- Я боюсь Вас!
- Нет! Я немного напугал тебя, но это пройдет… - Гарри начинает целовать ее руки, лицо, шею, Эрика дрожит. Боясь пошевелиться или вырваться, она отстраняет свое лицо от него, она готова заплакать! Она бессильна перед его ненавистью! Ему ничего не стоит убить ее!
- Я не виноват, что моя любовь превратилась в ненависть! Прошу, давай уедем куда-нибудь! Я не могу больше находиться в этом доме! Я сойду с ума!
- Нет. Я не люблю Вас так, как Вы этого хотите. Моя любовь слишком проста и скучна для Вас. Я не могу испытывать то, что Вы. Я никогда не смогу Вас ненавидеть и никому не причиню вреда. Отпустите меня.
Гарри разжимает пальцы, и во второй раз отпускает ее. Только сейчас он не спешит обрушить на ее голову проклятья. Он остается сидеть на полу, опустив низко голову.
- Я не виноват, - тихо шепчет он, и Эрика чувствует, что сердце ее разрывается от этого жалостливого шепота, - я просто хотел любви…
Это было страшное зрелище, мистер Малик. В своей злобе он не видел никого. Он не хотел любви, он хотел властвовать над чьим-нибудь сердцем. Его ненависть стала больше его сердца, он не мог с ней справляться. Погубив Найла и Луи, он хотел найти себе оправдание… Увы, его не было.
Эрика хотела его спасти. Но она была слишком слаба. Если бы она осталась с ним, если бы попыталась вернуть его к человеческой жизни, в которой нет места насилию, ненависти и гневу, она бы совсем скоро оказалась бы в списке тех, кого Гарри ненавидел, и с кем бы захотел расправиться. Он увидел в ней руку, протянутую умирающему, и вцепился в нее всей тяжестью, не понимая, что рука слишком слаба. Это как если бы великан ждал помощи от бабочки. Гарри чувствовал, что идет ко дну, и постарался потянуть за собой всех.
И Эрика это поняла. Она хотела жить, хотела помочь другим. Но Гарри помочь было уже невозможно. Отрывая от своего сердца свою любовь к лорду Стайлсу, она понимала, что так из них двоих останется жив хотя бы один. Что толку ложиться в гроб вместе с мертвецом? Почему живые должны испытывать муки совести перед теми, кто уже мертв?
Она молча прошла мимо Гарри, а он даже не шелохнулся. Сидел, буравя взглядом пол, стараясь, видимо, испепелить его взглядом.
Поднимаясь наверх по лестнице, Эрика услышала слабое и невнятное:
- Я просто хотел любви…
***
- Пожалуй, на этом я бы и хотел закончить эту историю.
- Закончить? Как закончить? – я чуть было не подпрыгнул на месте, - неужели это все? Но что стало с Луи в тюрьме? А с Лиамом? А с Гарри? А с Эрикой? Мистер Шеннон, расскажите мне все, я ведь знаю, что Вам известно то, что было дальше!
- Известно, мой юный друг, конечно, известно, и к моему ужасу, слишком хорошо. Хорошо, я расскажу Вам всё.
Вы помните, что когда-то Гарри сказал, что уничтожит все, что дорого Эрике?
Он не оступился от своих слов. Он взялся за Лиама.
И в ту пору по Йоркширу прошел слух. «Лорд Лиам Пейн, последний из сыновей Стайлс, путается со шлюхой!» Помнится, даже в какой-то газетенке была статья. Что-то наподобие: «Не успел отец упокоится в ином мире, как его сыновья принялись за дебоширство. Один оказался в тюрьме, второй ополоумел, а третий путается с девками низкого качества».
Что я могу сказать Вам на это, мистер Малик? Лишь то, что мне больно смотреть на молодых людей, которые в погоне за личным счастьем готовы поступиться всем дорогим и святым в этом мире. Этот слухи распустил Гарри. Он прекрасно знал, чем это обернется для его брата.
Поверенный их семьи, мистер Питлсбой, узнав о втором ударе, постигшем эту многострадальную семью, вновь пересмотрел завещание мистера Стайлса. Луи был вычеркнут из него в тот миг, когда роковой приговор обрушился на его голову.
А Лиам… Лиам отказался от своей доли в завещании сам.
