Лионель покинул гостиную, на прощание громко хлопнув дверью. И что на него нашло, не пойму? То забота и нежность, то резкость и невнимание к моим желаниям. А я еще думала, что они с Даминой ужасная пара. Вот уж точно муж и жена — одна сатана. И верь потом людям…

— Вы же понимаете, что совершенно мне не нужны? — обратилась я к Георгу, вставая. — Этот случай отличается от прошлого… А еще у меня есть Лариса, которая прекрасно справится с моей защитой.

— Это личная просьба его милости, я не мог отказать, — холодно произнес мужчина.

— А стоило бы… Я с вами никуда не поеду! — не терпящим возражений тоном произнесла я, глядя на собеседника.

— Я тоже от этого не в восторге, вы же ненормальная, расстанемся с вами сразу, как отъедем от ворот, — раздраженно бросил Георг, резко поднимаясь и быстрым шагом покидая гостиную.

Дверью не хлопнул, и ладно. Нервный какой, вы посмотрите на него! И нечего на меня так своими глазами сверкать!

Воспоминаний много, а вспомнить нечего,

и впереди передо мной — длинная, длинная дорога, а цели нет…

Иван Сергеевич Тургенев «Отцы и дети»

Через тридцать минут после нашего разговора я сидела в карете, как и подобает любой приличной девочке, ожидая, когда тронемся в путь. Лариса нервно косилась на закрытую дверцу — ее напрягало маленькое пространство, и она уже который раз норовила сбежать. Я, естественно, ей этого не позволяла. Не хотелось остаться одной в этой коробке на колесах. Все мы, включая нервного Георга, слуг, кучера и лошадей, ждали папу и Дамину. Они по всем правилам приличной любящей семьи должны были выйти и проводить меня в путь, пожелав легкой дороги. Но время шло, некоторые из слуг начали поглядывать в сторону кареты с жалостью во взгляде. По замку и так ходили слухи, что от слабоумной дочери спешат избавиться, а тут, считай, все подтвердилось, даже проводить не вышли. Я открыла дверь, выглянула и осмотрелась. Да так, что некоторые из прислуги вздрогнули — такой злобный взгляд у меня был.

— Поехали! — гаркнула я.

— Но… — попытался возразить мне кучер, сидевший на козлах.

— Я сказала — поехали! Или ты глухой? Тогда зачем держать глухую прислугу? Найти тебе замену? — прищурившись, уточнила я у мужика.

Тот испуганно помотал головой и стеганул лошадей кнутом, да так, что те рванули с места в карьер, как говорится. Я, не ожидавшая такой прыти, чуть не вывалилась из кареты. Слава богам, за дверцу держалась, а то все, поминай как звали, попала бы под колеса, и конец. Дверцу закрывала с грохотом, а на место садилась, сердито сопя. На мужика сорвалась, но тот сам виноват, нечего было препираться, видел же ситуацию…

— Не сопи.

— Я не соплю.

— Вот и не сопи.

— Да не соплю я! Чего пристала? — разозлилась я еще больше.

— Ты как злобный разбуженный зимой шуршик, — хохотнула Лариса. — Со стороны себя видела?

— Ой, отстань, а? — с мольбой в голосе протянула я.

Кто такие шуршики, я не знала, но явно кто-то нехороший. Лара меня обычно ни с чем хорошим не сравнивает, больше со всякой гадостью.

— Хлыщ за нами едет? — спросила Лара через несколько минут тишины.

Я отодвинула шторку, прикрывавшую маленькое окошко, и выглянула наружу. Карета неслась по тракту, окруженному лесом. Наш замок стоял посреди хвойного массива большой белой глыбой, возвышавшейся над деревьями на добрую половину их роста. Утром из окна такую красоту можно было наблюдать, что дух захватывало. А вставала я рано, чаще всего, когда солнце только всходило, и училась до самой вечерней зари, не выпуская книг из рук. И то корила себя за то, что так мало знаю, умею и могу. Мне нужно больше времени, больше практики, чтобы спокойно выходить в люди. Да, за этот месяц я научилась разговаривать. Путая слова, медленно и короткими предложениями, но разговаривать! Но этого мало… И сейчас я совсем не хотела сопровождения, которое могло поломать мне все планы. Но Георг, несмотря на наш договор, уперто следовал за нами.

