- Да я и не чудовище, а человек… Но, по ходу, у вас тут об этом ничего не знают.
Я натянула штанишки и свитер, чуть не замурлыкав от удовольствия вновь оказаться в тепле.
- Ну как, подошли?
- Немного великоваты, но явно лучше, чем расхаживать тут по камере в пелёнках, - попыталась я пошутить.
Зайчиха улыбнулась в ответ.
- Вашим делом займётся сотрудник полиции Ник Уайлд.
И тут моё сердце упало.
- Судя по нашему знакомству, мне ничего не светит, кроме как заточения здесь на неопределённый срок. Насколько я поняла из нашей беседы, он не имеет особого желания браться за моё… дело, - еле выговорила я.
Кто бы мог подумать, что такие слова вообще будут мной когда-то произнесены…
- Мне, конечно, не стоило бы вдаваться в подробности. Но… В общем – да… - ответила зайчиха и, чуть задумавшись, добавила, - У Ника сложные взаимоотношения с начальством, сам себе на хребёт и наскрёб… Порекомендовав старшего сержанта, сам попал под раздачу, его ещё наградили статусом «самый ответственный следователь». В шутку, конечно.
- В шутку? Что-то не похож он на шутника…
- Он же лис. Я вообще не понимаю, почему его ещё не уволили… - нахмурился зверёк, - Ни одного законченного расследования!.. – она заглянула мне в глаза, - Я поспособствую быстрому разрешению этой неразберихи, - и, чуть замявшись, продолжила, - В материалах дела сказано, что вы ничего не помните…
-Это ложь. Отчасти. Я не помню лишь того, как оказалась в том парке… Да ещё в чём мать родила…
- А имя? Имя помните?
- Да. Элис. Я человек, меня зовут Элис.
Джуди протянула лапку и мягко коснулась моего запястья.
- Я с тобой. Поверь, всё будет хорошо… Доброй ночи!
Зайчиха растворилась в сумраке, лязгнул засов, и давящая тишина тяжёлым занавесом начала опускаться на этот невообразимый день. Кто бы мог подумать…
Не спалось, а чистая, хоть и с чужого плеча, одежда не давала ни тепла, ни привычного, пусть и мнимого, ощущения спокойствия и защищённости.
Кажется, взошла луна – маленький проём далёкого окна озарился холодным неземным светом. Её сумрачный лучик блуждал по выстланному камнем полу камеры и стенам с облупившейся краской, под которой местами проступала старая кирпичная кладка. Воцарилась тишина…
Сон, который всегда спасал меня от давящей пустоты, никак не шёл…
Маленький паучок, пытающийся поймать лунный свет, привлёк моё внимание. Он усердно плёл свои паутинки, не смотря на то, что давным-давно спустилась ночь.
Бывают такие моменты, когда думаешь обо всём сразу. Обычно я думала о предстоящем дне и планах на вечер, что сплетались сами собой за тяжёлой дверью, вдали от уставших и озлобленных людей, о прогулках по парку вокруг небольшого озерца с утками, о вкусном ужине… Конечно, сегодня всё сложилось иначе. Что со мной стало, и зачем я оказалась здесь? Почему эта зайчиха взялась мне помогать? Что она почувствовала такого необычного, что заставило её, по сути дела, пойти наперекор уставу, принеся мне одежду и сказав пару добрых слов? Простых, но настолько необходимых порой, что, казалось, при одной только мысли об этом я была готова расплакаться…
Перед моим взором пронеслись события этого вечера, испуганный слон, окативший меня холодным душем и маленький Пенни, заискивающий перед лисом… И как бы ни абсурдно это было, но всё здесь казалось мне смутно знакомым. С чего бы это?…
- Значит, ты человек…
Голос, от которого я похолодела до кончиков волос, прозвучал тихо из глубины камеры, и страх сковал меня с головы до пяточек. Я замерла. Послышались короткие шаркающие шажочки, и на лунный свет вышел старый седой маленький енот.
- Как же мне повезло, - прохрипел он, искоса поглядывая на меня выбеленными временем глазами, - я уж думал и не встречу на своём веку больше никого из вашего странного рода…
- Вы знаете про людей? – меня охватила дрожь от того, что хотя бы одно встретившееся мне существо знало это слово.