Когда он узнал, что и его тайна раскрыта, когда он был закидан камнями, которые летели в его сторону от простых горожан, сопровождаемые гневными выкриками, он понял, что его богатство – это его проклятие. Он не раз говорил об этом Эрике, но теперь почувствовал, что эти деньги никогда не принесут ему счастья. Эти деньги могли бы сделать счастливым только Гарри, хотя я сомневаюсь, что он остался счастлив. Его злоба застила ему глаза, ярость сжимала его сердце столько лет, что, когда он добился того, чем жил всю свою жизнь – он просто не знал, что с этим делать.
Укрываясь от гонителей, мистер Лиам Пейн, влетел в контору поверенного. Мистер Питлсбой был удивлен, увидев Лиама, избитого, в порванной рубашке и потерянном где-то сюртуке.
- Я отказываюсь от своей доли наследства. Вычеркните меня из завещания.
Голос его не дрогнул, когда он утирал кровь из разбитой губы. Он, как и Луи, в одночасье стал отбросом общества, отщепенцем, тем, кому нет места в Йоркшире. Еще недавно его считали эталоном поведения, а теперь они узнали, что он спит со шлюхой, как самый обычный работник фермы. Людская ненависть не знала границ. Они не пытались вникнуть в чувства Лиама, услышать его и понять, что это не просто прихоть, не увлечение, а чувства. Он был так же отвергнут обществом, как и Луи.
Даже Агнесс, прекрасная крошка Агнесс, которая как-то стала свидетельницей того, как за Лиамом прилюдно по главной площади бежали два высоких мужчины с палками, прошла мимо, даже не посмотрев в его сторону. Она не могла смириться, что он бросил ее ради какой-то куртизанки… если бы Лиам приполз к ней тогда на коленях за помощью и стал целовать подол ее платья, она бы закричала и позвала на помощь. И не моргнула бы глазом, когда Лиама бы увела и тоже бросили в тюрьму.
Нет, лорда Лиама не предали тюремному заключению. Его просто изгнали из города, как недостойного жить и дышать с простым, честным народом одним воздухом.
А он и не был против. Последний раз обернувшись на дом, за окном которого Гарри помахал ему кончиками пальцев, Лиам побрел по дороге, как нищий. Он был одет в простую рабочую блузу, а с собой у него был чемодан с самыми необходимыми вещами.
Он забрал с собой Ребекку. Она бы пошла за ним хоть на край света. Люди с спины кричали им гадости, пытались забросать камнями.
Проклятье над домом Стайлсом раскинуло свои объятия и поглотило это некогда почтенное и дорогое семейство…
Вот, пожалуй, и все, что я хотел бы и мог Вам рассказать, мистер Малик. Простите, если кое-где мой рассказ был неровен или я упустил какие-то детали. Я не писатель и не сказочник, я всего лишь священник. Вы захотели узнать, какую тайну хранит этот дом, и Вы ее узнали. Злоба лорда Гарри Стайлса перекинулась на его родных, как языки пламени перекидываются на легковоспламеняющиеся предметы. Найл погиб, желая доказать свою храбрость, и могила его в скором времени заросла травой. К нему никто не приходит, помня о злодеяниях двух его братьев.
Луи был заключен в тюрьму до скончания его жизни за то, что посмел пойти против Бога. Всю жизнь он старался доказать родителям свой талант, свои способности. Они видели в нем только способ заслужить уважение и почет среди других людей.
Только Уильям смог полюбить душу Луи, и мы не вправе осуждать их за это.
Лорд Лиам был изгнан из Йоркшира, и мне очень жаль, что я почти ничего не знаю о нем. Где он поселился? Чем промышляет? Какие мысли появляются в его поседевшей голове? Кто-то говорил, что они с Ребеккой подались во Францию, и там живут совсем тихо и уединенно, стараясь забыть о тех ужасах, что им пришлось пережить.
Эрика вернулась в Буживаль. За те несколько месяцев, что она провела под крышей дома Стайлсов, она изменилась и никогда уже не стала прежней. Она как-то приезжала в эти края, и тогда-то и поведала мне эту историю с самого начала. Она не спрашивала о Гарри, но по ее глазам я видел, что она все еще думает о нем. Любовь к нему погасила в ее душе тот теплый свет, который так полюбил Найл.
А Гарри… Я и до сих пор не знаю, где он. После катастрофы с братьями, он забрал все деньги, которые отошли к нему по новой версии завещания и пропал. Кто-то недавно говорил мне, что лорда Гарри видели в Париже, и что за семь лет он почти не изменился. Наверное, продал душу дьяволу. Как-то он остановился в одной гостинице, и старуха за стенкой клялась, что слышала, как он всю ночь кричал нечеловеческим голосом. Видимо, совесть… Но, Вы же понимаете, мистер Малик, что все это не больше, чем просто слухи.
