Это оказалась Южная Корея, Сеул, больница Самсунг. Джин с истекающим от ранения Мишелем сидела на первом этаже госпиталя и просила о помощи. Картина в двадцать первом веке выглядела очень странно. Её заметил молодой человек в чёрных очках, похожий на врача. Он подошёл к ней и заговорил на русском языке. Джин говорила на русском очень хорошо, с небольшим французским акцентом.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Мой друг, он тяжело ранен, боюсь у нас нет страховки, но ему срочно нужна помощь. Я заплачу столько, сколько потребуется, но нам необходима операция немедленно.

Молодой человек вызвал врачей и объяснил им ситуацию. Мишеля положили на носилки и увезли в реанимацию. Джин поместили в отдельную комнату. Молодой человек оказался переводчиком. Его звали Седжун. Благодаря его быстрым действиям поэта удалось спасти. Джин перенервничала, и когда узнала, что с Мишелем всё в порядке, прилегла на кровать и уснула. Она на мгновение забыла, что Софокл и Константин находятся сейчас в заложниках.

После того, как Джин растворилась прямо у него перед глазами, Софокл повернулся и толкнул стеллаж. Перед его взором открылась странная картина. Константин сидел на стуле под дулом небольшого пистолета. Неподалёку от него стоял молодой человек с тёмными волосами и светло-голубыми глазами, как лёд. Возле окна находилась девушка, среднего телосложения, с рыжими волнистыми волосами до плеч. На её лице были шрамы и выглядела она лет на 40. Дверь охранял полный бугай в чёрно-белом спортивном костюме. Пистолет держал высокий телохранитель в чёрном парадном костюме, стройный и сухопарый.

– Опустите, пистолет, прошу вас, – произнёс Софокл.

Телохранитель не шелохнулся. Молодой брюнет, который руководил этим нападением, смерил Софокла оценивающим взглядом, и через мгновение небрежно махнул рукой.

– Так значит ты и есть потомок Карла Дефорестеля? – спросил он.

Софокл ничего не ответил.

– Взять его, – властно сказал мальчик на вид которому было около 16 лет.

Бугай схватил близнеца и связал ему руки верёвкой, Константина привязали следом. Пленников спустили в гостиную, где недавно они должны были пить чай. Мальчик-захватчик оглядел гостиную. Его внимание пало на фарфоровый сервиз с тремя полупустыми чашками.

– Девчонка… она пропала, – заметил высокий телохранитель.

– Рано или поздно она вернётся. А пока у нас будет время разобраться с этими двумя.

Джин проснулась на следующее утро. Тусклый зимний свет пробивался сквозь окна. Девушка села на кровати и схватилась за голову. Утро вечера мудренее. До неё вдруг стало доходить, что она вчера натворила. Даже физически она почувствовала, будто её плечи сдавила непосильная ноша. Джин захотелось зажмуриться и уснуть снова, чтобы не принимать никаких важных решений, чтобы всё произошедшее оказалось сном. Но похлопав себя по щекам, она всё же пришла в себя и нашла в себе силы встать с кровати и принять душ.

Рядом с кроватью лежала чистая пижама и нижнее бельё. Одежда пришлась как нельзя кстати. После Джин отправилась на поиски палаты Мишеля. В коридоре она набрала воды из кулера, потому что её мучила жажда. Да и есть очень хотелось со вчерашнего дня. Она купила свежеиспечённых булочек на первом этаже больницы, узнала у стойки информации, где лежит Мишель, и на лифте поднялась на четвёртый этаж. Сердце у неё ушло в пятки, так как она не знала, как объяснить человеку из девятнадцатого века, что с ним произошло.

Мишель уже проснулся. Он лежал на кровати неподвижно. От его тела шли трубочки с лекарством. Грудь была перемотана. Но он был жив. Джин молча зашла и закрыла за собой дверь. Она села рядом на стул и начала разглядывать лицо поэта. Он выглядел вполне себе здорово, несмотря на вчерашние раны.

– Анастасия? – удивлённо произнёс он. – Вы ли это? Похоже я умер и попал в ад, но почему вы находитесь в нём вместе со мной?!

– Вот и я том же, – пробурчала Джин. – Ад на Земле…

– Ничего не понимаю, ваша одежда… она очень странная.

