“Только не это… Забудь… Забудь к демону!” – мысленно зарычал Драко и лишь скользнул взглядом по Поттеру, впериваясь глазами в крестного. Так безопаснее.

Лорд произнес напыщенную речь, обращаясь к пожирателям и к Поттеру, который по-прежнему твердил, что пришел добровольно, чтобы служить Темному лорду. Драко уже не мог этого слушать. Он не верил Поттеру, несмотря на его заверения и Веритасерум. Невозможно, чтобы Гарри Поттер – символ и надежда магического мира Великобритании – вдруг взял и отказался от своих идеалов и пришел добровольно служить тому, кто убил его родителей и чуть не убил его самого. Так не бывает. Или… бывает?

Когда Волдеморт вскинул палочку, чтобы поставить Метку, Драко посмотрел на Поттера и закусил губу. Поттер, лицо которого не выражало совершенно никаких эмоций, поднял левую руку, задрал рукав пиджака, потом расстегнул пуговицу манжета и засучил рукав рубашки, оголяя кожу и подставляя ее под палочку.

Драко помнил, каково это – обзавестись Меткой. Быстро и очень больно, и эта боль будет преследовать еще несколько часов, но Поттер даже не вздрогнул, когда на его коже отпечатался знак Волдеморта, лишь сжал ладонь в кулак. А потом, рассмотрев рисунок, поднял голову и, глядя на Волдеморта, сказал:

– Я готов служить Темному лорду, – после чего опустил руку.

Сказать, что Волдеморт был доволен, ничего не сказать. Его тонкие бескровные губы растянулись в довольной улыбке, а взгляд загорелся новым безумием, в то время как большинство присутствующих сохраняли гробовую тишину, и Малфой их понимал – всем не верилось, что Гарри Поттер не был убит Лордом, а получил от него Метку, такую же, как у каждого присутствующего в этом зале. Скосив взгляд на отца, Драко не без удовольствия заметил на его лице злость. Он ее даже понимал. Люциус Малфой настолько ненавидел Поттера, что готов был вцепиться ему в глотку даже голыми руками, без палочки. И вот теперь Поттер стал таким же, как он. Надо полагать, отец не оценил такую иронию Судьбы. Драко и сам не оценил, но злость отца заставляла его быть спокойнее.

Беллатрисса, стоявшая к Лорду ближе всех, вдруг рассмеялась своим сумасшедшим визгливым смехом. Лорд же захлопал в ладоши. И тишина, давящая и густая, превратилась в нестройный гул.

– Добро пожаловать, Пожиратель Смерти, Гарри Джеймс Поттер! – поприветствовал нового сторонника Волдеморт.

Драко в этот момент готов был увидеть, как при упоминании второго имени Поттер вздрогнет, но тот стоял с поднятой головой и смотрел только на Лорда.

Неужели он… чувствует преданность? Разве такое действительно возможно? Разве возможно, чтобы Гарри Поттер был предан тому, кто уничтожил его жизнь?

Домовики подали ужин.

Лорд занял свое место, остальные тоже рассаживались, а Гарри замер, вероятно, не зная, куда сесть. Драко встряхнулся, посмотрел на Волдеморта и, подойдя к Поттеру, несильно подтолкнул его к пустому стулу, а сам сел рядом.

– Дорогие мои! Сегодня у нас праздник! – возвестил Лорд. – Люциус, достань из своего подвала лучшее вино ради такого случая!

Люциусу эта идея совершенно точно не нравилась, судя по виду, но он лишь поклонился и дал указание стоявшему рядом домовику.

Драко ел и старался не смотреть на Поттера, хотя это было и не нужно. Он физически ощущал его присутствие по правую сторону от себя, несмотря на то, что они не прикасались друг к другу даже случайно локтем или коленом. Меньше всего он ожидал, что будет не просто жить с Поттером снова под одной крышей, но и есть за одним столом, сидя рядом. Обычно место рядом с ним никогда не пустовало. Не иначе Волдеморт постарался. Но Поттер не пытался с ним говорить, он сидел и ел молча, глядя поверх голов сидящих напротив или в свою тарелку. Драко видел, как еле заметно трясется вилка в чужих пальцах, да и один из синяков под манжетой тоже заметил. Поттеру все еще было больно, несмотря на помощь Северуса, но он делал все, чтобы это скрыть. А когда Лорд, так и не обративший на него больше внимания за вечер, всех отпустил, поднялся со своего места.

