- И наш вердикт таков. С Вашего позволения, мистер Стенсон, я его озвучу. Итак, мы пришли к выводу, что лорд Луи Трой Томлинсон виновен в преступлении, совершенном по отношению к несовершеннолетнему Уильяму Блэкроуду, подвергнув его насильственной, противоестественной связи. Мы также хотим выразить благодарность тому человеку, который первым забил тревогу, и благодаря которому мистер Блэкроуд смог пресечь страшное злодеянием, учиненное над его сыном. Да, мистер Луи Трой Томлинсон виновен.
Толпа радостно загудела и затопала ногами. Луи побледнел, во рту у него пересохло, он почувствовал, как рубашка срослась с его кожей. Перед глазами все поплыло, но он еще надеялся… Он вонзил в кожу убогие ногти.
- Что ж, благодарю вас, мистер Гетерси, и всех, кто принимал участие в вынесении этого решения. Итак, судом постановляю, в силу знатного происхождения и творческой деятельности в жизни города, привлечь лорда Луи Троя Томлинсона к пожизненному заключению в тюрьме Стэнфорд, на самых тяжелых условиях.
Виновен.
Удар.
Приговорен к заключению.
Удар.
Пожизненное заключение в тюрьме, как для самого страшного каторжанина.
Удар! Удар! Удар!
Казнить! Казнить! Казнить!
Толпа начинает ликовать и хлопать в ладони. Эрика выбегает из зала, не видя перед собой дороги из-за слез.
- Выведите его из зала, - слышит Луи, и страшные рожи горожан начинают плыть у него перед глазами. Гарри, как ты мог? Как ты мог меня предать?!
Луи закрывает лицо руками, без сил падает на скамью, и разряжается слезами…
Комментарий к 23.
у кого бессонница, а завтра выходной, тот я
сюрприииз.
вот такая вот глава
========== 24. ==========
Когда Эрика и Лиам вернулись домой, лорд Пейн тут же прошел в свою комнату, где заперся до самого утра. Ему надо перевести дух, прийти в себя.
Его брат осужден на пожизненное заключение в самой безжалостной тюрьме Йоркшира.
Он будет носить одежду заключенного, вместо дорогих камзолов и расшитых золотом рубашек.
Он постареет, он встретит свою старость не в окружении дорогих и любимых людей, а в одиночке, в тюремной камере, презираемый всем белым светом.
Он умрет, не увидев ни разу солнечного света и не получим ни единого цветка, в то время как раньше весь их дом был завален охапками роз.
Он будет гнить в тюрьме, как мусор.
Боже, за что.
Найл, отец, мать, Луи…
ГОСПОДИ, ЗА ЧТО.
Но Лиам не находил ответа на этот вопрос.
Лишившись своего покровителя, отца, Лиам понял, какими одинокими и жалкими они на самом деле были. Да, они были молоды и богаты, но зачем эта молодость, если она разукрашена смертью, и зачем богатство, если вопреки распространенному мнению, оно не всевластно и не может спасти жизнь человека?
Лиам привалился спиной к стене комнаты, мутно обводя предметы взглядом. Он всю жизнь был сильным. Он должен был быть сильным, черт побери, загонять слезы куда подальше и фальшиво всем улыбаться, поддерживая маску идеального молодого человека. Но он не идеален! Он такой, как все! Он тоже жалкий и всеми презираемый!
Всю жизнь он держал марку учтивости и сдержанности. Он не имел праву на ошибку. Боясь подвести родителей, он загонял свои чувства в клетку. А что получилось в итоге? Он пошел против правил. Ему отказали в приемах знатные семейства.
Он остался один.
Он ничего из себя не представляет.
Он устал быть сильным.
Лиам открывает шкаф, достает бутылку коньяка, и припадет к ней губами, стараясь забыться хотя бы на время…
Но острая, режущая боль, с которой невозможно примириться, продолжает витать над его головой, и он чувствует ее так, как присутствие живого человека…
***
- Ну и, как все прошло?
Эрика поднимает голову и встречается взглядом с Гарри. Он стоит в позе исполина, сложив руки на груди. Зеленые глаза смотрят испытующе, прожигая насквозь. Эрика поводит плечами – ей холодно от одного его взгляда. От него веет могильным холодом. Она хочет пройти мимо него. В ее ушах все еще звучат страшные крики и плач Луи. Но Гарри резко делает шаг в сторону и загораживает ей путь.
