Хината, до этого молча внимавшая ее словам, не знала, что сказать на слова сестры. Приведя ее сюда, куноичи не ожидала от нее такой внезапной честности, и была ошарашена. Выслушав сестру, девушка попросту забыла обо всем, что произошло. Ей больше не хотелось поучать ее, не хотелось ругать и, уж тем более, жалеть…. Хотелось просто поддержать. Быть рядом. Разделить горе. Так же, как и она когда-то.
Обняв затихшую сестру, она крепче прижала ее к своей груди, уткнувшись носом ей в макушку. Мягко и осторожно поглаживая ее по волосам, Хьюга шептала какие-то глупые, ничего не значащие слова, слушала тихие всхлипы, не обращая внимание на слезы, что скатывались по ее собственному лицу.
Теперь, посмотрев на все со стороны Ханаби, куноичи понимала ее. И хотя, та вела себя несколько по-детски, не Хинате было ее осуждать. Имото была тепличным цветком, выращенным во всеобщей любви и поклонении, и потому, ее легкомысленность не удивляла Хьюгу. Она лишь жалела, что сама не была такой же. Ханаби спокойно отказалась от мимолетной симпатии, когда поняла, что та ни к чему хорошему ее не приведет, но она бы так не смогла. Именно это Хината и ненавидела в себе. Свою излишнюю сентиментальность, но сделать с ней ничего не могла.
Ей понадобилось так много времени для того, чтобы отпустить Наруто и Джуширо, и она корила саму себя за эту слабость. Но вот теперь, кажется, она наконец освободилась от этих всепоглощающих чувств, тянущих ее вниз, не дававших сделать спокойный вдох полной грудью…
Нет.
Теперь она будет тонуть в темной бездне отчаянья других глаз. Совершенно не похожих на теплый океан голубых глаз Наруто и на внешне спокойные фиолетовые глубины глаз Джуширо, таивших в себе шторма и бури разбитых чувств.
Хината долгое время наивно полагала, что знает Учиху Саске, но, полюбив его, она увидела совсем другого человека под маской безразличия и грубости. Ребенка, отчаянно нуждающегося в ней.
И как она могла отказать ему?
========== Послевкусие ==========
***
В тот день он рано ушел из дома, убежав от неловкости и чувства вины, что обязательно присутствовали бы, если он остался. Нет, парень чувствовал вину и понимал, что перегнул палку и так, но ему не хотелось усугублять ситуацию, ибо он прекрасно знал, что мог все испортить своим поведением. Тренировка ранним утром с Кацуки и Кирихито стала спасительной соломинкой, за которую шиноби отчаянно ухватился, пользуясь возможностью отвлечься. Бой выдался и вправду знатный: видя его серьезный настрой, Шинджи, от греха подальше, убрал Кацу-чан, пожертвовав собой. Под конец их многочасовой тренировки они оба были загнанными, словно лошади, и едва дышали.
Саске был благодарен Кирихито за то, что он помог ему выпустить пар, и потому, после того, как они все переоделись и привели себя в порядок, предложил им пойти куда-нибудь поесть за его счет. Услышав такое предложение, Хаюми сразу же оживилась и сказала, что давно хотела зайти в Ичираку. Парень скривился, но отказывать воодушевленной девушке не стал, так что, они втроем пошли в любимое заведение его друга, в которое сам Учиха заходил крайне редко.
Увидев его, Теучи-сан явно обрадовался и спросил про Наруто. Ответив на его вопросы и заказав им всем по полной миске, он присел за стойку и посмотрел на постер с лыбящимся Узумаки. Фыркнув от того, насколько глупо выглядел джинчуурики с палочками в руках, Учиха было отвернулся, но тут услышал знакомый голос и топот ног.
— Ты молодец, Конохамару! Поступил как мужчина, — говорил бодрый голос.
— Да, я рад, но… Мне как-то не по себе, ведь Джуширо-сан — твой родственник, — в этот момент они зашли в раменную, и темноволосый паренек осекся, но блондин, не заметив их, ответил на слова кохая:
— Ты поступил правильно, а главное — вовремя. Уверен, Широ-нии вовсе не держит на тебя обиду, — сказав это, он широко улыбнулся и потрепал Сарутоби по голове.
— Наруто-сан, здравствуй! — Узумаки аж подпрыгнул от звонкого голоска.
— Да, здравствуйте, Наруто-сан, — в отличие от своей подруги Кирихито не говорил столь громко.
— Кацуки-чан, Кирихито-кун, привет! — справившись с удивлением, блондил таки сумел поздороваться с ними. — Саске-кун! Ты тоже здесь? — казалось, он был очень удивлен, увидев бывшего сокомандника здесь.
