Браслеты серебряные витые – 4.

Сережки киевского типа – 25, из них серебряных 11 и золотых 14.

«Колец» серебряных -2.

Серебряный и золотой лом, по-видимому, части перечисленных и ряда других сломанных украшений.

Некоторые клады потрясали своим богатством. Самый тяжелый обнаружили в 1898 году в Успенском соборе Киево-Печерской лавры. Это была тайная монастырская казна XVII—XVIII веков, настолько тайная, что никто из монахов о ней даже не догадывался. Считалось, что эти деньги братия утаивала сначала от поляков-католиков, а потом от российских царей. Денег в "кубышке" было настолько много, что их решили мерить на вес. Насчитали 6184 золотые монеты общим весом более 26,5 килограмма и 9895 серебряных, весивших более 267 килограммов!

Кроме этого в тайнике находилась опись, в которой числилось: золотых монет 18250 и серебра 25570 штук соответственно. На все вопросы представителей тайной канцелярии монахи дружно отвечали «не имеем никакого представления». Хотя по данным одного из внедренных представителей охранки в качестве послушника Лавры было выявлено, что: «Именно большая, ненайденная часть казны святых отцов покоится вместе с затаенным кладом варяжских купцов – динарами римских императоров Марка Аврелия, его сына Коммода, а также монетами их предшественников Адриана и Антонина Пия (II—III вв. нашей эры), иконами инкрустированных золотом, утварью и посудой в драгоценных каменьях в несметных количествах – во многих местах пещер Киевских, пронизывающих всю холмистую часть города, т.е. распределены все эти сокровища не в одном месте, а по всей территории подземных лабиринтов, особенно в местах расположения монастырей и храмов Киевских»…

***

Андрей Глаголев рос абсолютно законопослушным гражданином сначала одной, большой страны, которая во всем мире стремилась всегда быть первой в освоении космического пространства, победах на Олимпийских играх, производству и продаже оружия, якобы помогающего другим народам в борьбе за свое светлое будущее. Но эта большая страна совсем не заботилась о своих подданных, точнее об их большего количества, именно тех, кто, сидя у телевизоров в 21:00 ежедневно и наблюдал очередные достижения Родины, семимильными шагами спешащей к коммунизму, открывая последнюю банку соленых огурцов, отрезая кусок сала, полученного от родственников из деревни и наслаждался вчерашним куском хлеба. Но Андрей, как и многие другие гордился тем, что все-таки мы первые! После разрушения железного занавеса и распада Союза молодой Глаголев, повзрослевший достаточно рано, стал понимать и другое, что для него Родиной теперь является прежде всего все то, что позволит обеспечить полную независимость. Он сам и, возможно, несколько ближайших соратников согласно теоретическим высказываниям «робе» «Маркса» абсолютно четко понявшим суть происходящего: «Деньги в любой стране делаются в двух случаях: когда государство разваливается и… когда государство становится на ноги».

Андрей занимался всем. Когда он торговал на рынке «Меркурий» зимними ботинками а-ля «итальянский спорт-стойл» многие его товарищи из института говорили – все равно разгонят Вас – не теряй время.

Глаголев, слушая эти советы, времени не терял, – он открыл несколько павильонов, затем снова выслушивая упреки и критику друзей о скоротечности и непостоянстве бизнеса, открыл магазин и постепенно начал вкладывать в развитие одного из телекоммуникационных операторов, так сказать начал думать о перспективе…

По истечении 5 лет его «плодотворной работы» многие товарищи Андрея уже стали приходить к нему с совершенно другими предложениями.

– А не возьмёшь ли ты меня на работу? – задавал ему вопрос в одном из разговоров старый товарищ по институтской студенческой жизни, – я смогу подтянуть несколько грамотных спецов.

