Уже почти на рассвете они наконец добираются до границ владений его отца. Поля пусты, ибо сбор урожая уже закончен, и Малдер никого не встречает, пока не добирается непосредственно до дома. Кто-то, должно быть, наблюдал за дорогой из окна, потому что передняя дверь особняка открывается, как только он въезжает на подъездную дорожку, и домашний слуга его семьи Джеймс бежит ему навстречу.
- Мастер Фокс! – кричит он. – Мы не знали, что вы приедете! Ваш отец не предупреждал нас об этом!
- Он не знает, что я здесь, Джеймс, - поясняет Малдер, выпрыгивая из седла. – И лучше пусть так оно и останется.
Джеймс окидывает его обеспокоенным взглядом.
- Мастер Фокс, вы знаете, что я вас люблю, мы все любим, но… я не могу пойти против воли вашего отца, сами понимаете.
- Понимаю, Джеймс, понимаю, - заверяет его Малдер и указывает на заднюю часть повозки. Джеймс следует за ним, заглядывая внутрь. – Это мой дорогой друг лейтенант Скалли. Он был вчера ранен, и ему нужно место, где он мог бы восстановить свои силы. Никаких заговоров, Джеймс, обещаю. Мне просто нужно, чтобы ему было где остановиться до полного излечения, прежде чем он будет готов вернуться в строй. – Джеймс все еще колеблется. – Тебе даже не придется заботиться о нем, обещаю, - продолжает Малдер. – Я послал за его сестрой в НьюЙорк. Она будет ухаживать за ним.
- Но ваш отец… ему не понравится, что в доме находится какой-то незнакомый солдат янки, Фокс, - замечает Джеймс.
- Скалли не незнакомец, - возражает Малдер. – Родители с ним встречались. Саманта тоже. Этим летом он останавливался с нами во Фредериксберге. – Он вздыхает. – Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что он здесь, вот и все, - продолжает он. – Не хочу, чтобы патруль конфедератов ворвался сюда и взял его в плен. Я не смогу остаться с ним дольше, чем на несколько дней, но мне нужно знать, что с ним все будет в порядке. – Он умоляюще смотрит на Джеймса. – Пожалуйста, Джеймс, - просит он. – Он мне очень дорог. Я просто хочу убедиться, что он в безопасности.
Тяжело вздохнув, Джеймс кивает.
- Хорошо, мастер Фокс. Мы не будем писать вашему отцу, а если он напишет нам, я отвечу, что все так, как и должно быть. – Он качает головой. – Полагаю, это не вполне ложь, если только ваш мистер Скалли не попытается спалить дом.
- Не попытается, Джеймс, обещаю. И, пожалуйста, я уже сотню раз просил, чтобы ты не называл меня «мастером». Просто «Малдер» или «Фокс», если настаиваешь.
Забравшись в повозку, Малдер осторожно выгружает Скалли из нее. Джеймс склоняется над ней и хмурится.
- А он ужасно юн, не так ли? – спрашивает Джеймс… и потом выпучивает глаза. – Фокс, не уверен, что вы заметили, но ваш лейтенант Скалли не «он».
Малдер усмехается.
- Ты понял, да? – смеется он. – Она умудрялась обманывать всю Союзную армию, включая меня, вплоть до июля, но не смогла обвести вокруг пальца тебя, Джеймс. – С этими словами он направляется к дому. – Можешь взять наши вещи? Я пока устрою ее в комнате Саманты – у меня такое чувство, что она бы не возражала.
========== Часть 4 Глава 1 ==========
***
Октябрь 1863 года
Калпепер, Вирджиния
Разрозненные, сбивающие с толку сны мешают Скалли в полной мере разобраться, спит она или нет. Непривычное окружение и незнакомые лица время от времени всплывают в ее сознании, и ей кажется, что она различает среди них обеспокоенное лицо Малдера, но не уверена в этом. Постоянно лишь ощущение боли в животе – резкой и сильной – пронзающей ее при малейшем движении.
Когда она наконец полностью просыпается, то обнаруживает, что и вправду находится в незнакомом месте – уютном, не поспоришь, но все же незнакомом. Кровать, на которой она спала, мягкая, покрытая роскошными голубыми одеялами, идеально подходящими по цвету к балдахину у нее над головой. Сама комната огромная, с окнами от пола до потолка, выходящими на холмистые поля, стоящие пустыми после осеннего сбора урожая. Все - мебель, земля, сама комната – свидетельствует о том, что она в доме состоятельной (и, вероятно, богатой) семьи, но Скалли понятия не имеет, как она тут оказалась.
