Наконец, Данниль добралась до шоколадного торта. Сыто облизнувшись, девушка пододвинула к себе блюдо и, не озаботившись ножом, просто руками отломила неплохой кусок.

– Ты так изящна, дорогая! – не сдержался Дженсен, вспоминая, как в 1823 году на одном из приемов Парижа эта истинная леди благополучно измазалась воздушным кремом, поданным в пирожных, а чтобы не выглядеть непристойно, без зазрения совести испачкала своих ближайших соседок чуть ли не с ног до головы, при этом мило улыбаясь и хлопая ресницами. Мужчины были очарованы, женщины возненавидели, кажется, еще сильнее, а Дженсен даже оторвался от какого-то потенциального любовника, которого зажимал между колонн, хохоча как сумасшедший. Как там его звали?.. Пьер?.. Жером?.. А черт знает! Он помнил только полное достоинства измазанное лицо подруги и ненависть в глазах девушек и женщин.

– О чем задумался?

Дженсен вздрогнул и посмотрел на подругу.

– А, ясно. Опять меланхолия напала. Что на этот раз вспоминаешь?

– Тебе никогда не хотелось вернуться во времена рыцарей или вельмож?

Данни отложила торт, так и не откусив, и подцепила грязными пальчиками бокал с вином.

– Дженсен, мы – демоны, а не боги. Даже при всем желании ни ты, ни я, ни ОНИ не способны повернуть время вспять. В чем дело? Ты заскучал тут?

– Нет, просто вспоминал.

– Это я поняла, – отпив из бокала пару глотков, она снова взялась за торт и откусила первый кусочек. А потом начала чихать и кашлять. Глаза приобрели яркий алый оттенок и тут же вылезли клыки.

– Данниль?!– всполошился Дженсен, подскочив на месте. Гендальф обиженно упал с плеча на диван и запищал, но Эклз уже, подбежав к подруге, хватил ее за подбородок и шею, поворачивая к себе.

– Пер… Перец!

Демоны ненавидели красный перец. Пожалуй, он был единственным веществом, которое тут же активировало сущность, проявляя ее визуально и вызывая болезненные ощущения. Только на него девушка могла так среагировать. Но откуда?!

Сжав кулаки, Данниль зашипела, восстанавливая внутренний силовой баланс и нейтрализуя отраву, попавшую в организм. А потом зло буркнула:

– Что ты там про торт говорил? Падалеки для меня сделал в честь приезда? Этот мальчишка меня ненавидит!

Ну да, торт сделал Джаред, и Дженсен в разговоре упомянул об этом.

– Джаред не может тебя ненавидеть, – растерянно пробормотал он. – Да и потом, откуда тут быть перцу? Он думает, что у меня на него страшная аллергия.

– А еще он знает, что ты не любишь сладкое, а торт для меня готовил! Включи мозги! Этот поганец просто решил приколоться!

Минут через десять, когда она успокоилась и выпила чуть ли не полбутылки вина, Данни села на диван вместе с Дженсеном и свернулась клубком у того под боком.

– Вы как два идиота. Мальчик-натурал и влюбленный демон.

– Демоны не могут любить, – машинально возразил Дженсен, позволяя на себя лечь еще и Гендальфу.

– Ну, да. И странным образом один из них втрескался в земного мальчишку, который к тому же обладает диким чувством юмора и роняет все и везде, где бы ни появился.

– Данни, милая, он просто человек.

– Которого ты аж до звезд в глазах хочешь трахнуть. Только слепой – и Падалеки – не видит, как ты слюни льешь.

– Заканчивай уже.

– О, я только начала!

Это уж точно. Данниль была девушкой в меру злой и саркастичной, хотя в сравнении с Дженсеном всем казалась сущим ангелом. Поэтому ездила по мозгам бывшему мужу до самой ночи. Ровно до того момента, пока Гендальф не издал обиженный мявк и не цапнул ее за палец. Уставший и слегка злой, Дженсен попытался отправить подругу спать. Но она только фыркнула и стащила с себя полотенце.

– Нет.

– Да, – Данни знала его, как никто другой в этом мире, и улыбнулась, видя яркий алый огонь в его глазах. Что ни говори, а недотрах сказывался, да и она прекрасно знала, ЧТО может предложить. Ну, а Дженсен не дурак отказываться.

– Давай, снимешь напряжение, – мурлыкнула Харрис, улыбаясь самой своей порочной улыбкой.

