Под бой барабана фарлалы потянулись к рычагам, и крылья скрылись в боковинах кошара. Подгоняемое притяжением берега судно приближалось к порту. Скоро из кошаров десятки рогов донесут до Зидога известие о благополучном возвращении из продолжительного путешествия.

Но на берегу в подземной галерее их встретила тишина. Фарлалы, стоявшие на пристани, все как один уныло уставились на кошары. Застывшие статуи, призраки былой шумной толпы, которая обычно разрывалась, приветствуя воинов.

По душе Ролла кто-то поскреб когтями. Ему сразу вспомнились глаза шикары – необычного и грациозного животного – черные, как вход в пещеру, обрывающийся глубоким колодцем с примесью белесых натеков. Ему посчастливилось приручить ее, но зная ее нрав, ему пришлось отпустить дикое животное обратно в пещеры. А жаль – она могла бы стать безжалостным и бесшумным орудием убийства. Шалфейи и Соколы перебили всех в своих землях, страшась их смекалки и ловкости.

Ролл спустился вниз к команде. Воины обернулись на звук его шагов, в их горящих глазах читался тот же вопрос, с которым он сам пришел сюда. Он прищурился, напряженно размышляя; провел рукой по жестким волосам, убирая назад немытые пряди, окаменевшие от морского воздуха.

– Ролл, что-то случилось, – еле слышно, но с уверенностью сказал Граль, самый молодой из его фарлалов. В ответ послышался только скрип кошара, сбавившего ход настолько, что со стороны могло показаться, что он и вовсе не двигается.

Оба судна пришвартовались, и долгие минуты ожидания затянулись узлом вечности. Подвесной мост опустился, и Ролл медленно вышел вперед. За ним выстроился отряд. Кто-то от напряжения сжал рукоятку меча.

Фарлалы на пристани: среди простых крестьян и рабочих порта Ролл разглядел два шеста, через которые был натянута белоснежная материя с перевернутой пирамидой. Воин до боли в челюсти сжал зубы и еще раз посмотрел в сторону знака.

Не веря своим глазам, он хотел, чтобы дурман рассеялся, и на шест вернулась пирамида с привычной пикой наверху.

–Да прибудет великая сила Стихий с новым Кронулом!!! – во всю глотку прорычали фарлалы, заглушая высокий крик фарлу. Встречающие расступились, оглушая диким ревом. Изумление на лице воина сменилось горькой тоской. Старый Кронул умер.

Повинуясь традиции и долгу, Ролл рухнул на колени всей тяжестью своего облачения и припал лбом к щебню, уперевшись кулаками перед собой. Империя вечной темноты, величественных галерей и мертвых провалов – все, теперь все принадлежит ему, теперь он законный правитель и распорядитель бесконечных ходов и бесценных рудников.

Неистовая толпа приняла повиновение воина своей судьбе и предназначению. Но никого из его семьи не было видно среди собравшихся. Ролл сбросил с себя оцепенение и распрямился. Принял из стальных перчаток Хоута поводья Рута. Его брат так скоро оказался рядом с ним. Его гранитное лицо не выдало ни одной эмоции. Он все понял, как только заметил перевернутую пирамиду.

Фарлалы вновь разорвали влажный воздух раскатистым рычанием. Кораллиты задрожали под куполом пещеры, из узких ходов вверху, разбуженные невероятным шумом и вибрацией, повылетали мелкие летучие грызуны.

– Веди нас в Зидог, повелитель, – громко объявил Хоут. Он развернулся к уставшему отряду. По его бесшумному приказу воины взяли Ролла в кольцо и не спеша побрели по затупленной каменной дороге в сторону Галерей Зидога.

Резиденция Кронула находилась в нескольких часах пути по запутанным лабиринтам подземных галерей без единого лучика света. Фарлалы надеялись только на собственные глаза, с легкостью приспосабливающиеся к любым условиям.

Трудный путь от порта не заботил Ролла. Он напряженно думал. Голова раскалилась, отчего он едва не оказался выбитым из седла низким гребнем из сталактита.

Он не мог верить, что кронул умер. Отец прожил долгую жизнь и неизменно оставался верен своим добродетелям. Именно благодаря им он наложил запрет на войны, дав согласие исключительно на разведывательные походы на поверхность.

