Я не ответил. Мой взгляд переместился к часам на его запястье.

Он тоже взглянул на них.

— Подарок.

Отвратительное дерьмо.

— Я получил их за проделанную работу, — сказал он, разворачиваясь и пытаясь открыть дверь, чтобы уйти. Схватив его за кучерявые волосы, я потянул парня назад и ударил его головой о кирпичную стену прямо у двери.

— Так мертвые нынче подарки раздают? — спросил я, не ожидая от него ответа до того, как снова врезать его черепушкой о красный кирпич и повторить это столько раз, что кровь брызнула мне на лицо, а его тело обмякло мертвым грузом, тогда как я почувствовал себя, наконец-то, лучше. А затем позволил парню упасть на пол.

Склонившись над ним, я схватил его телефон, который уже заблокировался, но слава Богу за современные технологии. Подняв руку мужчины, я прижал его большой палец к сканеру. Разблокировав экран, набрал последний набранный номер.

— Марк? Как ты смеешь меня сбрасывать, сука! — заорал женский голос так громко, что я отодвинул мобильный от уха. Я почти пожалел об убийстве засранца. Уверен, эта женщина давала ему жару.

— Марк больше не может подойти к телефону, — сказал я в трубку, опуская взгляд на созданное мной месиво.

— Кто ты, блять, такой?

— Милая, если ты не хочешь закончить, как твой друг, то предложу тебе прекратить воровать у мертвых и изменить свой образ жизни.

Положив трубку, я бросил телефон ему на грудь.

Чикаго всегда будил все худшее во мне.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я вижу кровоточащую тёмную сторону тебя,

Я чувствую, как твоё разгневанное сердце

Открывает запретные места.

В большей степени монстр, и всё же живой...

Static-X

ИТАН

Сняв пиджак и жилет, я передал их Айви. Она находилась в таком трансе от происходящего, что даже не стала спорить. Потерев подбородок, я глубоко вдохнул, поворачиваясь к трем придуркам, которые уже стояли на коленях на траве передо мной.

Мои руки дрожали.

— Вам известно, что в моей семье действует правило на запрет убийств по воскресеньям? — спросил я у них, надевая на руки золотые кастеты, когда порыв ветра обдал нас холодом. — Я очень придирчиво отношусь к соблюдению правил. Так что никогда их не нарушал... до сегодняшнего дня.

Мой кулак и металл кастета ударили сбоку в лицо первого, самого старшего из них. Я схватил его за воротник до того, как парень мог бы повалиться, и врезал снова.

— ТЫ — КУСОК ДЕРЬМА! — орал я, ударяя кулаком раз за разом, разрывая его плоть. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы остановиться и не продолжить начатое. Я убрал руку, позволив темной крови капать с кастета и костяшек. Отпустил его, и парень повалился вперед. Выпрямившись, я вытер кровь со щеки... или, может, размазал ее еще больше. Пытаясь успокоиться, я повернулся к остальным ублюдкам. Ни один из них не заговорил. Ни один не мог, учитывая скотч поверх их губ. Опустившись на колени, я поднес руку к лицу следующего мужчины.

— Разве я похож на человека, который так просто умирает?

Он взглянул на меня.

— Не люблю такой взгляд. — Я нахмурился, доставая нож и в следующую секунду втыкая остриё прямо ему в глаз.

— МАЙДЖХГ! МЭХ! — кричал он в липкую ленту, корчась от боли, будто червь.

— Намного лучше. — Я снова отступил. — Должно быть, вы все думаете, что у вас стальные яйца. Вы же взорвали церковь. Все такие плохиши, а? Давайте посмотрим.

Одного за другим мои парни подняли их на ноги, всех, кроме Сэмми, и стянули с них штаны. Как только они это сделали, в глазах ублюдков появилась паника.

