***

- Мисс Селдридж, подождите!

Я только хотела нажать на кнопку лифта, когда Гарри влетел в кабину, как сумасшедший. Я пододвинулась к стенке. Гарри нажал на первый этаж.

- Как Ваши дела? Как номер? Видел наши фотки – мне нравится - Гарри шмыгнул носом.

- Да, фотографии хорошие, - спокойно сказала, боясь встречаться с Гарри глазами. Он, казалось, еще больше побледнел, на идеальном в красоте своих черт лице большие глаза не естественно выделялись своим цветом и длинными ресницами. Тонкие брови вразлет, прямой нос, идеально выбритый подбородок, чуть потрескавшиеся яркие губы. Сердце забилось сильнее. Я переложила деловые бумаги из одной руки в другую. По середине листа пошла вмятина, так сильно я сжала документы.

- Мисс Селдридж, ну, что Вы меня так пугаетесь, - Гарри откинул с высокого, чистого лба волосы. Кудри скользнули меж пальцев. Он облокотился локтем о стенку лифта, клетчатая рубашка сползла с его плеча, оголяя кожу. Белая майка открывала татуировки на груди, - Вы не сможете бегать от меня всю жизнь, когда-то нам придется поговорить.

- Не думаю, что сейчас - это походящее время. Да и не о чем нам с тобой разговаривать, кроме как о работе.

- Именно сейчас и есть самое подходящее время.

В аккурат с этими словами лифт заскрежетал, словно человек от зубной боли, лампочки замигали, как в фильмах ужасов, и протяжно лязгнув, он остановился.

- О черт! – вскрикнула я, и бросилась к кнопкам вызова диспетчера, - только не это!

- Как видите, судьба опять сталкивает нас вместе. Не слишком ли часто она это делает в последнее время? – Гарри оскалился улыбкой. На его щеках снова проступили красные пятна, подчеркивая острые скулы.

- Отстань! Господи, ну, как не вовремя!

Сколько раз я говорила, чтобы мастер починил этот отвратительный лифт! Застревая, можно было прождать два часа, пока коллеги, заметив твое отсутствие, и то, что лифт остановился между этажами, вызывали мастера.

- Любовь всегда приходит не вовремя, - философски заявил Гарри, и я резко на него обернулась.

- Что ты несешь?!

- Да так, мыслю вслух. Ладно, если не хотите, я буду молчать, - Стайлс сделал вид, что закрывает рот на замок, а я брезгливо поморщилась. Бросит он когда-нибудь свою клоунаду или нет?!

Вжавшись спиной в стенку лифта, я старалась не глядеть на Гарри. Он тем временем достал из кармана ключи и стал крутить их на пальце, что-то тихо напевая. Сиплость его голоса бросила меня в жар, но я успокоила себя тем, что жарко мне стало из-за маленького, душного помещения. Устремив взгляд в бумаги, я старалась сосредоточиться на написанном, но буквы размывались. Одно присутствие Стайлса рядом со мной в этих четырех стенах действовало угнетающе.

Внезапно какой-то звук заставил меня поднять на Гарри глаза. Ключи соскользнули с его пальца и упали к моим ногам. Я было хотела за ними наклониться, но Гарри меня опередил:

- Я сам.

Наклонившись и подняв ключи, он замер, оседая около моих ног. Он поднял на меня глаза, и меня как будто кто-то за сердце схватил и сжал его в своих пальцах. Не говоря ни слова, Гарри убрал ключи, и прикоснулся рукой к моей ноге. Даже сквозь капрон колготок кожу обдало жаром его прикосновения.

Я вжалась в стену, во все глаза смотря за Гарри. Он осторожно, боясь спугнуть, провел пальцами по моей ноге, от щиколотки до самого колена. Опустив глаза, коснулся губами моего колена. Я дернулась. Горло сковали невысказанные слова. Меня затрясло, как при температуре. Нет, нет, нет, пусть он не делает этого! Пусть не будит во мне давно похороненные, забытые чувства! Так не должно быть!

Осторожно касаясь губами, Гарри поднялся выше, к краю юбки. Ноги у меня подкашивались, приобретая консистенцию желе. Выпрямившись, но все так же не сводя с меня взгляда, Гарри обнял меня за талию и прижал к себе. На лбу у него пульсировала тонкая вена. Глаза, немигающие, смотрели на меня. Напряженная рука обвила мою талию и легко пробежала по спине.