Андрей понимал, что поверхностное изучение электротехники компенсировалось сейчас финансовыми ресурсами, накопленными им при коммерческой рискованной для других деятельности. И теперь он мог спокойно купить любые «мозги», совершенно за минимальные суммы – украинские мозги, а тем более интеллигентов – и инженерный состав и ученые были и остались людьми мечтательными и бесхребетными. Их критика закончилась быстро после того как пришло время выслушивать прямые угрозы со стороны уже далеко не первой свежести их жен и подрастающих детей – суровая реальность нищеты заставляла многих талантливых и самолюбивых «ботаников» становится абсолютно управляемыми куклами в руках тех, кто за это время, – время становления страны на ноги, подружил с совсем неизвестными доселе товарищами: Вашингтоном, Линкольном, Франклином, Джексоном, Грантом и Джефферсоном – великолепной шестерки эмигрантов, сотворивших американское чудо еще при жизни и уже в увековеченном виде на конопляной бумаге захватывающих по очереди каждую из разрозненных постсоветских республик…

Однажды, находясь в офисе и пролистывая очередной глянцевый журнал «Бизнес» Андрей увидел маленькую статью о некоем господине отце Глаголеве – священнике Русской православной церкви, покинувшим в 20-х годах Советскую Россию и поселившимся сначала в Харбине, затем в Лос-Анджелесе и окончательно пустившем корни в Чикаго, открыв там представительство – что-то на подобие маленькой Лавры – центре северных православных территорий Штатов.

***

События «смутных годов» послереволюционных гонений священнослужителей молодой Советской державы особенно не были известны Андрею. Он даже не знал, что в его и так небольшой семье были родственники, имеющие отношения к религии, тем более преподобные отцы.

Собрав данные у родных об отце Глаголеве Андрей выяснил, что некий священник Александр Глаголев и его брат – близнец Алексей были священнослужителями одной из Киевских церквей, кроме того, Александр, расстрелянный в 1937 году был духовником нескольких влиятельных семей города, в частности родни Михаила Булгакова, произведения которого Андрей перечитывал по нескольку раз.

С приходом Советской власти в конце 1917 года начались гонения Русской православной церкви, которые приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 году, после издания 23 января декрета «Об отделении церкви от государства» и продолжались на протяжении всего советского периода, т.е. до конца 80-х годов.

Сразу после Октябрьской революции власти поставили цель арестовать как можно больше священников, церковнослужителей и мирян, – аресты тогда исчислялись тысячами и для многих завершились мученической кончиной. Целые уезды «нижних» губерний лишились священнослужителей. Пик репрессий против «религиозников» пришелся на период Большого террора 1937-1938 годов. Тогда в 1937 году вышел секретный оперативный приказ НКВД № 00447, в соответствии с которым «церковники и сектантские активисты» были объявлены «антисоветскими элементами», подлежащими репрессиям. Реализация этого приказа началась в августе 1937 года, существование церковной организации оказалось под угрозой…

***

Андрей принял решение изучить собственное генеалогическое древо, и разобраться со своими родственниками, проживавшими в Чикаго. На взгляд молодого начинающего олигарха – то была возможность достижения новой ступеньки в развитии его бизнеса. Андрей нуждался в средствах. А зная, что священники, тем более иностранные, обладали несметными сокровищами, формируемыми их прихожанами, жертвующие миллионные состояния – долларовые банкноты в копилку церкви на «дело Божье», и по его предположению, оседавшее в руках руководителей, коими, судя по статье из журнала и являлись его «братья» и «сестра», он и планировал напомнить о «бедных» постсоветских потомках, которым так необходима помощь в возрождении истинной веры на земле Русской.

Первым делом он организовал компанию по восстановлению храмов, уничтоженных советскими «кожаными» комиссарами с маузерами в руках и начал бомбить газеты и интернет пространство заказными статьями о себе – Андрее Глаголеве, патриоте города и борце за дело истинного православия. Построив и профинансировав реставрацию маленьких часовен вдоль реки Днепр, Андрей постепенно стал вхож в круги Русской православной церкви Московского патриархата. Бизнес по развитию сетей связи шел успешно, – благодаря своему меценатству Андрей получил доступ к канализациям города, по которым прокладывались оптоволоконные провода, расширяющие территорию присутствия оператора городской телефонной связи. Но денег на дальнейшее развитие своей компании судорожно не хватало – всю прибыль Андрей направлял на «дела благие» – а отдачи, которую он ожидал быстро получить – не было – никто не откликался из его дальних сородичей. Хотя даже в некоторых журналах зарубежных он пестрил на фотографиях вместе с местным церковным бомондом на фоне золотых православных куполов.