– Им лучше остаться.

– И ты говоришь, что им лучше остаться с ведьмой? – усмехнулась Скади.

– Лучше ты, чем слуги Одина.

– Пожалуй, ты прав. Хорошо, идите к окну, где диван, и ждите.

Мужчины переглянулись и отошли к дивану.

– Ты сиди, – сказал Джаред. – А я пойду к девчонкам спущусь.

– Какие мы заботливые.

– Уж какой есть, – фыркнул Джаред и подмигнул Эклзу, а потом резво спустился по локону вниз.

“Да уж, какой есть”, – буркнул мысленно Дженсен, принявшись наблюдать за ведьмой, которая продолжала кружить над котелком.

“Тебе же он нравится”.

“Бред”.

“Брось. Даже ведьма это поняла”.

“Да плевать я хотел на нее”.

К нему на колени забрался Учёный и свернулся прохладным калачиком.

– Будь осторожен. Сама Скади зла вам не причинит, ей это ни к чему.

– Она же ведьма – тихо ответил Дженсен. – Во всех сказках ведьма – это зло.

– Нет. Ей это не нужно. Она живет сама по себе, занимается своими травками. Такие как она живут отшельниками и вечность копаются в свитках, постигая истину.

– Тогда о чем ты?

– О том, что с вами будет, после того как вы выпьете отвар.

– Ты знаешь что в нем?

– То, что в любом случае окажется для вас неприятным. Скади не злая по сути, но и облегчать задачу не станет. Это – испытание. Поэтому осторожнее.

– Хорошо. Спасибо.

Кот фыркнул и прикрыл глаза, а Дженсен принялся поглаживать его, чуть улыбаясь, касаясь снежной шерсти.

~~*~~

Джаред вскоре вернулся.

– Ты их не взял? – с долей ехидства поинтересовался Дженсен.

– Не ревнуй, крошка, – оскалился Падалеки. – Они у стены разобьют лагерь. Костер я им развел большой. Еда есть. Продержатся.

Дженсен скрипнул зубами:

– Еще раз так назовешь, и я тебе глотку перегрызу!

Джаред вскинул бровь:

– А что как нервно?

– Я тебе не баба, ясно?– рявкнул тот в ответ.

– Окей, окей. Только не кипятись, красавчик.

“Ну, хоть не крошка...”

Тут и Дженсен, и подсознание были солидарны – подобные прозвища раздражали неимоверно.

Скади тем временем подошла к ним с двумя чашами, в которых что-то дымилось, кстати приятно пахнущее.

– Ложитесь. Вам нужно это выпить. Остальное зависит только от вас.

Диван был не сказать чтобы большим, но мужчины без лишних слов уместились вдвоем, а Учёный перебрался в изголовье. Скади отдала им чаши. Джаред переглянулся с Дженсеном, каждый принял по своей чашке и в два глотка опустошил ее.

Глаза тут же начали наливаться тяжестью. Уронив голову на диван, Дженсен услышал ведьму:

– Ищите то, что нужно там, где это маловероятно. У вас достаточно времени. Удачи желать не буду.

Джаред только хмыкнул.

Кот склонился над Эклзом, обмахнул его лицо хвостом и тихо сказал:

– Будьте осторожны и помните, для чего делаете это.

“Дженсен, мне нехоро...”

Сознание отключилось, проваливаясь в темноту.

~~*~~

Голова болела просто нещадно. Распахнув глаза, Дженсен со стоном сел и осмотрелся. Глаза округлились, а сердце ускорило свой ритм.

Где-то рядом застонал Падалеки.

– Что за... Где мы, черт возьми?!

– В моем прошлом... – прошептал Дженсен Эклз, чувствуя, как начинает задыхаться.

Конец первой части

====== Часть 5 ======

—***—

– Отлично. Вот нам только твоего прошлого не хватало, – пробормотал Джаред.

– Так давай вернемся и сходим к тебе в гости, – зло ответил Дженсен, сдавливая виски.

– Не стоит. Я лучше на тебя изнутри посмотрю.

Дженсен не мог поверить, что стонавший секунду назад Падалеки теперь еще и издевался.

– Заткнись, блять! – вдруг неожиданно громко и со злостью рявкнул Эклз. Джаред даже притих и уставился на него. Но Падалеки Дженсена уже не волновал...

... Зачастую память играет с людьми в довольно жестокие игры и заменяет одни воспоминания другими. Он где-то читал, что мозг сам блокирует то, что не хочет вспоминать, и детали человек забывает; они просто стираются из жизни.