— Грейсон, покажи им, какими мужчинами они являются на самом деле. – Мне не нужно было этого говорить. Он ждал. Его отец был в той церкви. Схватив в кулак яйца одного из засранцев, Грейсон оттянул их и отрезал. Я был уверен, что теперь эти идиоты рыдают, но не мог ничего слышать за шумом пульсирующей крови в ушах. Воспоминание об Айви, ее первом дне в моем мире в роли моей женщины, том, как она, спотыкаясь, идет ко мне, вся в крови и пыли, об ожогах бабушки и криках Донателлы. Чем больше я думал об этом, тем злее становился. Я схватил яйца ублюдка с травы и засунул их ему в рот до того, как врезать парню по челюсти и лицу так, что он прекратил извиваться от боли и либо умер, либо отключился.

Забрав у Грейсона нож, я схватил второго мудака за волосы, оттягивая их назад, и вырезал у него на лбу слово fhealltóir². Он боролся, только усугубляя свое положение. Закончив, я врезал головой по его голове. Сложно было бы выразить словами одолевший меня гнев, потому я просто заревел от ярости:

— АХХХХ!

Тяжело дыша, все мои парни отступили от меня, когда я подошел к багажнику машины и схватил веревку и горшочек. Я подошел обратно к Сэмми, тот просто покачал головой, глядя на меня. Схватив его за волосы, я потянул парня к дереву, привязывая его веревкой к стволу так усердно, как сделал бы хороший бойскаут, а затем разорвал его футболку спереди. Его бледно-розовая худощавая грудь вздымалась и опадала, снова и снова, а страх придурка буквально сочился из него. Я разорвал его джинсы так, что парень оказался лишь в простом белом белье.

Покрутив нож в руке, я вонзил его глубоко в живот Сэмми, делая надрез такой глубины, чтобы он истекал кровью, но не слишком быстро.

Открыв горшочек с медом, я размазал его содержимое по лицу ублюдка.

— Твой дядя как-то сказал, что ты ужасно боишься насекомых... а, засранец? Наслаждайся. Я похлопал его по щеке, бросая банку у его ног и разворачиваясь.

Не уверен, почему и как. Но я забыл о ней. Ее большие голубые глаза были сосредоточены на мне, покрытом кровью в окружении умирающих или мертвых мужчин. Но хуже всего было то, что я не мог понять, о чем она думает.

— Убедись, что все они сдохли, — сказал я своим парням и повернулся, направившись мимо Сэмми к особняку на краю леса. Мне было слышно, что она молча следовала за мной.

Так мы шли, пока я уже не мог выносить этой ситуации.

— ВОТ КТО Я ТАКОЙ! — заорал я, поворачиваясь к ней лицом, и она отступила на шаг назад. — Какие бы подростковые мысли не витали в твоей голове относительно мести, выбрось их. Потому что только так я решаю проблемы. Твои родственники... будут молиться о том, чтобы умереть быстро, так как, если им не посчастливится, я закрою их у себя в подвале, словно гребаных псов, коими они и являются, пока не решу, что закончил пытать и поджаривать их плоть.

— Ладно. — Она кивнула.

— Ладно? — я сделал к ней шаг и Айви отступила. — Но все же ты напугана.

— Нет. — Она нахмурилась, указывая на мои руки. — Если забыть о том факте, что ты только что трогал яйца какого-то парня... У меня аллергия на мед.

Все еще держа в руках мою одежду, она обошла меня и направилась к поместью, тогда как я остался стоять посреди леса, смущенный тем, что единственным объяснением ее похерестической реакции было... Айви — сумасшедшая.

И почему это вызвало у меня улыбку?

АЙВИ

Его комната оказалась огромной.

Сев на кровать, я пыталась не глазеть на него, пока Итан принимал душ, потому что у парня не было чертовых дверей, лишь стеклянная перегородка душевой.

Глянуть одним глазком не смертельно, — солгала я себе, бросая взгляд на его идеальной формы зад. С такой точки обзора он казался невероятно крепким. Наклонив голову в сторону, я пододвинулась чуть вперед и теперь практически глазела с открытым ртом, пока Итан не развернулся и не встретился со мной взглядом, позволяя каплям воды стекать по его настолько сексуальной груди, что в жизни бы не могла представить.

Дерьмо.

Я быстро повернула голову ровно и взглянула прямо перед собой.