- Скалли? – При звуке голоса Малдера она расслабляется: где бы она ни была, он тоже здесь, а значит, она точно в безопасности. Она пытается повернуться, чтобы увидеть его – он вне зоны видимости слева от нее – но при этом боль в животе усиливается, заставляя ее судорожно втянуть воздух. – Не двигайся, все в порядке, - продолжает Малдер, наконец появляясь у нее перед глазами и садясь на край кровати. Он без колебаний берет ее ладонь в свою, другой нежно поглаживая ее по щеке, и, несмотря на неотступную боль, ее окутывает тепло.
Справа от нее раздается звук открывающейся двери, и Малдер смотрит на кого-то в противоположном конце комнаты – кого-то, кого Скалли не видит.
- Она проснулась, - сообщает он, и Скалли слышит быстро приближающиеся легкие шаги… а затем с другой стороны от ее кровати появляется последний человек, которого она ожидала тут увидеть.
- Мелисса! – скрипучим от длительного молчания голосом выдыхает она. – Как ты… что… - Ее сестра берет ее свободную руку. – Что ты тут делаешь?
- Твой друг полковник Малдер послал за мной, - поясняет Мелисса. – Я получила срочное послание, в котором говорилось, что ты ранена, и нужно, чтобы кто-нибудь заботился о тебе, пока ты будешь выздоравливать.
Скалли переводит на Малдера недоуменный взгляд.
- «Заботился обо мне»? – требовательно вопрошает она. – Почему обо мне нужно будет заботиться, Малдер?
- Потому что ты не можешь сидеть, Скалли, - терпеливо поясняет он, смотря на нее с нежностью, и сжимает ее ладонь. – Знаю, ты от этого с ума станешь сходить, но тебе нужно будет оставаться в постели и как следует отдыхать, если хочешь, чтобы рана зажила.
- Но что насчет полка? – не отстает Скалли. – Кто командует им, если ты здесь, Малдер? – Она оглядывается по сторонам. – И где именно здесь, кстати?
- Мы на плантации моей семьи в Калпепере, - принимается рассказывать Малдер. – Я привез тебя сюда четыре дня назад, и с тех пор ты то приходила в сознание, то опять проваливалась в забытье. До моего возвращения солдатами командует полковник Скиннер. Твоя сестра прибыла этим утром… и это хорошо, потому что мне нужно сегодня уезжать.
- Я приехала так быстро, как только смогла, - вставляет Мелисса. – Я сначала добиралась на поезде, а остаток пути досюда преодолела в компании весьма интересных персонажей… определенно не таких попутчиков, которых бы одобрили наши родители.
- Матушка знает, что случилось? – спрашивает ее Скалли, поежившись при одной только мысли об этом.
- Пока нет, - отвечает Мелисса. – Но… думаю, что нам надо написать ей об этом. – Скалли издает стон. – Необязательно говорить ей, где ты. Мы могли бы просто сообщить, что ты в безопасном месте, и я за тобой присматриваю. Но она хотела бы знать, Дана. Ты и сама это прекрасно понимаешь.
Скалли вздыхает.
- Ладно, - сдается она. – Но не говори ей, где мы – ни название города, ни региона, ни даже штата. Я бы не удивилась, если бы она выследила меня и утащила домой, а сейчас у меня просто нет сил сопротивляться.
Мелисса улыбается.
- Тогда я пойду писать письмо, - вставая, объявляет она. – Это даст вам двоим возможность попрощаться наедине.
Она дерзко улыбается в ответ на сердитый взгляд сестры и выходит из комнаты. Скалли поворачивается к Малдеру, без слов прося у него прощения.
- Она никогда тактом не отличалась, - поясняет она, но Малдер лишь улыбается.
- За несколько часов своего пребывания здесь она задала мне множество вопросов, но я вел себя довольно скрытно, - говорит он. – Так что предупреждаю: она, вероятно, собирается устроить тебе допрос, как только я уеду.
- Потрясающе, - вздыхает Скалли. Мысль о том, чтобы объяснить ее странные, удивительные и постоянно меняющиеся отношения с Фоксом Малдером ее романтичной, беззаботной сестре, лежа прикованной к постели и не имеющей возможности сбежать, отнюдь не приводит ее в восторг. Мелисса захочет знать подробности их с Малдером отношений… не говоря уже о подробном рассказе о мужчинах в ее полку. Она спросит, каково это – постоянно находиться в компании мужчин, о чем они говорят, как выглядят, видела ли она кого-нибудь из них голыми, есть ли среди них симпатичные, кому можно бы было писать письма в надежде на зарождение романа по переписке… и, мысленно составляя список перспективных холостяков, Скалли вдруг вспоминает о Пендрелле.
