Раньше, чем Гермиона успела бы задаться мыслью, на что это профессор могла согласиться, он дружелюбно поинтересовался:
– Как себя чувствуешь?
– Ну, получше. Вроде, – неуверенно ответила Гермиона.
– Девочки говорят, ты поцапалась с ними… из-за ничего, – зачем-то сказал Рон, возможно, чтобы просто поддержать разговор.
Гарри при этом сердито на него взглянул, и он заволновался.
– Не, ну я им конечно же не поверил! – тут же прибавил друг. – Чтобы ты и разозлилась из-за ничего… Не, чушь какая-то.
На этом возникла неловкая пауза. Из тех, когда собеседникам есть что сказать, но при этом ни один из них в силу каких-то причин не может решиться. У Гермионы, успевшей пережить немало потрясений, выдержки, обычно отличавшей её от друзей, оказалось сейчас куда меньше.
– Мне кажется, я схожу с ума и вижу такое… такое, что просто невозможно, – наконец призналась она, где-то глубоко внутри испытывая при этом некоторое сомнение: и в самом деле невозможно, чтобы Гарри не питал к ней никаких чувств?..
Друзья между тем озадаченно переглянулись.
– Как это? – осторожно уточнил Рон.
– Ну… всё настолько реально, что я… я просыпаюсь и вижу…
Гермиона не ожидала, что снова столкнётся с трудностью в лице Гарри, и, чувствуя, как приливает к щекам кровь, заволновалась сильнее.
– …и вижу вас, только постарше, – отведя от друга глаза, соврала она. – А потом просыпаюсь, и всё вроде бы в порядке, я здесь, и вы рядом. Это началось ещё вчера, но… Я думала, это что-то вроде помеша… сна, ну, или вроде того, а потом попыталась понять, как всё это связано и…
Поторопившись, она серьёзно запуталась. Друзья молчали и не сводили с неё глаз, поэтому и признанию пришлось снова и снова видоизменяться.
– …и я пробовала с вами поговорить… ну, там, а ты, то есть вы… вы говорили такие вещи, что… что… что я встала в тупик, и теперь не знаю, как быть.
Если Гарри и Рон из этого хоть что-нибудь поняли, то факультету Гриффиндор можно было бы заслуженно присудить десяток очков. Оба друга немного помолчали, отчего беспокойство Гермионы только усилилось. Может, они уже сочли её сумасшедшей? Неужели не только Рон, но и Гарри так думает? Однако именно он и взял на себя смелость наконец нарушить тягостную тишину.
– А… а какие такие вещи?
– Ну, что… что…
Так изворачиваться, учитывая, как уверенно она это сделала ещё на первом курсе, ей не приходилось. Почему только перед Гарри возникает такая робость?
– …что я, похоже, серьёзно больна, – ляпнула она первое, что приходило ей в голову в качестве аналогии.
– Да это просто дурной сон! – тут же решительно заявил Гарри, словно это ему предъявили страшный диагноз. – Может, ты просто… просто столько всего держишь в голове, что он повторяется, вот и…
– Да, – Рон в поддержку ему старательно закивал, – наверняка, это всё из-за…
– Да нет же! – возразила Гермиона. – Вы не понимаете! Я же всё это вижу, и это всё… всё настолько реально и…
Она совсем потерялась, охватываемая отчаянием. И почему только это вдруг стало происходить с ней? Что она такого сделала? Должна же была иметься какая-то связь? Чувствуя, как к глазам подступают слёзы, она отвернула голову и уставилась в окно. Было облачно, и на этом все изменения заканчивались.
Друзья, похоже, поняли, насколько серьёзно обстояло дело, и теперь действовали куда осторожней. Гермиона лишь уловила их перешёптывания.
– Не думаю, – громче, чем следовало, ответил на что-то Гарри.
– А может это что-то вроде… ну, видений? – предположил Рон. – Ну, помнишь, профессора Трелони? Она же тоже Грима у тебя в чашке разглядела… Это же как смотреть в шар предсказаний, а потом неправильно трактовать то, что там…
– Ты думаешь, Гермиона просто?..
Другу можно было и не заканчивать мысль, Гермиона уже услышала главное и тут же утёрла слёзы. В её памяти, получив должный толчок, наконец всплыло то, что по своему значению не дотягивало до Гарри в той же степени, что и булыжник до горной вершины.