- Ах, дорогая, сколько десятилетий я провёл в компании существ одной с тобой крови…
- Что… Что вы знаете?.. Я уж думала так и умереть здесь никем не понятой…
- Ну что ты! Здесь гораздо более чуткая публика, чем в твоём мирке…
- Что-то я сомневаюсь в обоих фактах, - уныло прошептала я себе под нос.
- Меня зовут Боб. Боб Енотович…
- Элис… - я протянула ему руку.
В моей ладони оказалась худенькая пушистая лапка - я почувствовала прохладную подушечку и острые маленькие коготки.
- Да слышал я, конечно и это. С вечера за тобой наблюдаю. Рад видеть представителя человечества.
- Тут никто и не знает о том, что мы существуем… Я в отчаянии… Меня считают больным умирающим зверем, представляете? Такая чушь… Чушь до слёз! – я даже невольно всхлипнула от досады, и, пожалуй, это не было наигранной жалостью к себе или, что ещё хуже, попыткой вызвать сострадание старого енота. Просто вырвался наружу спутанный клубок, что смешал в себе страх, недоверие и отчуждённость… Всё то же самое, что преследовало меня в другом мире… Мире людей…
Прижавшись к посеребрённой лунным светом решётке, что отделяла меня от всего на свете, я замерла не в силах больше понимать и уж тем более предпринимать хоть какие-нибудь действия.
- Ну, рано ещё отчаиваться! Не хныч, а самое главное – даже не пытайся злиться. Ты этим только себя погубишь, - енот сделал шаг во тьму камеры, раздался щелчок, и помещение озарилось тусклым светом крохотной лампы. От приятного жёлтого света на мгновение показалось, что здесь даже вполне уютно. Сейчас можно было различить три койки, тумбу с выдвижными ящиками, на которой стоял ночник, да свёрнутую в четверть газету, брошенную рядом.
Я утёрла хлюпнувший нос тыльной стороной ладони и задала особо взволновавший меня вопрос:
- Боб, откуда вы слышали про людей?
- Эх, детка, насколько ты ещё мала, - просопел пушистый малыш, - Странно быть героем в своё время и именно из-за силы этого непоколебимого течения вновь уйти в небытие, - енот хитро глянул на меня, и на мгновение показалось, что его взгляд, с усердием сломав все мои капканы и препятствия, достиг своей цели.
- Боб, кто вы?
- Я служил в секретной организации. Да, было такое время… Было… - енот задумался на некоторое время, казалось, он мысленно перенёсся далеко-далеко назад и увидел что-то родное, но безвозвратно утраченное, - К нам принимали только особо одарённых зверей, наделённых определённой силой… Мы помогали людям, и они называли нас тотемами. У людей тоже были свои посланники – шаманы, - Боб вновь задумался о чём-то, казалось, что перед его глазами день за днём проносятся безвозвратно канувшие в небытие годы, - Они приходили в предчувствии беды и звали за собой… Надо сказать, вы очень жестокий народ, но мы считали помощь вам своим долгом. Ах, как давно это было… Как давно…
Боб уселся на край кровати, взяв в лапки газету.
- Помню, как очутился первый раз в вашем мире. Я восторженно наблюдал высокие деревья… Такие толстые, что даже двадцати енотам было бы не обхватить даже одно… А какие горы, покрытые снежными вуалями, бурные реки и спокойные голубые озёра…
- Канада?
- А ты догадлива, детка… - ухмыльнулся енот.
Вертевшийся на языке вопрос не давал покоя, и я, забыв о тактичности, проговорила:
- Мне неловко спросить, но…
- Как я оказался здесь?
- Да… Почему вы оказались в камере?
- Пара яблок, стащенных прямо из под носа у ларёчника Ёжиуса, и привели меня сюда, - полуслепой старый енот печально хмыкнул, и грустная улыбка застыла на его мордашке, - Они были красно-жёлтые и пахли по осеннему нежно. Что поделаешь, пенсионного жалования, каким бы героем ты и ни был когда-то, не всегда хватает даже на корочку хлеба, что уж говорить о такой роскоши, как два яблока, - и, помолчав, добавил, - Законы становятся всё более страшнее, а их нарушение карается не менее жестоко. C`est la vie, детка. Мы сами создали этот мир… А теперь ищем пути смыться отсюда куда угодно. Но не всем желаниям суждено сбыться!.. – он уставился на меня, предупреждающе оттопырив пушистый палец, - Вот, кстати, и пример, - оживился Боб, уткнувшись носиком в теребящую лапками газету, - Очередная группа придурков без вести пропала в пещерах Отчаяния…
