– Ага, – дрогнувшим голосом ответила Рина, лишь волевым усилием загнав всхлип обратно в горло: незачем лишний раз травить Тиму душу.

Гора за ее спиной загудела и выбросила в воздух очередную порцию пепла. Ущелье вздрогнуло, и впереди послышался звук осыпающихся камней.

– Ты как? – тут же спросил Тим.

– Иду. Камнепад далеко.

Ни она, ни Тим не стали говорить, что камни могли перекрыть путь.

Вскоре в ущелье появятся первые хлопья пепла, и ей придется надеть респиратор. Рина надеялась, что к тому моменту успеет одолеть большую часть пути.

Именно пробуждение вулкана послужило спусковым крючком. Два месяца в Чаше пытались делать вид, что ничего не происходит, но когда температура у подножия горы перестала опускаться ниже сорока градусов по Цельсию даже ночью, стало ясно, что медлить нельзя.

Оглянувшись назад, Рина поняла, что пролома, через который она вошла в лабиринт, уже не видно, хотя дорога пока никуда не сворачивала. Остановившись, она сверилась с картой. Скоро будет поворот налево.

Тим в наушнике молчал, но она слышала его надсадное дыхание. В Чаше в последние дни дышалось все труднее. Особенно Тиму с его астмой. Рина не стала его дергать. Шла молча и слушала его дыхание. Несмотря на всю чудовищность ситуации, оно ее успокаивало.

Поворот налево возник неожиданно. Рина сверилась с картой и с сомнением посмотрела на узкую щель среди груды камней. Дорога, по которой она шла, широкой лентой уходила вдаль, но карта указывала на поворот.

– Тим, ты уверен, что нужно сворачивать?

– Уверен, – просипел Тим и закашлялся.

– Тебе… плохо? – сглотнув, спросила Рина, и ее голос эхом отразился от камней.

– Мне хорошо. А когда ты дойдешь до первой отметки, будет еще лучше.

Рина не стала медлить и пролезла в щель, едва не лишившись рюкзака и ободрав локоть. Здесь дорога была намного хуже, а кости под ногами лежали почти сплошным ковром. Рина поморщилась и пошла вперед, слушая противный хруст.

– Никто из тех, кто пошел по прямой, не вернулся. Думаю, это путь к тварям. Они крупные и любят открытое пространство.

– Тогда кто сожрал тех, чьи кости хрустят под моими ногами? – с омерзением спросила Рина.

– Твари поменьше.

Рина простонала.

– Рина, – в голосе Тима послышалось напряжение, – не забудь убедиться, что вокруг чисто, прежде чем уйти с отметки завтра утром.

– Не забуду, – пробурчала Рина, не добавив, что она не очень-то верит в завтрашнее утро.

В наушнике вдруг зашуршало, и наступила тишина.

– Тим! Тим!

Ответа не последовало. Час двадцать восемь. Именно на столько хватило их с Тимом связи. И хотя умом Рина понимала, что его голос в наушнике никак не мог защитить ее от тварей, потеряв с ним связь, почувствовала себя испуганным ребенком. Двадцать лет она провела в замкнутом пространстве Чаши, где ей ничто не угрожало. Теперь же оказалась один на один с лабиринтом, из которого никто не возвращался.

Рина тихо всхлипнула и пошла дальше по пустынной дороге. Просыпающийся вулкан отпугнул тварей, но вряд ли они ушли далеко, и Рина понимала, что встреча с ними – вопрос времени.

Она добралась до первой отметки еще засветло. Место, отмеченное крестом, оказалось небольшой пещерой, вход в которую зиял чернотой на уровне ее макушки. Зажав в зубах фонарик, Рина с третьей попытки вскарабкалась по почти отвесной скале и заглянула внутрь. Оставалось надеяться, что вулкан отпугнул всю живность.

Оказавшись в относительной безопасности, она наконец вытянула гудевшие ноги и впервые подумала о том, что, возможно, в конце пути ее ждет сказочное Забрежье, если уж эта пещера существует. Думать об этом было страшно, потому что, даже если ей повезет разминуться с тварями, неизвестно, как ее встретят в Забрежье. Рина скрутилась клубком в тощем спальнике и решила отложить все мысли на потом. Может, и нет никакого Забрежья? Может, за пределами Чаши вообще нет никого, что бы там ни нарисовал Дон на своей карте.

