Я отстраняюсь от нее, обрывая поцелуй прежде, чем опозорю себя в ее глазах. Быстро опустив руки, я хватаю ее за бедра и разворачиваю, так что она оказывается прижатой лицом к двери и спиной ко мне.

- Господи, ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь, Скалли? – низким голосом шепчу я ей на ухо и для наглядности упираюсь членом ей в задницу – на случай, если у нее имеются какие-то сомнения по поводу производимого на меня эффекта. Мне так нравится это ощущение, что я повторяю движение снова и снова. Отдаваясь во власть ощущений, я опускаю голову, упираясь ей в лопатку, и при каждом толчке издаю шипящий звук.

Я покусываю кожу перед собой. При звуке ее испуганного: «М-м…» я медленно провожу языком прямую линию вниз по ее спине, попутно опускаясь на колени, чтобы увлажнить каждый позвонок. Я резко останавливаюсь, когда достигаю основания ее татуировки, и сосредотачиваю усилия на обведении бесконечного круга на ее спине, желая попробовать на вкус безрассудство, что двигало ею тогда, желая вновь разбудить его сейчас.

Она беспокойно ерзает, вытянув руки над головой, и слегка раздвигает ноги. Немного, но, Господи, этого вполне достаточно. Мои ноздри раздуваются, когда ее запах в полной мере обволакивает меня. Мне ничего другого не остается, как только открыть рот, прижатый к ее мягкой плоти, и простонать: «Боже, о боже», прежде чем я обвиваю ее рукой за талию и разворачиваю лицом к себе.

Мне это нужно. Боже, мне это нужно. Нужен ее запах. Нужен ее вкус.

Не в силах сопротивляться этому позыву, я зарываюсь лицом в ее промежность под влажными завитками у нее на лобке. Повернув голову, я слизываю влагу, что струится по нежной коже ее бедра с внутренней стороны, ощущая на языке горьковатый, но насыщенный и терпкий вкус. Мышцы моего живота сокращаются, кровь, подобно ураганной волне, приливает к уже натянутой до предела коже члена. Это Скалли – сама ее первозданная суть, и боже, я хочу ощутить каждую гребаную каплю.

Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом.

Я обхватываю ее ногу и закидываю себе на плечо, обнажая складки ее вагины и открывая ее тело достаточно, чтобы получить доступ к желаемому. Ее спелая, налитая кровью плоть оказывается в поле моего зрения, и я открываю рот, с головой погрузившись в поглощение ее соков.

Боль, словно от булавочных уколов, внезапно пронзает кожу головы, когда ее запущенные в мои волосы пальцы тянут меня назад, пытаясь отодвинуть в сторону, но я зашел уже слишком далеко, чтобы волноваться о том, почему она это делает. Я напрягаю шею, устремляясь вперед и ища контакта с ее телом, несмотря на ее захват, борясь с ее попыткой удержать меня на расстоянии и при этом полностью наплевав на то, вырвет ли она все мои чертовы волосы без остатка, если это поможет мне достичь цели.

- Малдер! – практически рычит она.

Я рычу в ответ, издавая низкий пронзительный звук, сильно напоминающий слово «моя!», и трясу головой, настойчиво силясь освободиться и злясь на нее за оказываемое мне сопротивление.

Ее хватка становится такой грубой, что у меня в глазах темнеет. Она дергает мою голову назад и вверх, отчего в уголках глаз проступают слезы. Наши взгляды встречаются, и на какое-то мгновение мы замираем, не шевелясь.

Ее захват на мне не уменьшается ни на йоту.

А затем я ощущаю легчайшее ослабление и чуть заметный толчок моей головы вперед. Когда я пробую продолжить из этого положения, железный захват возвращается, и ее глаза опасно сверкают.

Открытым ртом я издаю долгий и хриплый стон, внезапно осознав, чего она хочет: контроля. Над этим. Надо мной. Я тут же перестаю сопротивляться, и моя голова сама собой запрокидывается, пока она не обхватывает ее руками и не удерживает на месте по своему усмотрению.

Из-под отяжелевших от желания век я наблюдаю за ней, ощущаю, как она медленно направляет меня за затылок ближе к себе. Каждый сделанный мною вдох доставляет мне все более болезненное удовольствие.

- Ах… ах… ах…

Она притягивает меня к своему ожидающему лону, и мне кажется, что мой язык настолько распух от жажды, что просто не умещается во рту.

В считанных дюймах от ее тела я оказываюсь на грани полной потери контроля. Видимо, она это понимает, но вместо того чтобы привлечь мой рот к себе, двигает бедрами вперед и покрывает разделяющее нас расстояние.

Черт! О черт! Я плотно зажмуриваюсь, в полной мере упиваясь этим контактом. Я широко открываю рот, соприкасающийся с ее скользкой горячей вагиной, и просто стону в ее влажные складки, полностью одержимый похотью. О черт, да.

Мои губы дрожат, член пульсирует. Значение имеет только ее запах, и я теряю гребаный рассудок.

Я перемещаюсь к входу в ее тело и проскальзываю языком глубоко внутрь.

- Ма… Ма… Малдеррр…

Я издаю хныкающий звук, ни на мгновение не отрываясь от нее, быстро и резко двигая языком вверх и вниз, ее соки стекают по моему подбородку. Чуть смещаясь, я накрываю ее пухлые половые губы ртом, и она сильно дергается, отчаянно пытаясь ощутить меня там, где ей больше всего хочется.

С более тщательным исследованием придется повременить. Ей нужна разрядка – мне нужно дать ее ей.

Я хочу заставить ее кончать, и кончать, и кончать.

Я обхватываю губами ее клитор и втягиваю в рот, безжалостно терзая его языком, пока не ощущаю, как ее тело начинает содрогаться. Немного отодвинувшись, я ослабляю давление и посасываю его нежно и медленно, вращая голову круговыми движениями, чтобы ласкать и стимулировать его со всех возможных углов.

На третьем круге она снова вцепляется мне в голову, прижимая меня к себе так близко, как только физически возможно.

- Да, да, да, да, - нараспев повторяет она высоким от переполняющего ее напряжения голосом.

Еще две попытки, и она взрывается, подобно перезрелому персику, прямо мне в рот.

Она вскрикивает, становясь такой невозможно влажной, что мое лицо начинает скользить по ее бархатистой коже, несмотря на то, что мой рот отказывается ослабить свой захват на ее теперь уже вибрирующем комочке нервов, зажатом между моими губами.

С каждым глубоким сокращением она дергает меня за волосы, отчаянно желая удержать меня на месте. Я сосу, сосу и сосу, преисполненный решимости продлить ее оргазм для… черт, для нас обоих.

Боже, о боже.

Я чуть откидываю голову назад, чтобы иметь возможность открыть глаза и посмотреть на нее… и наши взгляды встречаются. Она наблюдает за мной, наблюдает за тем, что я делал, что все еще делаю. Мой член мощно пульсирует, тогда как ее и без того горячая плоть горит под моими губами, и я издаю гортанный рык.

Да. Да. Да.

Щеками я ощущаю, как ее бедра начинают дрожать от напряжения в попытке удержать ее на ногах. Когда я чувствую, как они слабо подгибаются, то позволяю ей очень медленно соскользнуть вниз и сам меняю положение, пока наконец не усаживаюсь. Я отклоняюсь назад, увлекая ее за собой и прочь от двери.

Мы падаем на пол, причем я спиной на ковер, а она на колени, однако мое лицо по-прежнему остается у нее между ног. Я крепко обхватываю ее руками за задницу и приподнимаю над собой, вынуждая ее скользить по моим губам, языку, зубам.

Больше, Скалли! БОЛЬШЕ! Давай же, давай…

- О боже! Мал-Малдер! О БОЖЕ!

В считанные секунды она снова содрогается, сильно толкая бедрами в мой рот. Я продолжаю свои манипуляции даже после того, как она начинает отстраняться от меня. Боже, я не хочу останавливаться, но могу только догадываться, насколько она сейчас чувствительна. Ее стоны граничат с рыданиями, и хотя пульсация в ее теле начинает ослабевать, ее вскриков это не касается.

Я перемещаю губы к ее бедру с внутренней стороны, и она падает вперед, совершенно изможденная. Как только ее руки упираются в пол, я поднимаю ее за бедра и перемещаю ее вниз вдоль своего тела. Ее удивленный возглас оказывается приглушенным, когда я накрываю ее рот своим.

Я так сильно хочу быть нежным с ней, но целую ее яростно и настойчиво, вкладывая в это горячее и влажное соприкосновение наших губ агонизирующую потребность, что переполняет меня. Мой член буквально болит от этого, и, черт, если я вскоре не избавлюсь от штанов, то просто прорву в них дыру.