ей небольшое преимущество перед эсхами: она может свободно передвигаться по моему дворцу и делать то, что пожелает ее душа. Но она, по сути, так и осталась рабыней. А вообще, – Дакхар запустил свою руку к себе в волосы и немного их взлохматил, – она мне уже начала надоедать, слишком уж назойливой стала. Может, мне отдать ее какому-нибудь Демону из дальней Империи? – он задумчиво поскреб свой мощный подбородок. – Нда, нужно над этим будет подумать.

Я тихо усмехнулась, чтобы Оэр не услышал, и прошептала:

– Да-а, а ведь у нее на тебя были далеко идущие планы.

– Ты что-то сказала? – подозрительно прищурив глаза, спросил мужчина.

– Нет, ничего. Это так, мысли вслух, не более того. Лучше расскажи, что со мной случилось? Отчего я проспала двое суток? – как можно вежливее попросила я его.

– Ничего. Такое иногда случается, если хрупкое тело не подготовлено к этому миру. Просто твой организм, Ирина, начал перестраиваться под реалии этого мира, чтобы потом стало легче принять в себя магию. Отсюда твой жар и бред, который ты несла, находясь в бессознательном состоянии,– спокойно ответил Дакхар, глядя на меня. А потом совершенно неожиданно спросил: – Что тебе снилось?

Я сперва немного растерялась от его вопроса, но все же взяла себя в руки и ответила:

– Самые жуткие кошмары, которые я когда-либо видела.

– Да? Интересно, и что же такое ты увидела? – спросил он.

– Тебя. Ты мой самый страшный кошмар,– выпалила я все как на духу.

Мы сидели на кровати и буравили друг друга хмурыми взглядами, после чего Оэр довольно грубо оповестил меня:

–Ты голодна, но после двух суток твоего вынужденного голодания организму будет сложно переварить тяжелую пищу. Я вижу, что тебе уже намного лучше, а значит, я распоряжусь, чтобы тебе подали легкий бульон и сладкий чай на травах арсана. Эта трава помогает быстрее восстановиться организму, а потом нужно будет снова немного поспать, чтобы набраться сил.

Дакхар встал с моей кровати и направился к выходу, но у самой двери обернулся и произнес:

– Сегодняшнюю ночь ты можешь спокойно спать, но завтра, Ирина, ты окажешься в МОЕЙ постели, из которой я вряд ли скоро выпущу тебя.

И, скользнув по мне своим, полным приятного предвкушения взглядом, вышел из комнаты.

"Все, Ирина, теперь ты, кажется, точно влипла по самое не балуйся!" – подумала я, сильнее стиснув подушку в руках, отчего она затрещала по швам.

Я сидела, уставившись в одну точку, не желая осознавать того, что, возможно, в скором времени мне придется стать постельной грелкой для Дакхара. Но я не хочу! Не хочу! Тем более, что у меня еще никогда не было мужчины! И мой первый, самый сокровенный раз должен был произойти с человеком, которого бы я полюбила, но только не с Дакхаром, только не с ним!

Я почувствовала, как меня пробирает озноб, пальцы на ногах и руках заледенели, но ладони, отчего-то вспотев, стали влажными.

Я чувствовала, как страх завладевает моим сердцем, медленно, но верно сковывая его в ледяную корку, отчего становилось еще страшнее. Казалось, что мое бедное трепещущее сердечко протыкают тысячи ледяных игл, принося с собой слабую боль… Теперь я поняла, что это такое, когда твое сердце ноет от безысходности, когда ты сам ничего не можешь решать… И тут я ощутила, как где-то глубоко внутри меня поднимается ярость – сильная и жгучая, как она растопила ледяные иглы в моем израненном болью и страданием сердце, как злость неукротимым тайфуном накрывает меня.