Обычные фермеры были в восторге от его правления, пока их не касался смертельный взрывчатый порошок шалфейев. Воинственный сын не разделял взглядов отца на мирное существование, но у него были связаны руки, ведь он обязан подчиняться приказам.

Теперь же – толпа не ошиблась – все в его руках.

Вереница тоннелей и ходов быстро сменялась гулкими залами с величественными белыми потолками, хоть шаг протавров был лениво-медлительным. Никто не усомнился, что Ролл приведет отряд в Зидог, и они не заплутают.

Не выдержав напряжения, Хоут поравнялся с Роллом.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, поняв, что задал глупый вопрос, придется рассчитывать на подобного содержания ответ.

От перекатов мелких камней и известняка под лапами животных было нелегко что-либо услышать. Эхо здесь играло в свои игры, искажая звуки.

На удивление, Ролл еще больше замедлив шаг Рута, разжал колени, сдавливающие бока протавра, и спокойно ответил:

– Все зависит от того, как умер Кронул.

Равнодушие, скрытое угрозой, – у бесстрашного Хоута от этого сжалась душа. Через несколько минут еще больше возбужденные фарлалы вошли в город. От радости воины не замечали, насколько измотаны длительным путешествием. Отряд постепенно таял, растворяясь во дворах перед ходами в дома: жители вывалили на улицы, заслышав рог. К куполам уносились неистовые вздохи и выкрики жен, завидевших вернувшихся мужей, и визги их малых отпрысков. Так было каждый раз, когда они возвращались домой. Когда первые ликования улеглись, небольшая часть заметно поредевшего отряда Ролла продвинулась вперед. Лица фарлалов, и их, еще только миг назад счастливых, фарлу омрачила уже знакомое выражение обеспокоенности и колебания. Они ждали. Перед открытыми, вросшими между двумя башнями, воротами самой величественной из всех галерей Зидог стояли только слуги – фарлу в длинных сарафанах темных тонов и фарлалы в кожаных свободных штанах с туниками, доходящими до колен. Они выстроились во дворе как ладно организованный отряд. К тому времени, как Ролл и Хоут въехали во двор, хвост из воинов сократился до пяти: те, кто лично присягнул сыну почившего Кронула.

За высокими железными воротами растянулись несколько строений, похожих на ходы гигантских кротов, прорытых глубоко вниз: дом для прислуги, небольшая казарма, оружейная мастерская. Ближе ко входу в Зидог расположилось здание суда. Оно стояло особняком и было выложено из светлого отшлифованного камня – здесь раз в полгода проводили разбирательства и разрешали ссоры между знатными и простыми фарлалами.

Прибывшие соскочили с протавров. Двое самых юных из слуг приняли поводья, чтобы отвести в стойла и привести в порядок изнеможденных животных.

Хоут встал рядом с братом, представляя, какие чувства овладели Роллом. Вперед по мраморным залам они шли, громыхая кольчугами. Залы были пусты, и только то же навязчивое эхо не прекратило преследование. Зеленые и золотые стены – гладкие – были признаком богатства и достатка. Напольные треножные светильники, наполненные жиром с фитилями, освещали залы. Блестящие стены перекидывались пойманными лучами между собой, увеличивая сияние во много раз. Несмотря на то, что фарлалы хорошо ориентировались в темноте, все же предпочитали не напрягать зрение.

Поднявшись на второй этаж галерей и оставив позади переходы, Ролл, наконец, остановился. Отстегнув доспех, он оставил его возле входа, затем, собравшись и громко вдохнув, Ролл толкнул дверь, за которой вихри из вопросов и недоумения, скорее всего, будут успокоены. Он так хотел. Не ведающий страха Ролл застыл в дверном проеме. На коленях стояли его мать и два брата с сестрой. Они погрузили себя в глубокий транс, унося горе дальше, чем мир, в котором находились. На возвышении алтаря лежало тело, одетое в золотую чешую. В венах натертого известью Кронула уже застыла жидкость, не позволяющая плоти разлагаться. Всех правителей должны помнить такими же, какими они были при жизни. Если будущие поколения узнают о нечестности правителя, то смогут войти в склеп и расчленить мертвое тело – отомстить, лишив права прибывать со своими предками. Значит, правда – Кронул ушел в Стихии.