– Хорошо, профессор Малфой. Пусть будет так.

– Куда вы снова несете мой портрет, Поттер? – строго спросил Снейп.

– К себе, профессор.

– Позвольте узнать, зачем?

– Мне нужно кое-что обсудить с вами.

– Вот как? В таком случае, вам придется подождать, – и исчез с картины. Чтобы появится в картине, висящей у крестника: – Что случилось, Драко?

– Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Снейп понял, что это не к добру.

– Это срочно?

– Это, мать его, важно!

Драко вечером сидел в кабинете и хмуро взирал на обстановку. Он как раз налил себе бокал вина и ждал, когда в портрете появится Снейп. Нет, конечно, был шанс, что только завтра утром, но ему важно было поговорить с единственным человеком, кто мог его понять, поэтому он звал портретного крестного пока тот не появился.

– Хорошо. Я сейчас вернусь.

Профессор снова появился в раме, которую Гарри нес к себе.

– Мистер Поттер, я смогу уделить вам время не ранее чем через полчаса.

– Даже если это важно?

– Боюсь, что да.

– Тогда я буду ждать.

Северус с чистой совестью исчез из той рамы и снова объявился у крестника. Сев в свое кресло, он спросил:

– Что с Поттером не так на этот раз?

Драко чуть криво улыбнулся:

– С чего ты взял, что я хотел поговорить о нем?

– А я ошибаюсь?

– Нет... – Драко глотнул вина и устало прикрыл глаза.

Общаясь с учениками или другими учителями, он всегда старался выглядеть спокойно и как камень. Чтобы никто не задавал неуместных вопросов. И только Северус мог видеть усталый вид. Или теперь еще и Поттер.

– Он пугает меня, – честно признался Драко.

– Пугает? – выгнул бровь Северус.

– Я видел его ауру, – произнес Драко.

– Вот как?

– Ты был прав. Его мать была чистокровной. Такая разноцветная аура. Столько оттенков. Плотная. Он очень сильный волшебник. И она похожа на лохмотья. Похоже, во время битвы с Темным лордом его изрядно потрепало. Он применяет невербальную легилименцию и даже во сне поддерживает защитные щиты. Он говорит, что его ко мне тянет, и я нашел у него книгу по сведению рисунков с тела. Он постоянно таскает меня за собой, и я иду. Он поцеловал меня, а я... даже не сопротивлялся.

– И все это тебя пугает?

– До ужаса, – признался Драко.

– Его сила или то, что ты идешь за ним, куда бы он ни позвал?

Вопрос оказался... сложным. Сила Поттера действительно пугала, ее было слишком много, и Поттер даже не пытался ею как-то управлять, он знал о ее существовании, но мало этим интересовался. И хоть власть ему и не нужна была, однако человек – существо крайне изменчивое, и что если однажды что– то произойдет, кто-то сделает ему больно и он возненавидит весь мир? Что с ним будет тогда? Кем он тогда будет?

Но даже это не столь важно. Хуже всего было то, что Драко было не все равно.

– Я знаю, что такое магия и понимаю ее. Но я не понимаю... себя, – пробормотал он. – Северус, что происходит?

– Я бы посоветовал тебе разобраться в себе, – глубокомысленно заявил Северус.

– Легко сказать, – пробормотал себе под нос Драко.

– ...мне стоит... Мерлин, я не знаю, Хельга.

Когда Северус вернулся в картину у Поттера, тот сидел в кресле и разговаривал с белой полярной совой, которая сидела на жердочке рядом.

– Мистер Поттер, – обратился к нему нарисованный Снейп. – Вы хотели поговорить.

– Эм, да, профессор Снейп, – пробормотал тот.

– Я вас слушаю.

– Тут такое дело… Даже не знаю, с чего начать.

– С главного, мистер Поттер. Обычно это работает.

– Хорошо... – Гарри вздохнул. – Почему меня так тянет к нему?

Снейп прищурился:

– Конкретнее.

– Вы же все поняли.

– А вы произнесите, – посоветовал бывший Мастер Зелий.

Гарри удивился, но слегка кивнул и тихо спросил:

– Почему меня так тянет к... Драко?

Наступила тишина. Снейп молчал минуты две, а затем спросил:

– Что вы сейчас чувствуете?

