— Да, — кивнул Ватару, откинув неинтересную газетку. — Не смотри так. Оно пройдет завтра вечером, так что ты успеешь выспаться.

— Отлично, — равнодушно проговорил Казехая, скрестив руки на груди. — И? Что это за наказание?

— Ничего сверхъестественного, — пожал плечами Харада, наливая себе воды из графина, стоявшего на столе. — Ты должен будешь поджечь дом, — помедлив с секунду, ожидая продолжения, парень недоверчиво хмыкнул.

— И все? — осушив стакан, Ватару с громким стуком поставил его обратно, смерив паренька тяжелым взглядом.

— Не сказать, что я одобряю данное решение Канаме, но, да, это все, — Казехая усмехнулся, видя злость во взгляде надзирателя, и довольно кивнул, вызвав раздраженное ворчание. — Не думай, что слова твоего дяди остановят меня от того, чтобы набить тебе морду.

— Я и не сомневаюсь в этом, — насмешливо фыркнув, он кинул на мужчину холодный взгляд. — Это все?

— Да, — отрывисто кивнув, Ватару встал со стула и пошел к выходу из кухни. — Кушида обязательно отомстит тебе за это, — кинул он, остановившись в прохожей.

— Пусть попробует, — отрезал Казехая, выдержав долгий испытующий взгляд Харады.

— Я зайду за тобой к пяти вечера. Будь в гражданском, — сказал мужчина, отведя глаза от непроницаемого лица своего подопечного.

— Понял, — ровно кивнув, он проследил за тем, как Ватару скрылся за дверью, и пару секунд вслушивался в его отдаляющиеся шаги, прежде чем закрыть дверь на замок и пойти спать. — Надеюсь, дядя не спрятал в наказании какой-нибудь сюрприз… — выдохнув, он немного поерзал, устраиваясь поудобней, и закрыл глаза, почти сразу заснув в полной тишине.

========== Глава VIII ==========

***

— Ты ведь не забыла обо мне?… — тихий детский голос раздается откуда-то далеко, вселяя робкую надежду в душу.

— Н-нет, я помню, — поспешно выдохнув, она бежит по темному лабиринту, пытаясь найти того, кому принадлежит голос, но не может этого сделать. — Где ты?… — отчаянно выдыхает девушка, встав на перепутье. — Прошу, отзовись!… — кричит она, тяжело дыша.

— Я здесь, — она быстро оборачивается назад, но ничего не видит в густой темноте. — Сузуме, почему ты не можешь увидеть меня?… — в голосе различаются слезы, и от этого девушка чувствует щемящую боль в груди.

— А ты… ты видишь меня?… — спрашивает она, глотая горькие слезы.

— Нет. Я лишь чувствую, что ты где-то там… — шепчет мальчик. — Разве ты нет? — девушка не отвечает, протягивая руку во тьму.

— Зажги пламя. Я найду тебя по его теплу, — торопливо говорит она и слепо шарит рукой, медленно двигаясь вперед.

В один миг она ощущает резкую боль в руке и, вскрикнув, с расширенными от страха глазами наблюдает за тем, как ее ладонь горит синим пламенем, но, как бы девушка ни пыталась потушить его, огонь еще больше распаляется, прожигая плоть и доставляя ужасную боль.

— Я не хотел этого… — тихо шепчет голос, совсем близко. — Прости, Сузуме.

Почти потерявшая сознание, она приоткрывает затуманенные глаза и смотрит в знакомые бирюзовые глаза, тут же узнавая очертания родного лица.

— Кагами?… — едва слышно бормочет девушка, отчаянно хватаясь за уплывающую реальность.

— Нет, не он, — печально качает головой мальчик. – Его больше нет, — она растерянно выдыхает, не веря его словам.

— К-как? Но ведь ты…

…резко открыв глаза от противного звона, режущего слух, девушка села на кровати, не до конца придя в себя. Ее била крупная дрожь и левая рука, казалось, все ее саднила, не давая осознать где сон, а где реальность.

— Кагами-кун… н-нет, это был сон, всего лишь сон… — пролепетала Казама, тяжело дыша.

Подавив ноющую боль в груди, Сузуме растерянно огляделась, убеждаясь в том, что ей вновь приснился кошмар. Поморщившись от трели, неприятно бьющей по слуху, она потянулась к тумбе и со всей силы долбанула по будильнику так, что он упал на пол с глухим треском. Потерев пульсирующие виски, девушка осторожно встала с постели и медленно побрела в уборную.

