- Рядовой Пендрелл, - приветствует его Малдер, и худощавый юноша вскакивает на ноги, отсалютовав с таким энтузиазмом, что сбивает с головы свое кепи.

- Да, сэр, полковник! – выкрикивает он, и Малдер улыбается. Пендрелл, которому от силы восемнадцать, всегда был хорошим другом Скалли, прежде чем они с Малдером получили повышения. Он знает, что Скалли до сих пор по возможности ест вместе с ним.

- Вольно, рядовой, - говорит Малдер, но Пендрелл остается стоять, словно аршин проглотив. – Я хотел спросить… могу я одолжить вашу бейсбольную биту?

Пендрелл чрезмерно взбудоражен возможностью услужить.

- Разумеется, сэр! – отзывается он. – Она в моей палатке, я прямо сейчас ее вам принесу.

С этими словами он разворачивается и припускает прочь, лавируя между рядами палаток с такой скоростью, словно судьба всего Союза зависит от того, как быстро он принесет бейсбольною биту своему полковнику. Остальные мужчины, сидящие вокруг костра, весело посмеиваются, качая головами.

Считанные минуты спустя Пендрелл возвращается, запыхавшись и сжимая в руках грубо выструганную деревянную биту, которую он передает Малдеру и отступает назад, весь внимание. Малдер внимательно изучает биту. Она вырезана из необработанного дерева, незакончена и неотполирована, а ее ручка потемнела от соприкосновения со слишком большим количеством потных ладоней.

- Вы привезли ее из дома, рядовой? – спрашивает Малдер.

- Нет, сэр, - качает головой Пендрелл. – Я вырезал ее из упавшего дерева в июне. – И смущенно добавляет: - Она не идеально круглая, сэр. У меня не было инструментов, чтобы сделать ее гладкой. Извините за это.

- Не за что извиняться, Пендрелл, - заверяет его Малдер. – Я принесу ее до отбоя ко сну. Вам это подходит?

- Разумеется, сэр! – отзывается Пендрелл. – Можете пользоваться ей, сколько вам угодно.

С самопальной битой в руках Малдер возвращается к тому месту, где последний раз видел Скалли, и находит ее, когда она заканчивает ужинать. Отрывисто мотнув головой, Малдер дает понять, что ей надо следовать за ним, что она и делает, вприпрыжку догоняя его.

- Где ты ее достал? – спрашивает она, указывая подбородком на биту.

- Взял взаймы у рядового Пендрелла, - отвечает он. – Я собираюсь показать тебе, как играть в бейсбол, Скалли.

Она усмехается и охотно шагает рядом с ним в сгущающиеся вечерние сумерки.

- А нам не нужен для этого мяч? – уточняет она. – Мне казалось, он является важным элементом игры.

- Мы бы просто потеряли его в темноте, - поясняет Малдер. – Мы пока поработаем над твоим ударом.

Скалли кивает, и они продолжают путь, пока не оказываются под кронами деревьев на краю поля, на котором расположился их полк. Обернувшись на мерцающие огни костров, Малдер прикидывает расстояние между ними и остальными людьми и решает, что в почти непроглядной темноте так далеко от лагеря их никто не увидит. Он поворачивается к Скалли и улыбается.

– Иди сюда, Скалли, - говорит он, сам удивляясь тому, каким хриплым внезапно становится его голос. Скалли опасливо косится на него, но подчиняется, останавливаясь, когда оказывается так близко, что Малдер видит отражение лунного света в ее глазах. Он опускает ладони ей на плечи и разворачивает ее так, что они смотрят в одном направлении, а потом, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, ступает еще ближе и помещает руки вдоль ее боков, держа биту перед ней.

Если Скалли и находит его близость чересчур самонадеянной с его стороны, то никак это не комментирует; вместо этого она берет биту, осторожно помещая ладони между его собственными.

- Не души ее, - говорит он ей. – Ты просто хочешь поздороваться с ней. «Привет, мистер Бита. Рада познакомиться. О, нет, нет, лейтенант Скалли. Это я рад». – Скалли хихикает – возможно, впервые с тех пор, как они с Малдером встретились – и ему кажется, будто его желудок ухает куда-то вниз.

- Если бы кто-нибудь нас сейчас увидел, пошли бы пересуды, - посмеивается она.

- А почему, по-твоему, я привел тебя именно сюда? – спрашивает Малдер. Он отводит биту назад, за плечо Скалли, и ее руки повторяют это движение. На мгновение он отпускает биту, чтобы приподнять ее правый локоть, а потом снова кладет ладони на биту. – Теперь мы… теперь мы двигаем сначала бедрами, потом руками, хорошо? – Скалли кивает. – Мы шагаем вперед и поворачиваемся. Это все, о чем мы думаем. Так что сначала бедра… потом руки, хорошо?

- Хорошо, - соглашается она. Он опускает левую руку и осторожно касается пальцами ее бедра сквозь мундир. Слегка прижимаясь к ней сзади и в любой момент ожидая того, что она развернется и врежет ему по зубам, он поворачивает бедра в сторону воображаемого удара, увлекая ее следом, и взмахивает битой в медленном ударе.

- Отлично, именно так, - одобряет он. – Повторим? Сначала бедра, потом руки. – Его прикосновение к ее бедру на этот раз более уверенное, и расстояние между их телами – и так минимальное – фактически исчезает. Находясь так близко к ней, он ощущает ее учащенное дыхание и подозревает, что, если бы лунный свет не смыл все краски дня, ее щеки были бы пунцовыми. Однако же она не отодвигается.

На самом деле, она еще плотнее прижимается к нему.

- Повторим, - отзывается она, и хрипотца в ее голосе разжигает внутри него что-то, что до этого момента лишь слабо тлело. Он сильнее сжимает ее бедро и опускает подбородок ей на плечо, почти касаясь губами уха.

- Вот так, - говорит он, удивляясь тому, что еще сохранил способность говорить. – Мы будем ожидать подачи и внимательно следить за мячом. Потом мы просто ударим по нему. Мы не будем думать – мы просто позволим ему лететь, Скалли, хорошо?

Она дрожит, когда его дыхание щекочет ее ухо.

- Угу.

Малдер смотрит влево, представляя, как питчер разогревается, готовясь к броску.

- Готова? – спрашивает он, и Скалли кивает. Они вместе шагают вперед, двигая бедрами в идеальной синхронности и не прерывая контакта, и взмахивают битой, ударяя по воображаемому мячу. Малдеру кажется, что он почти что слышит стук мяча, соприкоснувшегося с битой. Они со Скалли замирают в этом положении… а потом она отпускает биту и поворачивается к нему лицом. Его левая рука скользит по изгибу ее талии, пока не останавливается на правом бедре, и он слишком поздно осознает, что у него больше нет даже надуманной причины, чтобы продолжать прикасаться к ней.

И все же… он просто не в состоянии отпустить ее.

Скалли поднимает глаза, очаровательно закусывая губу, и Малдер действует бездумно. Перемещая ладонь с ее бедра на спину, он привлекает ее к себе, наклоняет голову и накрывает ее рот своим. Она резко втягивает воздух от удивления, но не отстраняется. Раздается приглушенный стук, когда бита падает на землю, и в следующее мгновение Скалли обвивает его руками за шею и прижимается к нему всем телом, как и он полностью отдаваясь поцелую.

Внезапно охватившая его страсть потрясает Малдера до глубины души. Он никогда не считал себя экспертом, но до этого момента не понимал, что поцелуй одной женщины может вызывать куда более сильные эмоции, чем поцелуй другой. За всю свою жизнь он даже близко не испытывал ничего подобного.

Скалли вдруг резко отстраняется; в лунном свете видно, как широко распахиваются ее глаза, когда она осознает, что они только что сделали.

- Малдер, мы не можем, - говорит она, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. – Ты мой командир. И ты… ты уже обещан другой. Ты помолвлен, Малдер.

- Это предполагаемая помолвка, - слабо протестует он. – Неофициальная. Я даже не просил ее руки… черт, Скалли, я даже не просил разрешения у ее отца.

- Но все же, - настаивает Скалли, - ты ухаживаешь за другой. И даже если бы и нет… Малдер, разве сейчас время или место для этого? – Она жестом указывает через поле на легион солдат, устанавливающих палатки на ночь. – Никто из нас не может позволить себе подобное отвлечение – особенно ты. У тебя под командованием целый полк, и ты не можешь тратить время на мысли обо мне.