Нахмурив брови, я решительно произнесла:

– Значит, Оэр Дакхар, ты желаешь видеть меня своей подстилкой? Хочешь пользоваться моим телом для своего мужского удовлетворения? А не слишком ли много ты хочешь, а? Морда твоя демоническая не треснет, случайно? Я ведь так просто тебе не дамся, я…

Но в мою голову так не вовремя закралась предательская мысль: "А как же быть с ошейником? Ведь Дакхар может полностью меня контролировать?" И весь мой боевой настрой тут же упал ниже плинтуса.

Ну что за непруха такая?! Как же быть? Как же избежать участи постельной грелки? Нужно что-то срочно придумать. Но что? В голову как назло не приходило ни одной дельной мысли.

Ошейник, ошейник, ох уж этот чертов ошейник! Как быть? Как быть? КАК МНЕ БЫТЬ?! И ответ тут же пришел: снять его!

Оттолкнув немного рваную подушку, мои руки потянулись к тому месту, где располагался артефакт полного подчинения: гладкий и чуть прохладный, с выгравированными на нем каким-то письменами. Я пошарила по нему руками, силясь найти там защелку, но ее, к моему глубочайшему сожалению, там не оказалось. От досады я даже зубами скрипнула – неужели только сам Дакхар сможет его снять? Ох, что-то я сильно сомневаюсь, что у него возникнет такое желание, и мне придется полностью подчиниться его воле. Вот ведь гадство!

Хотелось зареветь от безысходности, но я понимала, что слезами я себе точно не помогу. Поэтому я закрыла лицо руками, пытаясь понять, как же быть дальше, когда услышала, что в комнате кто-то появился, причем внезапно так. Отняв руки от лица, я посмотрела на нежданного гостя. Им оказалось то странное четырехрукое существо с огромными глазами.

Существо, которое, кажется, звали Таной, хмуро глянуло на меня, и, словно из ниоткуда, у нее в руках появился небольшой из прозрачного стекла поднос, на котором уместилась одна неглубокая чашка, предположительно, с тем самым бульоном, о котором мне говорил Дакхар, небольшой прибор в виде ложки, ну и, конечно же, кружка, в которой плавал какой-то цветок фиолетового цвета с двумя, но зато большими, лепестками, а его сердцевина была темно-синей.

Тана прошла по комнате и поставила поднос на столик, после чего сказала:

– Оэр Дакхар велел, чтобы ты все это съела, а я за этим пригляжу.

Странная она какая-то, да еще и грубая к тому же.

Я, ничего ей не ответив (а то мало ли, вдруг она тут какая-нибудь "шишка", которая мне потом житья не даст), просто слезла с постели и присела на колени возле столика, чтобы тут же, без лишних предисловий, заняться пищей, потому как кушать хотелось просто зверски.

Минут через пять я уже расправилась с бульоном, который оказался очень вкусным, и принялась за отвар, предварительно вынув из кружки цветок, как посоветовало мне это существо. Отвар оказался дивно приятным на вкус: чуть сладковатый, нежный, напоминающий чем-то сливочное мороженное с ванилью, но слегка вяжущий во рту. Мммм, вкусно.

Тана внимательно наблюдала, как я с наслаждением все допила и поставила пустую кружку обратно на столик, кивнула и произнесла:

– А теперь ложись спать, как велел Оэр.

– Но я не хочу спать, – возмутилась я и, к моему глубочайшему удивлению, широко зевнула. В голове сразу же возникла мысль: "Меня чем-то опоили!"

– Ага, я вижу, как ты не хочешь, – усмехнулась Тана, обнажая свои маленькие клыки, и вместе с посудой исчезла из моей комнаты, словно растворившись в воздухе.

Я же встала из-за столика и тут же почувствовала, как на меня наваливается невероятная усталость. Глаза против моей воли стали закрываться, отчего я немного пошатнулась.

– Тааак, – протянула я, пытаясь подавить зевоту, – нужно срочно лечь, иначе я рискую грохнуться посреди комнаты.

Я сделала пару неуверенных шагов, после чего, рухнув на кровать и приобняв подушку руками, забылась крепким сном без сновидений.

Он сидел во главе стеклянного прозрачного стола, чуть склонившись вперед и стискивая голову в руках.