Этот сон стал сниться ей все чаще и чаще, с каждым разом терзая ее душу чувством одиночества. Несмотря на то, что за прошедшие два года она приобрела нескольких друзей и почти переборола свою асоциальность, ее все еще не отпускало иррациональное чувство одиночества, которое приобретало лик Кагами в ее кошмарах. Она боялась предательства, до конца не веря в искренность новых людей, и потому не могла успокоиться. В глубине души, Сузуме продолжала быть маленькой девочкой, потерявшей единственного друга, и не могла так просто свыкнуться со всем, что происходило с ней.

Ее недоверие явно ранило ребят, но девушка не могла с собой ничего поделать. Из-за этого многие в школе считали ее высокомерной богачкой, и лишь Мицуми не было дела до ее не совсем искреннего поведения. Казалось, его и вовсе забавляла ее скованность, и парень продолжал, как ни в чем не бывало, болтать с ней, не обращая внимания на косые взгляды большинства одноклассников. Сузуме ценила его дружбу, но у нее совершенно не получалось проявлять этого, и поэтому Тоширо называл ее «ледышкой», только, он делал это без какой-то злой насмешки, и девушка не обижалась на него. Но, чем больше они сближались, тем больше она боялась потерять его дружбу, копя все переживания на сердце.

Да… снаружи все выглядело благополучно, но внутри ее терзали странные кошмары, о которых она упрямо никому не говорила, желая, наконец-таки, самой разобраться со своими страхами, без помощи Рея или Тоширо. Только, ничего не помогало, и кошмары становились более реалистичными, причиняя ей почти ощутимую боль. Мысли о потерянном друге были, как рана, которая все никак не заживала, а лишь еще больше разрасталась и гноилась. Казама не могла отпустить его, хотя и понимала, что Кагами не вернуть, но легче от осознания его смерти ей не становилось.

Каждое утро она неосознанно останавливалась у ворот, смотря на дом семьи Тодороки, но там уже долгие годы жили совсем другие люди. Так она и уходила в школу с плохим настроением, вспоминая, как восемь лет назад ходила по этой же дорожке в начальную школу с ним.

Умывшись и переодевшись с не самыми приятными мыслями, Казама спустилась к завтраку. Есть не хотелось, так что, едва поздоровавшись с Шикаем, она налила себе кофе и кинула в рот таблетку от головной боли.

— Ты в последнее время часто пьешь лекарства, — подал голос учитель. — С тобой все в порядке? — спросил он, не сводя с нее обеспокоенного взгляда.

— Это все подготовка к вступительным экзаменам, — лениво отмахнулась девушка. — Тебе не о чем волноваться.

— Уверена? — хмыкнул мужчина, приподняв ее лицо за подбородок. — Ты хоть нормально спишь? Мешки под глазами похлеще, чем у бывалого студента, — дернувшись, Казама раздраженно засопела под нос. — Не надо дуться, Сузуме. Я волнуюсь за тебя, — мягко проговорил Шикай, положив руку ей на плечо.

— Знаю, — выдохнула темноволосая. — Но это все временно. Уверена, после поступления все изменится, — сказав это, она натянуто улыбнулась.

— И все же, не загружай себя особо. Как никак, у тебя будет рекомендательное письмо, — потрепав ее по волосам, мужчина ободряюще улыбнулся. — Допивай свой кофе и дуй в школу. На часах уже пол девятого, — услышав это, девушка дернулась, явно запаниковав.

— У меня же первым уроком контрольная по алгебре… — пролепетала она севшим голосом.

— Я могу подбросить тебя, если ты не против, — предложил Лей. — Знаю, ты не любишь это, но все же.

— Хорошо, — подумав с секунду, она быстро кивнула и, схватив кружку кофе, осушила ее. — Идем, — кинула Казама, побежав к входным дверям. — Я не могу опоздать.

— Положись на меня, Сузуме-чан, — самодовольно улыбнулся Шикай, накидывая куртку. — Кстати, не забудь ключи. Меня сегодня не будет, — сказал он, когда девушка закончила зашнуровывать кеды.

— Очередное свидание? — получив хитрую улыбку, она закатила глаза. — И что они только находят в тебе? — Лей коротко хохотнул, вежливо открыв для нее дверцу машины.