Гамзатбеку было доложено об этом. Люди Хунзаха настаивали на убийстве Баху-бике, иначе она не даст покоя никому из мусульман. Гамзатбек не согласился убить ее, говоря: «Что же можно ожидать от женщины, нет пользы от ее уничтожения». Тогда они вторично настояли на этом и принудили ею покончить с ней. Тогда Гамзатбек велел своим мюридам отправиться во дворец ханши и забрать все ее имущество и собрать все то, что найдется в ее доме. Когда они прибыли к ней в Хунзах, то не нашли ее ценностей, так как она, узнав об их намерениях, спрятала все. Мюриды погрузили на две подводы все, что обнаружили во дворце. Сначала Гамзатбек распорядился отправить в Гоцатль все, что нашли у нее. А затем приказал вернуть имущество с дороги в Хунзах (Запись на полях).
Баху-бике схватили во дворце и повели на казнь. Палач всадил в ее шею кинжал, (но она не умерла); когда палач хотел нанести второй удар, Баху-бике сказала: «Хватит, хватит».
Теперь хунзахцы настроились против Гамзатбека и его войска окончательно. Несколько человек из них, в том числе и Осман, браг наиба Хаджимурада, поклялись убить Гамзатбека.
Когда близкие и друзья Гамзатбека, в первую очередь Шамиль, узнали об этом событии, они посоветовали удалиться из Хунзаха, иначе на него будет совершено покушение, и сказали: мы истинно знаем, что хунзахцы никогда не забудут убийства своей ханши Баху-бике и ее сыновей. Гамзатбек не захотел даже слушать их и сказал: «Если Аллах пошлет па меня хунзахцев и моя жизнь окажется в их руках, то, конечно, спасения мне нет; в противном случае присяга их ничего не стоит».
Однажды Гамзатбек пригласил несколько человек из тех, кто дал клятву убить его, чтобы испытать, не выдадут ли они своей клятвы? Но заговорщики заранее договорились не брать с собой никакого оружия, зная, что это хитрая ловушка.
Отправились они в шубах и шароварах, маскируя лицо так, чтобы оно побагровело. По очереди они вошли к Гамзату. Когда тот увидел их в таком виде, подумал, что будь это заговорщики, не явились бы в таком виде очень спокойно. Сердце Гамзатбека успокоилось, увидя их одежду и вид.
После их ухода Гамзатбек, обращаясь к тому, кто предупредил его о заговоре, сказал: «Не говорил ты, что они хотят убить меня? Клянусь Аллахом, мне не показалось, что они хотят этого. Если бы они хотели убить меня, то не вошли бы ко мне без оружия, делая вид, что ничего не знают».
Несколько дней спустя после этого случая Гамзатбек готовился в пятничный день пойти в мечеть для молитвы. В это время к нему явился его мюрид (испытанный храбрец, хунзахский Хаджиясул Мухаммад) (Добавлено на полях л. 21б), который раньше не говорил ничего о заговоре. От имени Аллаха он заклинал его не идти сегодня на пятничную молитву, ибо если он пойдет, то непременно его могут убить. Гамзат не послушался его и ответил, как и раньше. Он отправился в мечеть. Когда он вошел со своими мюридами, а среди них был и Гаджиясул Мухаммад, самый любимый им среди мюридов, и храбрейший из них, встал глава заговорщиков Осман и обратился к своим сторонникам: «Почему вы не встаете перед величайшим имамом?», тем самым насмехаясь над ним. Все встали. Осман тут же встал перед Гамзатом, вынул из-под своей бурки пистолет и выстрелил в грудь Гамзата, говоря: «Стой, теперь, осел!»
Хаджиясул Мухаммад тут же вынул свой пистолет и выстрелил в Османа. «И ты стой, сын тирана», сказал он. Произошла резня между двумя группами и пятничная молитва не состоялась. Гамзатбек был доставлен домой мертвым. Шамиля в это время в Хунзахе не было.
Через день Шамиль послал аварского Гунцала Хунзахского в Хунзах (Авар) разузнать о положении Гамзатбека, внушив ему, что на дороге он может задержаться только на три дня.
На четвертую ночь после его отъезда жена Гунцала постучала в ворота дома Шамиля, который был уже в постели, это было в полночь. Услышав стук в дверь, Шамиль встал, открыл ворота, а в воротах стояла жена Гунцала, которую он послал к Шамилю поспешно (Букв.: без устали), чтобы известить его, что он прибыл, но устал в дороге и потому не посетил его. И Шамиль узнал о смерти Гамзатбека в таком положении.
