— Найджел, я должна подумать, — сказала она.

— Думай, — великодушно разрешил Бозгурд. — Дня три тебя хватит?

— Неделя.

— Ну что ж… — Он развел руками, как бы говоря «ох уж эти женщины!»

— А теперь выпусти меня отсюда. Я устала.

========== Глава 11. Генетическая аномалия ==========

Если бы Корделия помнила, что такое ярость, она бы непременно этим воспользовалась. Но она не помнила. Она с легкостью могла перечислить внешние проявления вышеуказанной эмоции: выпученные глаза, ходящие под кожей желваки, побелевшие костяшки пальцев. Она могла бы с некоторой, очень небольшой, долей артистизма даже воспроизвести эти проявления. Но для полноценного воплощения ей требовался гормонально-физиологический подтекст. Эндокринная система должна была поддержать внешние признаки изнутри, обеспечив поступление адреналина и норадреналина из надпочечников в кровь. Тогда вытаращенные глаза, заломленные руки и хруст пальцев произвели бы требуемое впечатление. Но для того, чтобы надпочечники выполнили свою функцию, необходим сигнал из вышестоящей инстанции — головного мозга. А мозг, в свою очередь, должен был зарядиться настроением от поступившей извне информации — негативной или пугающей. Информация поступила. Прошла по зрительным и слуховым нервам. Была распознана и осознана. Но… мозг не счел информацию достойной выброса адреналина. Эмоциональное реле не сработало. Щелчок, еще щелчок. Осечка. Возможно, мозг и выжимал педаль газа до упора, но она проваливалась в пустоту, как проваливалась все предшествующие пятнадцать лет. Корделия очень хотела закричать, выругаться, вскочить, метнуться из одного угла пультогостиной в другой, заломить руки, завести глаза, взвизгнуть, топнуть ногой, разрыдаться и даже хлопнуться в обморок. Но продолжала сидеть неподвижно, развернув пилотское кресло к выстроившейся полукругом команде, и переводила свой устрашающе спокойный взгляд с одного участника заговора на другого. Чуть в стороне, прислонившись к колонне, стоял начальник службы безопасности.

— Итак, — очень ровно, с невозмутимостью инквизитора, произнесла Корделия, — повторяю вопрос. Кто тот непревзойденный гений, который решился так остроумно от меня избавиться?

Команда начала переглядываться и перешептываться. Ордынцев поднял руку, как уличенный в шалости ученик, признанный хулиганский авторитет, готовый мужественно признать вину.

— Идея принадлежит мне. Я не мог позволить тебе отправиться в это логово без связи.

Корделия метнула в него взгляд, превышающий допустимую для человека дозу гамма-излучения.

— И во имя этой великой цели, спасения моей драгоценной персоны, ты навесил на меня «жучок»!

— Это не «жучок», — пискнула Лена Кирсанова, — эта органическая центаврианская флэшка. Сканером не считывается. Мы проверяли.

Смолкла и получила свою дозу микро рентген. Корделия, склонив голову набок, с минуту просвечивала навигатора.

— По-вашему, в отделе безопасности «DEX-company» не подозревают о существовании таких флэшек? Там идиоты наивные работают, полагающие, что шпионы галаполиции до сих пор крепят микрофоны скотчем к заднице?

Лена всхлипнула.

— Об этих флэшках правда мало кто знает. Они для ученых, а не для шпионов. Центавриане используют эти флэшки для сбора генетического материала на удаленных планетах.

— Я знаю, для чего используются центаврианские флэшки, — отрезала Корделия. — Они разбрасывают этих назойливых блох, а потом штампуют из инопланетного ДНК своих химер. Тогда тем более, какого… космоса вы нацепили эту флэшку на меня? Чтобы она укусила Бозгурда? — Снова перевела взгляд на Ордынцева. — Ты взялся заполучить его ДНК, чтобы сравнить с ДНК Волка? Сверхгениально. Использовать меня как носитель. Вы, собственно, на кого работаете, майор? На меня или на Федеральную службу? Если вы все еще майор ФСБ, то вам и зарплату следует получать в ведомстве. А если вы работаете на холдинг, то задание по извлечению ДНК преступника вам полагается согласовывать со мной, вашим непосредственным работодателем.