Наутро не привыкший к нагрузкам организм показал Рине, что вчерашняя радость была преждевременной. Есть ли это Забрежье или нет, до него еще нужно дойти. Рина без аппетита сжевала подсохшую лепешку и выпила воды. Убедившись, что в зоне видимости нет живых существ, она сбросила на землю рюкзак и спрыгнула сама. Мышцы отозвались болью.

Сегодня солнечные лучи пробивались сквозь серую дымку, а это означало, что день будет жарким. Костей вокруг стало меньше, и Рина немного воодушевилась. Она размышляла о том, что в Чаше никто никогда не видел тварей. Они были чем-то вроде местной страшилки, и Рина впервые подумала: вдруг их вовсе не существует? Вдруг все те, кто ушел в Лабиринт, просто добрались до Забрежья и счастливо зажили в новом мире? Под ногой снова хрустнуло, и Рина поежилась: твари или нет, но кто-то же съел этих зверьков?

Она сняла потемневшую от пота кепку и утерла рукавом лицо, украсив его разводами грязи. Пусть на деле лабиринт оказался вовсе не лабиринтом, но сейчас ущелье раздваивалось, и Рине предстояло выбрать, пойти прямо или же свернуть направо. Нацепив кепку, Рина поправила перекосившийся ремень с бластером и двинулась направо.

– Не туда! – раздалось в наушнике, и Рина от неожиданности споткнулась, едва не упав. Голос принадлежал не Тиму, и связь была намного чище.

– Ты кто? – просипела она.

– Ты бегать умеешь? – бодро спросил незнакомец.

– Я?

– Лично я вижу тебя и трех тварей. Они бегать умеют. Я точно знаю. Свернешь, куда собиралась, – встретитесь. Так что двести метров по прямой, потом направо.

Рина оглянулась назад, пытаясь определить, где говоривший, но увидела все то же ущелье, дрожавшее в знойном мареве. То там, то здесь валялись камни. Местами унылый пейзаж разбавляли выбеленные временем скелеты животных, присыпанные вулканическим пеплом. Ни намека на чье-либо присутствие.

– Они движутся в твою сторону, – вновь ожил наушник. – Еще чуть-чуть постоишь, и ты труп.

Рина на миг зажмурилась и, доверившись незнакомому голосу, рванула с места, чувствуя, как в ушах грохочет кровь, а под ногами хрустят кости.

– Направо!

Рина оглянулась и сбилась с шага, потому что увидела первую тварь размером с крупную собаку. Та неслась в ее сторону огромными прыжками. – Направо! – Голос в наушнике взлетел на октаву.

Рина отмерла, бросилась направо, протиснулась между камнями и поняла, что оказалась в тупике.

– Здесь тупик! – закричала она, срываясь на визг.

– Разворачивайся и стреляй.

Рина выругалась, отстегнула бластер и направила его в проем между камнями. Тварь появилась так резко, что Рина снова взвизгнула, одновременно нажимая на курок. Заряд попал точно в оскаленную пасть. Рина в ужасе зажмурилась. Голос говорил, что их три? Бластеру нужно тринадцать секунд для перезарядки. Уши закладывало от давящего звука, и только спустя время Рина осознала, что это ее крик отдается эхом от камней. Резко замолчав, она поразилась наступившей тишине. – Твари глупы и пугливы, на наше с тобой счастье, – невозмутимо прозвучало в наушнике. – Оставшиеся не сунутся к тебе еще несколько часов.

– Кто ты такой? – отбивая зубами дробь, прошептала Рина.

– Я тот, кто выведет тебя отсюда.

– Куда? – всхлипнув, спросила Рина.

– О, вариантов у нас масса: песчаный пляж Равии, оазис Удо, курорты Тари, но это теоретически. На практике эта дорога ведет в Забрежье. – Оно существует? – тупо спросила Рина, глядя прямо перед собой на трещину в камне, лишь бы не смотреть на убитую тварь.

– Когда я выходил в эфир, определенно существовало, – откликнулся голос. – Тебе лучше побыть там немного: у нее задние ноги еще дергаются, могут тебя зацепить.

Рина почувствовала, как съеденная утром лепешка со спазмами поднимается к горлу, и не успела ничего предпринять: ее вырвало.

Голос вежливо молчал, пока она пристегивала бластер, пила теплую воду из фляги, умывалась. И лишь когда она глубоко вздохнула, решив, что, пожалуй, готова выходить, в наушниках раздалось: