- Я хотел сказать Вам, что, несмотря ни на что, такого хорошего вечера не было у меня уже давно, - тихо сказал Гарри. Его голова слегка наклонилась и если бы не звонок моего телефона, его губы могли бы снова коснуться моих, как тогда в Отеле. Услышав звонок телефона, Гарри откашлялся и смущенно отодвинулся. Его волосы скользнули по моей щеке.

- Я просто хотел бы, чтобы Вы запомнили этот вечер навсегда, - быстро проговорил он и отвернулся, пока я искала в кармане телефон.

От пережитых, до этого забытых чувств, руки у меня дрожали, и я не сразу попала на кнопку «Ответить».

В одном Гарри был прав. Этот вечер я запомнила навсегда.

- Алло? – мой голос еще дрожал, а если бы у него были ноги, то они бы явно подкашивались. Голова кружилась. Но от высоты ли…

- Мисс Селдридж? С Вами говорит врач Доусон. У Вашего дяди, мистера Хорана, инфаркт. Его только что госпитализировали. Мы уже связались с Вашим братом, мистером… - в трубке повисло легкое молчание, прерываемое шелестом бумаг, а у меня сердце сжалось где-то на подходе к горлу. Свободная от телефона рука безвольно повисла вдоль тела, пальцы разжались, выпуская на волю букет. Прошелестела гофрированная обертка, - с мистером Найлом Хораном, он уже выехал. Алло? Мисс? Вы слушаете? Вы приедете? Никто не может дать прогнозов, чем это закончится… Алло, мисс?

- Я еду, - тихо сказала я, и рука с зажатым в ней телефоном онемела. Я уставилась в одну точку, куда-то вдаль, перед глазами поплыли черные точки, они кружились, танцевали вальс, прыгали, вызывая своим передвижением злые слезы.

Гарри повернулся и испуганно смотрел на меня.

И снова сказка закончилась слишком быстро, а чувства, с таким трудом вернувшиеся в мою жизнь, покинули меня, громко хлопнув дверью, не обещая вернуться.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Комментарий к Глава 10.

На радостях после экзамена соединила две главы в одну, чтобы быстрее приблизить читателей к основной интриге.

Оставляйте, пожалуйста, комментарии!

И, конечно, большое спасибо за внимание

========== ЧАСТЬ 3. АДДИКЦИЯ ==========

Глава 1.

Наверное, так заведено, что самые значимые моменты в нашей жизни мы помним в мельчайших подробностях, чтобы затем, по окончании какого-то отрезка времени, могли воссоздать в своем подсознании то или иное событие в целях профилактики, или чтобы напомнить себе о совершенных ошибках, с целью избегания их в будущем.

Я хорошо помню тот день. Летти, моя няня, разрешила мне лечь спать попозже, чтобы я могла дождаться родителей из такой манящей на слух Италии. Они обещали привезти мне самокат и большую плюшевую куклу. Такая как раз была у Генриетты, самой богатой и потому популярной девочки в нашем детском садике. Я очень хотела эту куклу, и, уезжая, папа обещал, что обойдет все магазины Италии и обязательно найдет и купит мне такую, как у Генриетты. А мама обещала, что привезет мне самокат. Я так давно о нем мечтала! Синего цвета, с маленькими голубенькими колесиками! Я бы разъезжала на нем так ловко, что Генриетта бы навсегда заткнулась, а Эдвард предложил бы мне сесть с ним рядом на уроках рисования.

Я уже почти засыпала, когда услышала, что Летти открыла входную дверь. Я сонно улыбнулась. Как будет здорово, когда с утра я проснусь, а кукла и самокат будут уже у меня в комнате! Вот Найл подрастет, и я буду давать ему тоже ездить на своем самокате.

Но почему-то из гостиной не раздавались папин и мамин голоса. Мне показалось, что я услышала, как Летти произнесла: «О Господи! Бедная, бедная, девочка!» А через минуту в комнату вошел дядя Дональд. Он был бледным, и кажется, плакал. Я села на кровати, оглядываясь в поисках мамы с папой, и конечно, куклы с самокатом.

- Кристина, крошка, вставай, собирайся. В эту ночь ты переночуешь у меня.

- А где мама и папа? – спросила я, смотря, как дядя Дональд включил в комнате свет и стал кружить, собирая мои вещи, первые, какие попадались под руку. В дверях робко остановилась Летти. В ту ночь она показалась мне намного старше своих сорока пяти лет, почти старухой. Она плакала.

- Мама с папой больше не вернутся из Италии, - сказал дядя и замер. Я подползла к краю кровати. Он остановился около меня, держа в руках мое платье, которое мне подарила мама на прошлый День Рождения.

- Это потому, что я плохо себя вела и разбила мамины духи? – тихо спросила я, - если так, то скажи им, пусть вернутся. Мне не надо самоката…

- Ох, Кристина, - выдохнул дядя. Он опустил на пол мой маленький чемодан, в который успел уже покидать кое-какие мои вещи, и с силой меня обнял. Тогда я еще не понимала, что можно вернуть кого-то просто оказавшись от самоката. Дядя поднял меня на руки.

- Я куплю тебе самый лучший самокат.

- И куклу? – тупо спросила я, а в голове все не укладывалось, что мама с папой решили не возвращаться из-за такой глупости, как разбитые духи.

- И куклу. Самую лучшую. И самокат, и тебе. И Найлу. Все будет хорошо.

- А ма…

- А мама с папой всегда будут тобой гордиться, даже на расстоянии.

Когда я стала старше, и дядя стал давать мне карманные деньги, я долго копила и откладывала по несколько центов от каждой полученной суммы и, когда скопила достаточную сумму, купила те самые духи, которые так любила мама, а я их разбила. Летти сказала, что миссис Селдридж очень расстроится, и потому хотела взять вину на себя.

Пузатая розовая баночка, с уже полностью выдохшимися духами, до сих пор стоит у меня в комнате на полке.

Жаль, что это не помогло вернуть родителей.

- Дядя Дональд, - тихо позвала его я, когда мы приехали к нему домой. Дядя провел меня мимо комнаты, где маленький двухлетний Найл спал в своей кроватке, такой розовый и с пухом русых волос на голове, - это я виновата, что мама с папой не вернутся?

- Нет, конечно.

- А кто тогда виноват?

Дядя Дональд взял меня за руку и вывел из комнаты. Рядом с кроваткой Найла заснула жена дяди Дональда, красивая тетя Розалинда. Мне всегда нравились ее волнистые пышные волосы. Найл похож на нее.

- Не знаю. Наверное, Бог.

Как легко тогда было тридцатилетнему мужчине так сказать! Мне же впоследствии на уроках истории религий в школе было не по себе, когда я случайно ляпнула, что во всех бедах виноват Бог и меня до окончания школы звали атеисткой.

Атеизм это дело преходящее. Сейчас тебе семнадцать и ты не веришь в Бога. Но вот завтра тебе семнадцать и один день, и ты теряешь близкого человека, и надеешься на то, что хоть кто-то может спасти его. Вспоминаешь и придумываешь новые молитвы и клянешься, что поверишь хоть в каких угодно Богов, если это только поможет его спасти!

Я поверила. Жаль, что не помогло.

***

- Кристина, скажите хоть слово, прошу Вас, на Вас лица нет.

Мчась в такси по вечернему городу вместе с Гарри на заднем сидении, я не отводила взгляда от окна. Так было, когда дядя Дональд вез меня домой, чтобы я стала новым членом семьи Хоран, так было, когда Найл мчал меня из школы в полицейский участок на опознание. Так было и сейчас. Говорят, снаряд не попадает в одну воронку дважды. В моем случае снаряд кружил около воронки уже в третий раз, опасливо катаясь по кругу.

- Не молчите! – Гарри сжал мою руку, но я ничего не почувствовала. Лишь заметила, что в месте, где прикоснулся Гарри, кожа сначала покраснела, а потом резко вернула свой прежний бледный вид.

- Я с ума от волнения за Вас схожу.

- Найл.

Это единственное, что я могла сказать, глядя на спинку переднего сидения и видя только улыбающееся, как солнце радостное, лицо брата. Нет, только не это. Он не переживет. Я не переживу. Нет, он слишком юн и наивен, чтобы в таком возрасте столкнуться с таким роком.

Когда такси притормозило у больницы, Гарри пришлось чуть ли не силой вытаскивать меня из машины, потому что я не могла стоять на ногах. Я вцеплялась в руку Гарри, и сила, с которой я сжимала его пальцы, могла бы переломать кости в два счета. Войдя в больницу, Гарри тут же направился к стойке администратора, а я тупо стояла рядом, вперив взгляд в пол. Сейчас мы с Гарри поменялись местами. Он был властным, знающим и уверенным. Я – маленькой, напуганной и ничего непонимающей.