Но он помнил.

Мике было всего пять лет. Дочка любовницы Алана Коула, которой тот прикрылся, когда все карты раскрылись и Дженсен обнажил лезвие своей катаны. Ее матери Коул перерезал глотку десятью минутами ранее, видимо надеясь, что попытка взять в заложницы собственную женщину спасет от руки наемника. Но Академия учила забирать жизни, и жизнь этой женщины была для Дженсена пустым звуком. Но он не убивал детей. И даже сквозь очередную дозу, счет которым за последнее время он уже потерял, помнил об этом. Ребенок никогда не будет его целью.

Рука, сжимавшая катану, дрогнула.

А вот рука Коула нет, и по комнате разлетелся детский плачь, перешедший в боль, а затем в бульканье. Моргая, Дженсен видел, как падает маленькое тело, а вокруг разливается алая кровь.

Спустя минуты, лежа на полу уже в собственной крови, он видел перед собой только остекленевшие глаза ребенка. Яркие, зеленые, как и его собственные, и уже пустые...

Оказаться в этой комнате вновь было сродни Аду.

Дженсен знал, что это все не по-настоящему, но сердце в какой-то момент остановилось. И запустилось, только когда он почувствовал хороший удар в челюсть.

– Эклз! Очнись, мать твою!

Тот покачнулся и уставился на Джареда.

– Что с тобой? Это... твое прошлое?

Богатая комната, просторная зала и один труп.

– Да... – хрипло прокаркал Дженсен.

– Черт... Валим отсюда.

Джаред схватил его за руку и потащил к двери.

– Нет!

– Да что с тобой?!

– Подожди, – Дженсен вырвался из хватки и подошел к телу Мики. Опустившись на корточки, он протянул дрожащие пальцы и погладил черные волосы ребенка. – Прости меня... Я... Я помню тебя каждый день. Я не смогу искупить это... Прости...

Он не помнил, как Джаред ухватил его под мышки и как все же оттащил к двери. И как только они перешагнули порог, реальность изменилась.

Смена была слишком разительной, даже Дженсен заметил. Вокруг было пустынно. Дул жаркий ветер. Жарило солнце. Небольшие здания улочки, на которой они очутились, были невысокими и явно не европейскими. Как и песок, который забирался всюду.

– Что мы делаем в Ираке? – кашлянув, удивился Дженсен.

В голове все еще гудело, а горло сжимали не пролитые слезы. Но он профессионал, и в первую очередь должен работать мозг. Они здесь, чтобы выполнить миссию. Пусть будет так.

– Мы не в Ираке, – странным голосом ответил Джаред, глядя в конец переулка.

– А где?

– В Могадишо.

– В Сомали? Но я никогда не был в Сомали!

– Зато я был. – Вдруг из-за угла появилась группа солдат. – Заткни уши.

– Зачем?

– Сейчас начнется артподготовка.

Дженсен тут же заткнул уши. Помогло несильно.

Один из первых снарядов попал в дом и похоронил под собой всю группу солдат, кроме одного, которого лишь зацепило, хоть и серьезно.

Джаред пошел вперед.

– Стой! – крикнул Дженсен.

– Сюда больше не попадет! – крикнул в ответ Джаред. Он помнил то, что увидел. Себя, 20-летнего, 12 часов пролежавшего наполовину погребенным под завалом дома, с сотрясением и несколькими травмами, истекая кровью, слушая непрерывную канонаду взрывов, пока сознание его не покинуло. Что случилось очень быстро, он едва успел дойти до... себя молодого. Все же, это была тайная операция, а не война, поэтому артподготовка была очень короткой. Он все еще помнил то чувство абсолютного ужаса, которое испытал тогда.

Джаред дернулся, когда Дженсен схватил его за руку, уволакивая от тела на песке.

– Пойдем.

– Это я. Я жив.

– Я понимаю. Но... Лучше не видеть... – на последних словах голос сел и он снова потянул Падалеки в противоположную сторону.

– Нужна дверь. Любая.

– Да. Вон там. Идем.

Они добрались до одного из домиков и открыли дверь.

Реальность вновь исказилась, выбрасывая их на новый виток...

... И так еще много раз....

...Пока, наконец, они не вывалились в пустую комнату. Ну, не совсем пустую. Была кровать, точнее матрас на полу. Были двери из рисовой бумаги. Пол, покрытый какими-то ковриками. И... все.