– Ах, это… – Джин оглядела себя.

Трикотажная пижама должна быть в диковинку для человека из прошлого, ещё и на девушке.

– Мне нужно многое вам объяснить. Меня на самом деле зовут Джин, я представилась на балу Анастасией, потому что прибыла к вам из будущего. Вчера вы получили ранение от недостойного вас человека, и я по воле случая, оказалась рядом с вами. И мне ничего не осталось, кроме как забрать вас с собой в будущее. На дворе 2015 год. Мы сейчас в больнице, в Южной Корее.

Глаза Мишеля полезли на лоб. Джин достала булочку с фасолью и протянула её поэту. Сама от волнения она проглотила сразу две.

– Похоже, у меня белая горячка или галлюцинации.

– Вас ущипнуть? – проговорила девочка с набитым ртом. Мишель замотал головой и открыл пакетик со своей булочкой.

– Нам нужно выписать вас как можно скорее. Но в силу ваших ранений, раньше нескольких дней мы отсюда не выберемся. Накануне мой брат попал в беду. За нами начали охотиться очень сомнительные люди, и мне пока неизвестно, что им от нас нужно. Софокл и друг нашей семьи, Константин, сейчас находятся у них в плену. С нами раньше не происходило ничего подобного, но в любом случае, мне нужно что-то предпринять.

Мишель медленно жевал кусочек булочки с красной фасолью.

– М… довольно вкусно.

– Да, в нашем мире много разных вкусняшек, нужно кушать, пока ты жив.

– Значит мы должны спасти вашего брата от рук злодеев?

– Что-то вроде того.

– Заманчиво, – произнёс Мишель.

Джин показалось, что он всё ещё надеется, что всё вокруг, плод его воображения. После завтрака Мишель снова уснул. Ему нужно было набираться сил перед важным перемещением. Джин вышла и поймав такси доехала до популярного рынка с бутиками, Мёндон. Ей нужно было закупиться удобной одеждой для себя и поэта. Предпочтение отдавалось одежде чёрного цвета, чтобы привлекать к себе, как можно меньше внимания. Она так же купила перчатки и тёмные очки, не хватало только какого-нибудь оружия. Но Джин не знала, как его достать, к тому же, она ведь не преступница какая-то, хотя Мишелю приходилось убивать ранее на войне. Джин всё-таки остановила свой выбор на бейсбольных битах. Это менее кровожадно, правда, в глубине души, она надеялась, что им не придётся испытывать силу удара на людях.

– Почему ты пришла на бал? – спросил Мишель, когда раны почти зажили.

– Я была влюблена в твоё творчество и в то, что о тебе было известно.

– Почему ты говоришь в прошедшем времени? Я не оправдал твоих ожиданий?

– Нет, просто, так легче говорить о своих чувствах.

Мишель отвернулся к стене.

– Я всё равно не достоин твоей любви, – тихо сказал он. Джин вскинула бровь.

– Почему это?

Мишель усмехнулся.

– Демоны внутри меня не дают мне покоя, и поэтому я делаю несчастными людей вокруг себя.

– Счастье – понятие преходящее.

– Я знаю. Но хочу, чтобы твоё длилось как можно дольше.

– Сейчас единственное о чём, я могу думать, это спасти Софокла из лап похитителей. Вызволить его целым и невредимым.

– Мы можем постараться, но я не уверен, что у нас получится. Я плохо знаю ваш мир.

– Но ты знаешь человеческую натуру, поверь мне люди почти не меняются.

– Да, люди часто разочаровывали меня.

– Я знаю, – ответила Джин и попрощалась с Мишелем.

Она отправилась в свою комнату, и взяв зелёный блокнот на столе с логотипом больницы, начала выписывать свои мысли на бумагу. Так легче составлять план действий и перемещений. Внезапно дверь палаты распахнулась и в комнату вбежала маленькая девочка лет шести. Она была очень худая и бледная, с лысой головой, похожая на привидение. Джин встала с кровати. Девочка заперла дверь и посмотрела на неё молящими глазами.

– Пожалуйста, не говори им, что я здесь. Я так устала от этих уколов. Ты можешь спрятать меня ненадолго…

Джин посмотрела на девочку с жалостью, видимо, у неё рак и сейчас она проходит болезненную химиотерапию.