© Латыпов Ю.Я., 2015

© Оформление. ООО «Дальиздат», 2015

Родился я в Приморском крае. Начало жизни проходило на берегах Тихого океана. Пластун, Бухта Ольга, Находка, Посьет – это не просто слова – это мое босоногое детство. Это не умолкающий шум моря и крики чаек. Немного повзрослев, я жил и учился во Владивостоке, известном порту Ванино, Совгавани и Магадане. Море, корабли и, конечно же, щеголеватые военные моряки… Большинство моих сверстников бредило морскими путешествиями в дальние страны. Ну, а я почему-то себе придумал, что мне надо быть штурманом дальнего плавания. Я понятия поначалу не имел что это такое. Наверно слова красивые и романтика дальнего плавания были в основе этого желания. В общем, до 20 лет я ни о чем другом не помышлял. Первое яркое впечатление от встречи с морем осталось от переезда из бухты Ольги в Находку. Мне было не многим больше шести лет и меня впустили в ходовую рубку торпедного катера. Подставили под ноги ящик и дали в руки штурвал. До сих пор в глазах стоят стремительный полет катера по глади моря и разлетающиеся огромным веером волны, разрезаемые его форштевнем. И только спустя более 30 лет я почти также буду нестись на другом катере, но уже самостоятельно по заливу Петра Великого Японского моря.

Однако это маленькое путешествие запало в душу мальчишки и потом подкрепленное незабываемыми впечатлениями от книг и фильмов Тайны двух океанов, Таинственного острова, Пятнадцатилетнего капитана, Детей Капитана Гранта породило мечту побродить по морям и странам.

Мне совершенно случайно удалось оказаться в геологической экспедиции на каникулах после восьмого класса. Затем еще три лета я путешествовал с геологами на просторах Колымы и Чукотки. Однако других мыслей и планов кроме поступления в Высшее военно-морское училище им. адмирала С.О. Макарова в моей голове не держалось.

Закончил в Магадане школу. Жду распоряжений из военкомата. Там грозились отправить меня для поступления во Владивосток по их разнарядке. Однако таковой не появилось, и я пошел работать, а поскольку по возрасту мне уже было положено отдавать долг служением Отечеству, немногим больше чем через пару месяцев: бац – повестка. Меня призывают в ряды Военно-морского флота. Отлично, год послужу и пойду в свое желанное училище. Через неделю нас собрали, погрузили на корабль и отправили во Владивосток. Вот тут-то и начинается самое интересное и неожиданное! Для начала нас переодели в поношенную матросскую форму и бескозырки были без ленточек, хотя, как известно, призывникам выдают только новое форменное обмундирование. Нам объяснили, что ленточки положены только после принятия присяги. С нами ничего не делали. Только водили строем для приема пищи в столовую, и мы пропадали целыми днями в казарме или возле нее. Оказалось, что мы ждали еще одну партию призывников с Сахалина. На следующий день после их прибытия нас рассовали по вагонам и повезли неизвестно куда. Только на третьи сутки сарафанное радио донесло, что нас везут в Забайкалье в город Нерчинск, где будет формироваться полк ракетчиков стратегического назначения. Вот тебе и Тихий океан, и штурманские погоны, и дальние походы. Но я почему-то не унывал, я хотел служить, будучи уверенным, что после года службы я все равно буду поступать в военно-морское училище.

Служба шла своим чередом. Я отвечал за радиотрансляцию казарм и жилых помещений гарнизона, громкоговорящую и телефонную связь, как на месте дислокации полка, так и в эшелонах по пути следования на полигоны для ракетных стрельб. На полигоны в Кап Яр или Казахстан мы добирались около месяца, да еще там ждали очереди на свои два пуска еще месяц-полтора. Естественно, я пропустил все вступительные экзамены в Петродворецкое высшее военно-морское училище подводного плавания, куда меня собиралось отправить командование полка на факультет радиосвязи или ракетного вооружения. Поехать в Петродворец я мог только из Нерчинска (там были все документы), куда мы вернулись в середине октября. Если быть откровенным, то уже на полигоне я был твердо убежден, что военная служба с её духом, системой жить по команде и шагать только в ногу в общем строю, оказалась не по мне, хотя, как и многих других, меня повысили в звании за отличные пуски по учебным целям в Тихом океане.

Вернувшись в геологию, я еще восемь лет мотался по стране от крайнего северо-востока Чукотки до Кавказа. Благодаря успехам на геологическом поприще и волею случая, а частично закономерности, оказался в Новосибирске в Академгородке. Окончил университет и аспирантуру, и тут уже совершенно случайно стал работать в Институте биологии моря.