- Мистер Стайлс, дайте мне пройти.
- Нет. Я еще не все сказал. Его осудили? Осудили, да?
- Да, - шепчет Эрика, поднимая глаза на Гарри, - и это по Вашей вине. Вы рассказали мистеру Блэкроуду.
- И что?
- И что? – Эрика неожиданно поднимает руку и ударяет Гарри по лицу, - вы смеете спрашивать: «И что?»?! Ваш брат осужден на пожизненное заключение! Вы – монстр, а не человек!
- Успокойся! – шипит Гарри, хватая Эрику за руки. Он прижимает ее к себе, она пытается вырваться, но он силен, сильнее ее, физически и морально. Она отводил от него глаза, пытается вырвать руки. Сердце ее испуганно стучит в такт его словам.
- Бросьте все! – внезапно начинает шептать Гарри, касаясь губами ее уха, - видите, я готов на все! Больше никто нам не помеха! Найл мертв. Луи в тюрьме. Бросьте все, останьтесь со мной. Пожалуйста, я никогда… Никогда никого не просил… Я чувствую, что я умираю сам, истлеваю изнутри, как старые сухие листья… Только Вы можете меня спасти! Посмотрите на меня… Разве я Вам противен? Я хочу, чтобы хотя бы Вы были моей!
- Пустите меня! – кричит Эрика, и Гарри разжимает пальцы. Она делает шаг назад, голос ее дрожит, грудь нервно поднимается, вторя ее дыханию, - Вы только посмотрите на себя, - шепчет она, откидывая волосы с лица, - Вы страшны. Вы не человек. В вас нет ничего святого…
- Не говори мне о святости! – голос Гарри переходит почти на визг, - я прошу тебя, я заклинаю тебя, останься со мной. Я не могу справляться с собой, я боюсь сам себя! Ты же любишь меня, я вижу, я тебе небезразличен!
- Я боюсь Вас сильнее. Я не могу оставаться подле Вас. Вы сгубили все, что любите. Теперь Вы хотите погубить и меня.
- Я люблю тебя!
- И потому мучаете меня! Ваша любовь – проклятье, это страшное чувство, которое готово убить, а не возродить, покалечить, а не исцелить! Не прикасайтесь ко мне! – Эрика делает еще шаг назад, видя слабую попытку Гарри снова схватить ее за руки, - я уеду. И я забуду о Вас, как о страшном сне.
- Ты не посмеешь меня бросить! Не смей меня бросать!
- А Вы не смейте причинять людям боль!
- Но мне ничего больше не осталось! Я сам – боль!
- Мне очень жаль, мистер Стайлс. Но я ничем не смог Вам помочь. Вы не хотите помочь сами себе. Я тут бессильна. Моя любовь к Вам, если бы она еще была жива, а не убита Вашей ненавистью, просто бы потонула в пучине Вашей ярости, злобы и гнева. Я не хочу так.
- Ты как и они. Меня никто не любит. Так проваливай! Я видеть тебя не могу! Ты тоже за все ответишь! Все они ответят! Пусть я останусь один, но зато никто, слышишь, никто! Не посмеет больше причинить мне боли! Ибо невозможно причинить еще больше боли тому, кто уже мертв!
Гарри отворачивается от Эрики, его плечи охватывает дрожь. Она слышит неясные его бормотания.
- Я уничтожу все, что ты любишь, и все, что было тебе дорого. Чтобы ты поняла, как я себя чувствую!
- Сэр…
Эрика робко касается его плеча. О, ее сердце мучительно разрывалось! Она любила его и до безумия боялась. Он был перед ней словно покалеченное страшное, мерзкое животное. Словно раздавленная змея. Гарри резко перехватывает пальцами ее запястья, притягивает к себе. Он падает на колени перед ней, утаскивая Эрику за собой. Он стоит на полу, на коленях, как сумасшедший. Глаза его горят, в них нет ничего от человека. Он крепко держит ее руки.
- Останься со мной. Пожалуйста. Я не могу остановиться. Мне страшно. Я убью себя, убью себя когда-нибудь так же, как убил Найла! Я не хотел… Не хотел, чтобы он опять отнял у меня то, что должно принадлежать мне! Ты принадлежишь мне, слышишь?! Хоть что-то должно быть в этом мире моим, хоть кто-то должен меня полюбить! И это должна быть ты! Я сразу понял, что ты сможешь меня полюбить! Сможешь! И ты любишь меня!