— Я не ставил себе целью добыть ДНК Бозгурда, — буркнул Ордынцев. — Цель операции состояла в обеспечении безопасности охраняемого объекта, то есть вас.

— Это каким же образом? Посредством укуса? Предполагалось сохранить мое бесценное ДНК для потомков? Или вызвать у меня анафилактический шок и таким оригинальным способом, в мешке для трупов, извлечь из вражеского логова?

Лена Кирсанова снова всхлипнула.

— Эта флэшка не кусается, — прошептала она. — Она информацию собирает. Аккумулирует и кодирует все поступающие извне аудио-и видео сигналы. Эти флэшки используются центаврианами для сбора климатических данных. А так же для атмосферного и почвенного анализа. Их сбрасывают в самые труднодоступные уголки планеты. Флэшка некоторое время остается неподвижной, накапливая сведения, а затем самостоятельно возвращается на базу. Даже если эта база на полюсе или в жерле вулкана. Эти флэшки очень редкие и о них мало кто знает.

— А ты где взяла?

— Я ее на фрисский резонатор выменяла. На Ярмарке…

Тут даже неисправное реле заискрило. Корделия задохнулась.

— Вы… вы летали на Ярмарку? Без моего ведома?

Экипаж еще ниже свесил повинные головы.

— Майор, ты знал?

— Знал, — невозмутимо ответил Ордынцев. — Данный рейс выполнялся с моего согласия. Цель — приобретение некоторых не вполне законных, но крайне необходимых для обеспечения безопасности технических средств.

Корделия схватилась за голову. Этот жест получился естественным и уместным, ибо не требовал гормональной подоплеки, а выполнялся на мышечных рефлексах.

— О вселенная, кто все эти люди? Кто они? — полным трагизма голосом воскликнула она. — Как я могла так обмануться?

Фраза вышла менее удачной. Послышались приглушенные смешки. Корделия тут же свернула драму в сухое либретто.

— Боюсь спросить… а где флэшка?

— На тебе, — ответил Ордынцев.

Корделия боязливо оглядела голые руки, потрогала шею, запустила пальцы в короткие идеально уложенные волосы.

— Где?

Тут вперед выступил техник.

— Я вмонтировал ее в одно из звеньев колье, — сказал он со вздохом.

Корделия устремила на него взгляд погибающего Цезаря.

— И ты, Брут!

— Ну да. Мне объяснили. Я помог. Делов-то…

Едва касаясь пальцами, Корделия брезгливо отстегнула украшение, подержала на ладони, изучая, затем, размахнувшись, швырнула Ордынцеву.

— А я, по наивности своей, шутила, что в 16-м веке вместо «жучков» известностью пользовались блохи.

Майор украшение поймал.

— И все-таки я не вижу смысла, — вновь заговорила Корделия. — Как бы эта центаврианская блоха помогла мне выбраться оттуда? Она собирает информацию. И что дальше? Как бы она помешала Бозгурду меня придушить?

— Никак, — с ужасающим хладнокровием ответил Ордынцев. — Если бы ты не вернулась в назначенное время, флэшка вернулась бы на базу. Она ориентируется на исходящий сигнал, неуловимый для сканера. Флэшка возвращается на базу, как пчела в улей. Или голубь — в голубятню. Мы бы просмотрели запись и отправились за…

— … моим трупом. Спасибо, утешил. А база у нее…

— Здесь, — ответила уже Лена и предъявила странный серебристый пентакль с углублением посередине. — Это дешифратор. Когда флэшка возвращается к исходному пункту, она сливает собранную информацию на чип. И подзаряжается.

— Но меня могли запереть в одном из подземных боксов. Или уволочь на корвет Бозгурда.

— Она бы и оттуда выбралась, — ответила Лена, активируя базу через сенсорную панель. — Есть система вентиляции, канализации, сопла двигателей, трещины в обшивке.

По периметру пятиугольника побежали полупрозрачные всполохи. Послышалось неприятное, низкочастотное гудение. К изумлению Корделии одна из подвесок колье зашевелилась и отпала. Форма подвески изменилась, став из продолговатой почти шарообразной, цвет так же сменился с золотистого на бурый. Шарик уверенно скатился с ладони Ордынцева, все еще державшего колье, упруго скакнул, кусочком жвачки повис на комбезе навигатора, пополз вверх, переместился на предплечье и уже оттуда скатился в углубление пятиугольника.