Теперь мы возвратимся к описанию присяги, данной жителями Дагестана на имамство Шамиля. После убийства Гамзатбека в Аварии, как было сказано раньше, собралось много алимов, раисов и знати Дагестана в местности Хуркукал на горе Арак. Среди прибывших на присягу были авторитетные люди, как Абдаллах из Ашильты, КурбанМухаммад из Чиркея (ал-Чиркави), Саид из Лгали, ХудайнатилМухаммад из Гоцатля (ал-Хуцули), Газиявдибир из Караты, Сурхай из Куллы (ал-Куллави) и другие.

Когда все собрались, договорились избрать Шамиля имамом.

Шамиль обратился к ним: «Вам лучше, чтобы я стал помощником имама (В тексте: «визиром имама»), нежели имамом; поэтому вам следует выбрать имама среди вас; я же и раньше при двух имамах Газимухаммаде и Гамзатбеке был помощником, хочу быть им и при третьем имаме. Собравшиеся в один голос сказали:  «Мы не видим среди нас более подходящего быть имамом, чем ты. Истинно, ты самый храбрый и знающий среди нас, самый совершенный».

Шамиль вторично настаивал на своем и обратился к Саиду из Игали, чтобы тот принял имамство. Но последний ответил: «Это не мое дело, я твердо знаю, что взять на себя имамство я не в состоянии».

Тогда Шамиль обратился к Сурхаю из Куллы, но и тот отказался, ответив так же, как и Саид.

Так продолжалось несколько часов, в течение которых уговаривали друг друга, но никто не соглашался. Когда же все убедились, что время проходит впустую, Саид из Игали обратился к Шамилю: «Ты более достоин быть имамом из всех нас, и если ты откажешься, то среди нас не найдется ни одного человека, достойного быть имамом. Если даже кто-нибудь и примет имамство, то он не будет пользоваться нашей любовью. А ты хорошо знаешь, что это собрание ждет избрания имама из нас и хочет вернуться к себе по домам. Если имама не изберут, то они не будут знать, к кому обратиться при надобности. А еще ты хорошо знаешь, что когда эти люди разойдутся, после их трудно будет собрать вторично; и русским это будет на руку, и они могут воспользоваться этим; тогда нам не трудно быть обманутыми. Ты это не понимаешь? Не хочешь нам добра?»

Шамиль задумался. Он понял, что Саид прав, и ответил: «Если дело обстоит так, как говоришь ты, тогда я возьму на себя тяжесть имамства, и ты хорошо знаешь. Саид, что проведение в жизнь шариата и политики среди наших людей очень трудное дело, имея в виду, что наши люди несведущи в правилах ведения воины. Однако ради общих интересов я согласился взять на себя такую ответственность, не вдаваясь в то, трудное ли это дело или легкое.

Присяга закончилась. Все были рады и поздравили его с имамством и молились Аллаху, чтобы оно было долгим и Божья помощь сопутствовала им в проведении закона пророка. Довольные, присутствующие разошлись.

С этого дня Шамиль приступил к своим обязанностям и стал подчинять жителей Дагестана себе, стремясь направить их на правильный путь, открыто и тайно, днем и ночью, и начал борьбу против тех, кто оказывал сопротивление.

Шамиль подчинил каждый дагестанский аул не один раз. Это потому, что Шамиль выступал против какого-нибудь селения, жители которого подчинялись, а через некоторое время они выходили из подчинения, тогда Шамиль вторично выходил на них и снова подчинял их.

Вот таким образом Шамиль очистил Дагестан от всякого упрямства и непослушания. Он обучал их законам Божьей веры, законам ислама, установил для них справедливость и правду, определил правильные исламские заповеди и нормы. Затем очередь дошла до Чечни. Сначала он отправился в селение Баян, а потом в Шобот. Он был тогда вынужден сняться с Ахульго под натиском войска Граббе, оставив своего сына Джамалуддина в качестве заложника у русских. Он испытал в это время большое горе: потерял своих жену Джавхарат и маленького сына Саида, а сестра его бросилась в Койсу.

Причина этих событий в следующем: когда начали подниматься к Ахульго, Шамиль обратился к своей сестре: «Сейчас необходимо нам направиться в Гох (Гох по-аварски холм, гора), так как русские на нас наступают. Если ты увидишь, что они тебя нагоняют, и нет от них спасения, то бросайся тогда в реку. Ты станешь мученицей».