— Да. Только сейчас разглядел? — хмыкнул Учиха, повернув голову к застывшему герою. — Может, поздороваешься и со мной?
— Прости, — встрепенувшись, он склонил голову. — Привет. Просто, удивился немного, — пробормотал парень, виновато почесав затылок.
Учиха лишь закатил глаза на его слова, переключив внимание на неуверенно замявшегося в сторонке чуунина. Амевцы также с интересом разглядывали его, но пока ничего не говорили. Наконец, опомнившись, Наруто вывел вперед своего ученика, который не особо-то и был рад тому, что все взгляды устремились на него.
— Это — Конохамару Сарутоби, мой ученик и просто отличный парень, — представил он паренька, улыбнувшись. — Конохамару, а это — Шинджи Кирихито и Хаюми Кацуки, — сказав это, парень подтолкнул товарища вперед.
— Приятно познакомиться, — буркнул молодой чуунин, быстро поклонившись.
— Нам тоже, — улыбнулась Кацуки, внимательно разглядывая смущенного паренька.
— Привет, Конохамару, — услышав голос Учихи, Сарутоби встрепенулся. — Иди. Здесь есть свободное место, — похлопав по стулу рядом, он принял миску рамена от улыбчивой Аяме-сан, коротко поблагодарив ее.
— Привет, Саске-сан, — торопливо проговорил чуунин, присев рядом.
— А откуда вы? Неужели тоже тренировались? — поинтересовался Шинджи, после того, как джинчуурики спокойно уселся и сделал заказ.
— А Широ-чан случайно не был с вами? — добавила куноичи, посмотрев на слегка замявшегося Узумаки.
На долю секунды он пресекся взглядом с Конохамару и, получив от него кивок, посерьезнел.
— Нет. Я не видел его сегодня, — ответил блондин, благодарно улыбнувшись девушке, положившей перед ним его заказ.
— Да? Просто, он уже должен был быть дома, но, когда мы зашли туда, его не было… — пробормотала погрустневшая Хаюми.
— Вот мы и подумали, что он был с вами, — добавил Кирихито, разломав палочки.
— Я видел его в поместье Хьюга, — внезапно заговорил Сарутоби, взволнованный чем-то. Видя недоуменные взгляды Амевцев, он быстро произнес: — Н-но не знаю, куда он пошел после, — и уткнулся носом в свою тарелку, став торопливо уплетать рамен.
— А ты туда зачем шел? — нахмурился Саске, прекрасно понимая, что эти двое чего-то не договаривают.
— Эхе, ну, мало ли? Не приставай к человеку… — попытался было выгородить друга Наруто, но замолк, когда увидел то, как он вытирает рот салфеткой.
— Все равно они узнают, — проговорил Сарутоби. — Да и, не вижу в этом чего-то плохого, — Наруто кивнул, и все напряглись, ожидая слов внука Сандайме, который немного медлил, явно пытаясь подобрать слова. Наконец, более или менее успокоившись, он поднял на них твердый взгляд и заговорил: — Сразу хочу сказать, что лично к Джуширо-сан не имею ничего плохого, и мне жаль, что это его затронуло, — Кирихито напрягся еще больше и хотел было что-то сказать, но его остановила Хаюми, крепко обхватив руку, сжатую в кулак, своими пальчиками. — Дело в том, что я люблю Ханаби-чан и долгое время не думал просить ее руки, так как считал, что еще очень рано, и не хотел давить на нее, зная то, какая она свободолюбивая, — Учиха тихо хмыкнул, вспомнив милую и хитрую мордашку сестры своей жены. — Когда она сказала мне о том, что ее отец желает выдать ее за Джуширо-сан, я был в шоке. Долгое время я пытался отговорить ее, но она упорно не поддавалась мне. Я видел ее сомнение и понимал, что, на самом деле, ей и самой не особо приятна мысль об этом и потому, невзирая на ее протесты, пошел сегодня в клановый квартал Хьюга. Хиаши-сама лично принял меня и выслушал, пообещав в скором времени дать ответ. Ждать мне пришлось около часа, а потом он вновь позвал меня и сказал, что согласен заключить мою с Ханаби помолвку. Я был настолько рад, когда уходил оттуда, что прилетел к Наруто-нии, ничего и никого не видя перед собой. — он остановился и, сделав большой глоток воды из своего стакана, внезапно встал. — Мне жаль, что подобное имело место быть, — проговорил парень, склонившись в глубоком поклоне. — Я был слишком окрылен и в этом была моя ошибка. Прошу вас, донесите до Джуширо-сан мои извинения, — чуунин замер, смотря в пол и напряженно ожидая слов Амевцев.