Дженсен вздохнул и дернул ее на себя, рыча в тонкую шею:

– Не выводи меня. Я же ненароком и покалечить могу.

– А зачем я по-твоему приехала? – прошептала девушка, пробираясь проворными пальчиками к его брюкам.

***

Джаред ворочался в кровати, взбивал подушку, но уснуть не мог. Собаки молча следили за ним с пола. Он сам не мог понять, почему его это беспокоит. Данниль – красивая девушка. Дженсен – красивый парень. Все логично. Сам он на красавца не тянул. Будем реалистами, он… просто не такой.

Джаред зло ударил по подушке и перевернулся на спину, уставившись в потолок. Почему его вообще это волнует? Резко вскочив, он метнулся в ванну, выкрутил кран с холодной водой и засунул под него голову, сдавленно мыча, чтобы не заорать. Подержав секунд десять, он выпрямился и посмотрел на себя в зеркало. Что-то странное происходило. Что-то очень странное. С чего это вдруг он начал сравнивать? И считать, что не подходит Дженсену? Он же не интересуется мальчиками. Ведь не интересуется?

Цветасто выругавшись, Джаред, резко ударив по выключателю, отправился спать.

***

Утро следующего дня началось с мобильника. Точнее с будильника, который Дженсен просто кинул куда-то в дальний угол комнаты и продолжил спать, уютно устроившись рядом с Данниль, с Гендальфом между плечом и щекой. Однако через какое-то время громкий и очень настойчивый звук в очередной раз вырвал его из объятий Морфея.

– Иди…

– Куда? – хрипло квакнул он.

– Дверь… – буркнув это, Данниль без особого зазрения совести просто спихнула его с кровати и, заграбастав все подушки, уснула.

Гендальф, полетевший на пол вместе с хозяином, жалобно мяукнул.

– Обижают нас…– вздохнул Дженсен.

– Мя-а-а…– согласился котенок.

Разыскав боксеры, Дженсен подхватил найденыша и поплелся в сторону коридора.

– Какого черта?! – рявкнул он, распахивая дверь.

Джаред осчастливил друга радостной улыбкой и всунул в руку стаканчик кофе.

– Доброе утро, парни! Одевайся.

– Куда?

– На работу!

– Какая еще работа?!

– Меньше трахаться надо, Эклз! – рассмеялся Джаред, разворачивая друга в направлении душа и забирая у него Гендальфа. – Шевелись! Опоздаем, Эрик нам весь мозг вынет. Чайной ложкой.

Даже сонный мозг понимал, что Падалеки прав. И велел телу сделать большой глоток из стакана, после чего, отдав его затем Джареду, двигаться в ванную.

Джаред, увидев это, подмигнул висевшему на ладони котенку.

– Пошли завтракать. Твой хозяин скоро придет на запах еды.

Дженсен и пришел, посвежевший, но все равно помятый. Сытый Гендальф лежал на подоконнике на солнышке. Джаред, улыбающийся во все тридцать два, сидел за столом, на котором стоял королевский завтрак – яичница с помидорами и сыром, бекон, легкий салат, тосты и джем, а так же вода, сок и тот стакан с кофе.

– Падалеки, такими темпами я решу на тебе жениться… – оглядывая все это великолепие, почесал задницу Дженсен. Сказал он это без какого-либо умысла, но в какое-то мгновение решил, что это было бы… хорошо…

– Давай, Эклз, не мели чепуху и садись есть. У тебя пятнадцать минут.

Дженсен сел и глянул на Гендальфа.

– А он чего такой довольный?

– Я ему сметаны принес.

– Это взятка?

Джаред хмыкнул и пожал плечами – мол, подумаешь. За него ответил Гендальф:

– М-м-р.

– Судя по тону, именно она, – отпив кофе, фыркнул Дженсен и принялся за яичницу.

– Ничего не знаю, – изображая оскорбленную невинность, сообщил Джаред. – Коты любят сметану. А тебя хрен заставишь ее есть.

– Гадость.

– Это полезно, между прочим.

– Да-да, – закатил глаза Дженсен. Джаред был не только любителем ужиков, но еще и приверженцем здоровой еды. И стейков. Дженсен как-то попытался добиться ответа, что же полезного в стейках, но Джаред так ловко ушел от темы, что в итоге Дженсен уже и забыл, о чем спрашивал.

– Нет, ну если твое брюшко тебе нравится… – пряча ухмылку, пробормотал Джаред.