– Я... Я хочу пойти к нему… – признался Гарри и грустно вздохнул. – Какая-то часть меня понимает, что это неправильно.

Северус рассматривал сына Лили Поттер и тихо усмехался: Гарри Поттер был идиотом, наивным идиотом со сломанной жизнью. Рано вырос, не знал семьи и настоящей любви. Как не знал ее когда-то сам Северус, и как не знал семьи, будучи рожденным в роду Малфоев, Драко. И возможно этих двоих тянуло сейчас именно это – боль души. А еще магия. В этом Северус был уверен. Учитывая, что подтвердилось то, что он подозревал много лет. Но тогда ему не хватило времени и кое-каких записей.

Которые были в мэноре. Хм...

– Мистер Поттер, – заговорил Снейп. – Возможно, вам обоим еще слишком мало лет и война многое сломала. Но вы в верном направлении.

– Что? О чем вы?

Тот усмехнулся:

– Вам нужно разобраться в себе самом. Медленно и по полочкам. И понять, чего вы хотите от жизни.

Гарри хмыкнул, понимая, что сделать подобное даже в пятьдесят лет не всегда удается человеку. А потом вдруг спросил:

– Скажите, а вы... Какой была ваша любовь к моей маме?

Снейп опустил голову, но ответил:

– Бесконечной. – Снова повисла тишина. – Простите, мистер Поттер, но другого совета я пока дать не могу. Так что... оставляю вас...

Портрет быстро опустел, а Гарри повалился на диван и крепко задумался.

Снейп отправился прямиком в картину Альбуса Дамблдора и, найдя директора за чаепитием, сел рядом:

– Возможно, что эта магическая связь их влечет?

Альбус улыбнулся:

– Лимонную дольку?

– Директор...

– Никакая связь не будет полной без настоящих эмоций. Дольку, Северус?

Происходящее было странным, все было черно-белым, словно в дымке. Гарри казалось, что он уже это видел. И он действительно видел, когда-то в прошлом. Этот туалет, Малфой у раковины. Малфой оборачивается, видит его, направляет палочку и выкрикивает: «Круцио!». Гарри тут же посылает в ответ Сектумсемпру. Малфой падает на покрытый лужами пол, сквозь его одежду сочится кровь, которая в черно-белом сне кажется серой, но ужас Гарри от этого не становится слабее. Он замирает, не в силах сдвинутся с места, и смотрит, не в состоянии отвернуться, как Малфой медленно умирает, лежа на полу в луже воды и собственной крови...

Он проснулся в поту, слыша в ушах эхо собственного крика. Он много раз так просыпался. Раньше, когда Том копался в его голове, насылая видения происходящего, одного другого страшнее. Но теперь Тома не было, не существовало...

Перед глазами стояла картинка умирающего слизеринца.

Драко дернулся и проснулся, чувствуя острую боль в голове, которая, стоило ему открыть глаза, начала стихать. Он коснулся ладонью лба, словно желая уменьшить боль и не понимая, откуда она взялась. Звук распахнувшейся двери заставил его вздрогнуть. Он сел на кровати и уставился на вползающего в его спальню Поттера, на котором, кроме боксеров, ничего не было. Поттер обогнул кровать и плюхнулся на матрас, сразу укладываясь на бок.

Драко выразительно на него посмотрел. Но Поттер... он уже почти заснул и едва успел выдохнуть:

– Кошмары. С тобой...

Что именно с ним Драко узнать так и не удалось. Потому что Поттер уже благополучно спал, обняв одну из двух его подушек.

Ничего не понимая, чувствуя, как боль практически отступила, Драко взял со спинки кровати плед и накрыл им Поттера. Чтобы трусами не светил, да. А потом повернулся к нему спиной и закрыл глаза.

Но сон не шел еще очень долго. Все мысли крутились вокруг Поттера. Что с ним, почему он пришел, и почему Драко на него не зол в той степени, которая должна быть. В итоге уснуть ему удалось лишь спустя пару часов.

А вот проснулся он от пиликанья заколдованного будильника. В удушающем захвате чужих рук и ног. Причем, Поттер во сне благополучно перелез к нему под одеяло и сейчас ему в спину упиралось, собственно нормальное для любого молодого мужчины состояние – утренний стояк.