— Едет! — раздраженно поморщившись, ответила я на вопрос Ларисы.

— Что делать будем?

— Избавимся от него в ближайшем городе. Пусть катится колбаской, — отмахнулась я. — Он сам обещал, пусть валит.

— Кого валит? — кровожадно уточнила арка.

— Убирается в смысле, — потом поняла, что и тут она меня не поймет, и еще раз уточнила: — В общем, пусть уезжает куда глаза глядят. Он своей дорогой, мы своей.

Лариса важно покивала в ответ, дескать, поняла мои сбивчивые попытки объяснить что-то. Я лениво разглядывала пейзаж за окном, который разнообразием не радовал. Лес — он и в Игдарионе лес. Ехать нам предстояло долго — почти две недели, в зависимости от погодных условий и состояния дороги. Папа путешествовал с помощью амулета, настроенного на столицу и наш родовой замок. Но у меня в руках амулет телепортации светился всеми цветами радуги и не желал выдавать правильные конечные координаты. Мне не хотелось оказаться посреди океана, а потому путешествие проходило чуточку сложнее, чем у других. Жили мы далековато от столицы, в которой находился этот самый институт, а потому предстояло по пути заезжать в большие и малые города на ночлег и за провизией. Чему я была несказанно рада. Интересно было посмотреть, как живут люди, чем отличаются от нас, землян, и вообще — это же другой мир! Удивительный, непохожий на наш! Я, конечно, видела, как живут простые люди Игдариона, но вся планета одной деревушкой не ограничивалась. Та же столица, я уверена, во много раз богаче и ухоженней. И люди там совершенно другие — такие, как Георг и моя матушка: лощеные, надменные и ни разу в своей жизни ничего тяжелее вилки не поднимавшие. Аристократы, одним словом. Я одна из них — единственная дочь первого советника императора, нежно любимая и балованная. Вот только такой была Виолетта… Моя мачеха, небось, радуется своей победе. Избавилась от нелюбимой падчерицы, все внимание отца снова принадлежит ей, да вот только, если бы я не хотела, меня и танком в этот институт не загнали бы. Образование вещь — нужная в быту, особенно для леди высшего света.

Мы ехали уже часа три, а может быть, больше, когда обхаянный мною кучер дал отмашку на привал. Карета остановилась, тяжко скрипнув. Пока возница занимался лошадьми, я выпустила Ларису размять крылья и заодно решила пройтись сама. От долгого сидения, да еще и в неудобной карете, которую подбрасывало на каждой кочке, тело затекло. Я начала задумываться о собственной лошади и обучении верховой езде, несмотря на то, что боялась этих животных. Лариса вообще выглядела разозленной на весь мир, ее я лишний раз не трогала, боялась за собственную жизнь — она в порыве негативных чувств могла и в волосы вцепиться. Вот и сейчас она первым делом полетела на охоту сбрасывать напряжение. Я же в это время гуляла по полянке недалеко от места остановки. Кучер поглядывал на меня с настороженностью, но не лез, слава богам. Надо будет потом извиниться, да и имя его узнать не помешает, ехать вместе нам еще долго.

— Вы не слишком-то дружелюбны, — неожиданно прозвучало сбоку.

Я поморщилась, общаться с еще одним обиженным у меня не было абсолютно никакого желания. Но, похоже, оно было у Георга. Он не спешил уходить и наблюдал за мной, плечом прислонившись к дереву. Красивый все-таки, зараза. Небось, каждая встречная слюни на него пускает.

— А вы не спешите исполнять свои обещания, — напомнила о нашей договоренности. — Мы уже достаточно отъехали от ворот, а я все еще наблюдаю вас рядом.

Может быть, и стоило наладить с ним хорошие отношения, он-то не виноват в моем плохом настроении, но каждый раз он как будто специально нарывается! Бесит! Нет, не бывать перемирию. Пусть катится колбаской по Малой Спасской.

— Я уеду в ближайшем городе, не беспокойтесь, — сверкая глазищами, ответил Георг на мой выпад. — Часа три — и я избавлюсь от ненужного груза, а вы спокойно поедете дальше. Куда вы там направляетесь? В школу для магически отсталых?