Глава 3. О ДЕЛАХ ТРЕТЬЕГО ИМАМА ШАМИЛЯ ИЗ ГИМРЫ
Родился он в селении Гимры (от отца гимринца и матери ашильтинки) (Эти слова зачеркнуты и заменены большой вставкой) из рода Пирбудага. Дед его в пятом колене Али из Газикумуха. (отец Шамиля Денга-Мухаммад происходил из аварских узденов, мать Баху Меседу дочь Пирбудага бека из Ашильты) (Текст записан между строк)13.
Шамиль вырос в Гимры. Когда достиг совершеннолетия, он подружился с имамом Газимухаммадом и учился у него. Ходил с ним по селениям Дагестана и равнинам мутаалимом (Имеются в виду горные (в данном случае аварские) и равнинные (кумыкские) селения). Они были закадычными друзьями, более того, они были как дети одних родителей; иногда между ними бывали дискуссии по вопросам науки и других духовных занятий. Шамиль, хотя и был младше Газимухаммада, в большинстве случаев выходил победителем, но и бывал побежден также в ряде случаев.
Как близкий друг Газимухаммада во время мутаалимства, Шамиль не разлучался с ним и во время имамства.
Первоначально Шамиля звали Али, затем, когда он часто стал болеть, переменили ему имя, как это было в обычае у дагестанцев, когда дети болели, и дали имя Шамиль Али. В разговоре зачастую опускали вторую часть, отсюда Шамиль. Этого имени ни в Гимры, ни в окружных селениях, не говоря уже о его роде, нигде не было. Первоначально его звали Шамиль. Но он прочитал в книгах, что Шамиль это ошибочно, правильно Шамуиль (или Шамвиль). Это было имя одного из израильтянских пророков. Когда он узнал, что его имя совпадает с именем пророка, очень обрадовался и с того времени назвался Шамуиль.
Шамиль рассказывал, что он отправился однажды, будучи мутаалимом, в селение Эндирей к своему отцу Денга-Мухаммаду, а тот находился там по торговым делам. Когда Шамиль пришел в селение, ему сказали, что войска генерала Ермолова расквартированы на окраинах Эндирея. Это было первое появление Ермолова с войсками в Дагестане. Шамилю захотелось посмотреть вблизи русское войско, которое он раньше никогда не видел. Когда он подступил к селению, то увидел большое пространство, на котором были разбиты палатки; Шамиль прошелся между ними, с любопытством разглядывая их и военное снаряжение.
Случилось, что Шамиль заметил солдата с ружьем, который нес караул. А тот, увидев молодого Шамиля, подошел к нему и сказал: «Айда, татар, айда, айда!» А слово «айда» созвучно с дагестанским словом («пайда»), употреблялось солдатами в разговоре и означало «уйди». Шамиль выбрался из палаток и рассказал своему отцу, что видел. Шутя, Шамиль вспоминал потом, что если бы тот солдат на караульной службе узнал бы в нем будущего врага, то убил бы его тогда еще.
А Ермолов настолько был известен в Дагестане, что если плачущему ребенку скажут: «Молчи, а то Ермолов придет», он сейчас же умолкал.
Шамиль с детства любил ученых и благочестивых людей, постоянно общался с ними; ненавидел он пьющих спиртное и курильщиков табака.
Его отец Мухаммад любил выпить и часто бывал нетрезвым. Шамиль очень переживал и просил его не пить, (даже неоднократно заставлял его поклясться на Коранет (Добавлено на полях страницы)), что больше никогда не будет пить и прибавлял, что выпивка запрещена Аллахом и его посланником, и что поэтому следует воздерживаться от этого.
Отец согласился с этим и дал своему сыну обещание больше не пить. Но все же он не мог удержаться от выпивки, часто бывая пьяным и соседи смеялись над ним. Шамиль беседовал с ним вторично и еще не раз, но отец не внял его советам. Когда Шамиль убедился, что отец не может воздержаться от выпивки и пьянства, он подумал про себя: «У него нет другого сына, кроме меня, и самое дорогое для него это я. Я скажу, что если он будет продолжать пить, я убью себя, возможно, тогда он откажется от своего питья». С этой целью Шамиль отправился к отцу и дал знать знаками, что заколет себя, если тот не откажется от вина.