Когда Шамиль и его последователи с женами и детьми поднимались на Ахульго, русские войска чуть не догнали их. Сестра Шамиля убедилась, что нет спасения, вспомнила слова брата, завернулась с головой в платок и бросилась в реку.

А жена Шамиля следовала за мужем с ребенком в числе других женщин. Русские стали стрелять в них. Жена его упала замертво на землю, сраженная пулей и оставалась лежать на месте смерти вместе со своим сыном Саидом, который кричал: «Мама, дай молока, я хочу есть!»

Когда Шамилю сказали, что маленький сын еще жив, находясь при мертвой матери, он спросил, кто пойдет за ним, и обещал много серебра. Но никто не вызвался, так как было рискованно: со всех сторон место это обстреливалось. Сам же Шамиль не мог идти будучи занят военными действиями. Интересы мусульман он поставил выше своего сына, который там и скончался. Если бы Шамиль ушел оттуда в другое место, то пострадали бы интересы мусульман, и Шамиль лишился бы и сына, и своих сподвижников. Это великая преданность (Букв.: ревность) со стороны Шамиля своему делу.

Когда Шамиль ступил на чеченскую землю, они поддержали его, как и жители Медины приютили Мухаммада, когда тот переселился туда из Мекки.

Чеченцы говорили ему: «Не переживай потерю Ахульго и горцев. Если они оставили тебя, то мы приютим тебя. Не беда. Мы будем воевать с тобой вместе против русских лучше, чем Дагестан». От этого сердце Шамиля успокоилось.

Затем жители Чечни стали стекаться к нему со всех сторон и проявили любовь к нему. Шамиль не жалел усилий, чтобы подчинить чеченцев, привлечь их к шариату, к исламским законам. Жители Чечни, как известно, были менее привержены к религии исламу, нежели дагестанцы. Шамиль тщательно сопоставлял и изучал оба края и пришел к выводу, что необходимо объяснение и исполнение всех установлений и правил шариата.

Шамиль назначил среди чеченцев муфтиев,¹⁴ мухтасибов, мудиров, кадиев, назначил из них тысячников, пятисотников, десятников. Устранил среди них все порицаемое по мере сил и открыл перед ними ворота смирения и поклонения, мечетей и медресе, салака, вакфов, закатов и других благотворительных дел; и перекрыл перед ними двери всего неприличного, как питье опьяняющих напитков, курение табака, языческие стихи, песнопения, всякие сборища и другие адаты, которые не соответствовали положениям Корана и хадисам посланника, а именно: убийства, исключая случаи возмездия, ограбление имущества людей, нападения, о чем мы расскажем подробно в нескольких следующих разделах.

После того как Шамиль очистил Дагестан и Чечню от всех своих противников и упрямцев, он назначил в них «стоящих во главе тысячи», которые у нас назывались наибами. Он установил для них специальные различительные знаки желтую чалму и две изготовленные из серебра, позолоченные бляшки на плечах с надписью: «Этот юноша проявил себя в сражениях, в бои он бросается как лев». Бляшки были удостоверены печатью Шамиля.

Назначение наибов происходило следующим образом: когда он хотел определить наибом в общество кого-либо из своих доверенных лиц, то он прежде всего приглашал его к себе и давал ему совет, содержание которого следующее: «Самое главное ты бойся Аллаха Великого в отношении дел тех своих людей, которых я передал тебе, назначая тебя главой над ними. Не подвергай их угнетению и не предавай их угнетателям. Будь к ним внимательным и милосердным, таким, каким бывает отец к своим родным детям. Чини над ними суд справедливый, беспристрастный. Не приближай к себе одного для дружбы и не отделяй от себя другого из-за вражды и неприязни. Будь для стариков сыном, для ровесников братом и для младших отцом и тогда ты в своем вилайате  не найдешь никакого врага. Если ты будешь стремиться поступать вопреки этому правилу, и не будешь требовать справедливых поступков от своего народа, то первым долгом на тебя падет гнев Господа твоего, затем мой гнев и гнев народа, и тогда никогда не справиться тебе с делом». Наибам разрешалось без представления имаму назначать пятисотенников над своими ополченцами и смещать, их, когда они захотят. Они имели право и на другие действия среди своих людей кроме казни, как рубить руку за воровство, чернить лицо и сажать на осла виновного, наносить удары плетью и т. д. Они имели право сами в своем вилайате назначать муфтиев и смещать их. А что касается казни преступника, действия которого привели к падению нравов среди подданных, то не было у наибов права на это, кроме как по совету с имамом Шамилем и при наличии неопровержимых доказательств (В оригинале написано на полях).