– Будущее! – подхватила Гермиона, в порыве радости нисколько не задумываясь, сколько это могло бы значить. – И как я сразу не поняла!
Она одарила друзей таким восхищенным взглядом, что они совсем растерялись. Впрочем, их можно было понять. Загоревшееся в глазах Гермионы чувство больше походило на безумие.
– Так я и знала, что всё это из-за дурацкого шара! – поднявшись на ноги, заключила она. – Не стоило его вообще трогать!
И раньше, чем хоть один из друзей успел отреагировать, поспешила из больничного крыла прочь. Если злосчастный шар предсказаний всё ещё находился у стены, то ему из соображений собственной безопасности (если таковые, конечно, имелись у бездушного предмета) сейчас следовало бы укатиться куда-нибудь подальше.
========== 4. ==========
Было уже слишком поздно, чтобы раскаиваться или предаваться сомнениям. В спальне ещё ощущался слабый и не очень приятный запах. Разлетевшиеся повсюду осколки пришлось собирать при помощи магии Лаванде, как и наводить порядок. Это было ей уроком за выступление.
– Возмутительно! Какое безобразие! – возбужденно твердила профессор МакГонагалл, за которой убежала перепуганная не на шутку Парвати. – И от кого? От Вас, мисс Грейнджер!..
– Она просто ненормальная! – встряла Лаванда, желая поделиться оскорбительными взглядами Гермионы на их любимые прорицания.
Вот только она не учла того факта, что и сама декан не питала особой веры в полезность этого предмета, потому по заслугам получили все. В случае с Гермионой это даже сложно было назвать наказанием. Отнятые пять очков она могла в ближайшие дни заслужить на предмете той же МакГонагалл. Велика беда за какой-то там хлопок…
Однако, несмотря на всё, девушка так и сидела на кровати, находясь в затруднении. Проще было бы сказать, что её разум, получивший наконец свободу после нахлынувших, подобно стихии, чувств, взялся за положенное ему дело. И многое, хотелось того Гермионе или нет, теперь надлежало обдумать. А действительно ли это всё увиденное было будущим? И будет ли оно теперь таковым? Может это всё… было просто как-то связано с её желаниями и поэтому так выглядело? А она в самом деле желала, чтобы они с Гарри?..
Было слишком поздно, даже не для того, чтобы заставить треклятый шар показать что-то ещё или перенаправить в то самое измерение (или как там правильно?), но и чтобы просто взять и забыть всё увиденное. Если бы хоть одной из девочек её же возраста пришлось столкнуться с тем же количеством вопросов и сложностей, которые сейчас стояли перед Гермионой, то ей определенно не удалось бы справиться без помощи психотерапевта. Гермиона же была достаточно разумна, чтобы найти некоторым вещам объяснение, выделить из множества только самые важные вопросы, а часть отодвинуть на задний план, но и недостаточно взрослая, чтобы справиться с некоторыми чувствами, которые до этого не проявляли себя с такой силой.
– Всё в порядке? – Из глубокой задумчивости её вырвала Джинни. – Гарри и Рон спрашивали про тебя.
– Да, я… скоро спущусь, – запоздало ответила Гермиона.
По правде говоря, она пока не была готова их видеть. Надо было как-то объяснить, что это был за хлопок, который все так отчётливо слышали в гостиной. Не то чтобы Лаванда и Парвати уже не растрепали… но Гарри и Рон вряд ли поверили. Уж Гарри-то точно. Гермиона снова поймала себя на навязчивой мысли о нём и тут же принялась отгонять подступающее волнение. Что тут прям такого, если они так безоговорочно верят друг другу? Подумаешь, Гарри понимает её куда лучше, чем… Волнение в груди только усилилось. И что же, что её мог пригласить на бал Гарри, но не пригласил? Кто сказал, что это и тяготило её в последние дни? Нисколько она не расстроилась! И вообще…
Заплутав в катакомбах собственных мыслей, Гермиона резко встала с кровати и, не обратив внимание на удивление Джинни, вышла из спальни. Ничего предосудительного она не совершила. Подумаешь, какой-то там дурацкий шар уничтожила… Для Сириуса так она в прошлом году решетку снесла. А могла бы и целую стену.