– Белла, будь добрая, покажи нашему новому соратнику его комнату, – раздался голос Волдеморта.

– Благодарю, Темный лорд, – ответил Гарри.

Беллатриса смерила его взглядом и пропела:

– Как пожелаете, Темный лорд, – после чего посмотрела на Поттера. – Пошли, пупсик.

Поттер дернул уголком рта и повернулся, чтобы следовать за ней.

– Гарри, – вдруг позвал Волдеморт. – Я совсем забыл. Твоя палочка. – Выудив из складок одежды волшебную палочку, он протянул ее Поттеру.

Гарри посмотрел на палочку, потом на Лорда, кивнул, подошел и забрал ее со словами:

– Вы очень любезны, Темный лорд, – после чего последовал за Беллатрисой.

Драко взирал на происходящее с немым ужасом.

Когда тетка с бывшим гриффиндорцем покинули зал, Драко, на которого больше никто не обращал внимания, пока пожиратели беседовали, гуляя по залу, точно на светском рауте, тихо скрылся из столовой и прошел в библиотеку.

В мэноре это было самое непопулярное место. Отец предпочитал свой кабинет, мать – покои, Волдеморт или пожиратели сюда никогда не заглядывали. А значит, тут он сможет немного побыть один и поразмыслить над тем, что он видел, но отказывался принимать, как реальность.

Усевшись в кресло возле темного холодного камина, Драко прикрыл глаза.

Поттер. Он не мог поверить в то, что Поттер стал Пожирателем смерти. Казалось, в тот момент, когда на его руке появилась Метка, в мире что-то вздрогнуло и нарушилось некое равновесие. Оно было всегда. Гарри Поттер и Драко Малфой всегда были по разные стороны, всегда учились на разных факультетах, всегда искренне ненавидели друг друга, всегда и во всем соперничали, не желая уступать. Это равновесие было нарушено однажды, но даже тогда Драко не чувствовал ничего похожего на тот ужас, что сковывал сейчас.

Так не должно быть.

Гарри Поттер должен противостоять Темному Лорду.

А сам он, Драко Малфой…

– …лишь бледная тень отца – пробормотал он, сцепив руки в замок, упершись локтями в колени и склонив голову. – Всегда ею был.

– И возможно, благодаря этому ты еще жив.

Драко резко обернулся и увидел стоявшего в дверях Северуса. Мужчина зашел в библиотеку, плотно прикрыл дверь и взмахнул палочкой.

– Говори тихо, этих чар может быть недостаточно. У мэнора слишком много лишних ушей.

Драко только кивнул и потер глаза:

– Он действительно это сделал.

– Да.

– Я боюсь.

– Боишься? – Снейп сел в кресло напротив и внимательно всмотрелся в своего крестника – За Поттера?

– Нет. Того, что он принесет с собой. Ты же понимаешь, что так быть не должно. Я не понимаю, почему его не берут заклинания и сыворотка правды.

– А ты не думал о том, что он искренне верит в то, что говорит?

– Думал. И все равно… Это слишком неправильно.

Северус откинулся на спинку кресла и тихо заговорил:

– В какой-то мере я понимаю его. Меня много лет назад привели к Лорду гордость, трусость и слабость. Всю жизнь до того дня я считал себя никем. Жалким волшебником, не понимающим, куда он идет. Поттер же… Упрям, как его отец. Но его отец был фанатиком, а мать… слишком любила Джеймса. Сейчас все изменилось. Возможно, его что-то сломало. Впрочем, возможно Поттер однажды расскажет сам, в чем дело. Когда и если пройдет все проверки Лорда.

– Проверки?

– Ты же не думал, что все будет так просто? Поттера еще только ждут испытания. И мне его жаль. Лорд будет смотреть в самую душу и если найдет хоть малейшее колебание – жизнь мальчика оборвется.

Драко снова закрыл глаза и раздраженно вздохнул.

– Тебя что-то беспокоит, – заметил Северус.

“Беспокоит. Собственная голова и проклятые воспоминания”.

– Все в порядке. Просто я слишком удивлен.

– Лорд велел тебе следить за ним? – уточнил Северус.

– Видимо, решил, что мне Поттер что-то скажет. Хотя скорее он что-то скажет Беллатрисе.

И именно в этот момент мэнор вздрогнул от заклинания мощной силы.