- Гарри, пожалуйста…

Не знаю, о чем мне хотелось попросить его в тот миг. Прекратить? Продолжить? Сердце захлебывалось от подступивших к нему чувств, дышать стало нечем. Я приоткрыла губы, чтобы впустить в легкие еще кислорода. Гарри слегка склонил голову набок, и посчитав мой жест как сигнал к действию, обрушил на мои губы поцелуй.

Это был не тот поцелуй, как тогда, в Отеле, когда его губы на секунду коснулись моих, обдав волной чувственности и нежности.

В этот раз все было по-настоящему.

Бумаги скользнули у меня из рук, пальцы непроизвольно разжались, когда губы Гарри, до этого почти незнакомые и чужие, коснулись моих. Его грудь прижималась к моей. Одна рука продолжала притягивать меня к себе, а другая коснулась моих волос, невесомо, нежно, вразрез тому, что он творил своими губами. Он целовал, подчиняя меня к себе, кусая, проводя языком, словно не мог насытиться. Противостоять ему было просто невозможно. У меня уже не осталось сил сопротивляться. Гарри Стайлс стал моей слабостью, в один миг разрушив те устои, которые я копила годами. Одним движением, одним прикосновением, он разбудил во мне такие чувства, о существовании которых я уже забыла и помышлять.

Его губы были самыми приятыми, его прикосновения заставляли чувствовать себя действительно нужной.

Когда его язык коснулся моего, на меня словно вылили ушат воды. Легко касаясь пальцами его груди, я медленно сходила с ума… Я уже не могла различить, где билось мое сердце, а где сердце Гарри, и чье стучало сильнее, стремясь прорвать грудную клетку…

Его рука скользнула с талии на мое бедро, приподнимая ткань юбки, загребая ее между пальцами.

Я отвечала ему на поцелуй, борясь с собой, со своими принципами, устоями. Мне хотелось плакать, от того, что он сделал с моей жизнью.

И от того, как это было прекрасно – быть во власти губ и рук Гарри. С Александром такого не было никогда, ни одно его прикосновение не толкало меня умирать прямо на месте.

Ворвавшись в мою жизнь, Гарри изменил ее под свой ход.

Но так было нельзя! Когда пальцы Гарри скользнули на внутреннюю часть бедра, а его дыхание стало настолько прерывистым, что ни у меня, ни у него уже не был сил сдерживаться, я, все же, собрав остатки воли, почти со слезами на глазах, опять сделала то, что сделать было надо, а не то, что мне хотелось.

- Прекрати, - я оттолкнула Гарри от себя. По его лицу пробежала тень, он тяжело дышал, грудь нервно вздымалось. Мои слова явно не дошли до его подсознания сразу. Он жадно смотрел на меня. Губы и подбородок Гарри были красными от моей помады.

Мои же губы пылали, как от удара.

В этот момент лифт задвигался, и быстро подобрав бумаги, я вылетела в коридор, когда двери еще только-только распахнулись.

Меня трясло, когда я бежала, выстукивая каблуками по паркету. Волосы прилипли к шее, руки подергивались.

Я ворвалась в кабинет Александру. Он читал какие-то бумаги, но когда я влетела к нему, закрывая дверь, поднялся и с волнением посмотрел на меня.

- Кристина?

- Все потом, - я обвила его шею руками и поцеловала. Я бешено искала его губы, желая продолжить те ощущения, которые разбудил во мне Гарри. Мои руки начали блуждать по рубашке Саши, отыскивая в слепом безумии пуговицы.

Но я все еще чувствовала руки Гарри на моей спине, талии, бедре. Перед закрытыми глазами было лицо Гарри, на губах Александра были его губы! Черт! Что же происходит! Сердце билось как загнанное, давление подскочило, к щекам прилила кровь.

- Подожди, подожди, - отрываясь от поцелуя, и отделяя от ворота рубашки мои пальцы, когда я уже расстегнула пару пуговиц непослушными пальцами, Александр взял телефон, который, как оказалось, надрывался звонком, как обычно надрывается плачем ребенок, - это сестра, из Франции! Очень важный звонок, погоди.

Он перевел дыхание, глаза его лихо блеснули, но он все же вышел из кабинета, на ходу здороваясь по-французски со своей сестрой и застегивая пуговицы на рубашке…

Я опустилась на край дивана, глядя на свои руки. Только что эти руки возбужденно расстегивали рубашку моего жениха, а я ощущала стыд. Господи, да что же мне делать?!