Штурманом я не стал, но вторая половина жизни очень плотно связалась с морем. Настоялся на капитанском мостике, накачался на палубе и прожил в каютах в общей сложности более трех лет. За последние 35 лет избороздил три океана, более 20 морей, обогнул Землю от Клайпеды через Средиземное и Красное моря до Анадыря, побывав не менее чем в 20 портах в более полутора десятках стран. Организовал и участвовал более чем в десяти крупных морских экспедициях. Посетил и исследовал рифы от восточной Австралии до Сокотры, Сейшел и Маврикия, проведя под водой не одну тысячу часов.

Наверное, на свете нет человека, который не любил бы путешествовать. Кто-то предпочитает путешествовать дикарем, а кто-то ценит комфорт отелей и интересные экскурсии. Но почему же нам не сидится дома? Какая мечта заставляет нас собирать рюкзаки и чемоданы и отправляться путешествовать в те места, о которых мы читали в книгах? Мечта посмотреть мир, узнать, как живут люди, прикоснуться к тайнам забытых цивилизаций, познакомиться с культурой и традициями других стран. Но иногда к путешествию вместе с ветром странствий нас подталкивает еще желание выбраться из привычного мира и просто побывать и даже отдохнуть в незнакомом удивительном месте, сбежать от проблем и обыденности, туда, где все по-другому, необычно и ново.

Тоскливо подчас, особенно в тропиках – хочется в осенний лес, в зимние горы, почувствовать скрип снега под ногами. Самые экзотические тропики недолго нравятся, быстро приедаются и набивают оскомину, очень скоро русская тоска по Родине начинает пробирать. Каждый раз приезжая домой, поставив рюкзак и чемодан в коридоре, чувствую себя необыкновенно счастливым. Хочется помыться с дороги, отоспаться, увидеть родных, друзей и… вспоминать море. Ждать следующего рейса.

В книге описаны реальные события с некоторыми их временными смещениями. Фотографии из моего архива. Я признателен Николаю Селину, моему постоянному спутнику в экспедициях, первому читателю рукописи за её редактирование и высказанные замечания.

Некоторые обстоятельства в новосибирском Академгородке сложились так, что мне пришлось собрать свое имущество и уехать во Владивосток. По прибытию в Институт биологии моря мне сразу предложили пойти на курсы по подготовке водителей маломерных судов и водолазов. Летом, по окончанию курсов, я начал осваивать выданные мне катер, подвесной мотор и стал пытаться опускаться под воду в автономном водолазном снаряжении. С катером, хотя и меньших размеров, я стал на ты, еще, будучи школьником в экспедициях на Чукотке. Здесь на морских просторах, после усвоения правил морского судоходства особых сложностей не возникало, умение противостоять морским волнам пришло после двух-трех дальних походов на острова Японского моря.

После первого же водолазного спуска я решил, что никогда не смогу нырять в акваланге и это занятие не для меня. На водолазных курсах нас обучали и погружали под воду только в бассейне в тяжелом водолазном скафандре, в который по шлангу подавался воздух. Водолаз-любитель, который впервые опускал меня под воду, еще твердо не усвоил, что одно из первых правил – это обеспечить водолазу нейтральную плавучесть. Она регулируется индивидуально подбором количества грузов на водолазном поясе и зависит от веса водолаза и толщины его водолазного комбинезона. Мне был выдан его пояс раза в два меньший по весу, чем было необходимо. Поэтому все мои усилия в течение получаса были направлены только на то, чтобы добраться до дна и там за что-нибудь зацепиться, чтобы меня не выбрасывало из воды, как пробку из бутылки шампанского. В этой борьбе я ничего не мог видеть вокруг себя, дыхание сбилось на первой же минуте, и я еле успевал лихорадочно делать вдох и выдох. Под маску протекла вода, заливая глаза и нос, вызывая из него обильные неприятные выделения. Кроме отвращения, это ныряние ничего вызвать не могло, и я удивлялся, чему другие все так восторгаются после водолазных спусков. После обеда приехал водолаз-профессионал Александр Мурахвери (Мурик), он поинтересовался, с каким поясом я нырял, так как пояс для меня он только что привез. Мурик высказал все, что он думал о моем первом водолазном учителе, используя все приемы и обороты русской не литературной речи, принятые в таких обстоятельствах. Затем заставил меня надеть водолазный костюм и стал подбирать груза для моего пояса. Лишь после того, как я без усилий ложился на дно, а, вдохнув, поднимался над ним, Мурик разрешил мне надеть акваланг и все остальное снаряжение. Добавив еще один груз, он пошел со мной под воду, посоветовав напоследок: «Дыши так же, как на поверхности».