Я смотрела на звёздное небо, открыв рот от восхищения, и думала о том, почему раньше не замечала, какое оно красивое. Глаз невозможно оторвать. Великолепное зрелище. До болезни я тысячу раз поднимала голову к звёздному небу и не находила там ничего нового и интересного.

– Как в детстве, – сказал Джек и пригубил шампанское.

– Ты в детстве любил смотреть на звёздное небо?

– Очень. У меня не было друзей, ведь я родился уродом. Моими друзьями были звёзды, природа, океан. Я любил часами искать яркие звёзды и созвездия, а ещё другие планеты, кометы, звездопады. Много фантазировал. Представлял, что люди когда-нибудь станут путешествовать в космосе и бороздить его прекрасные просторы. Любование звёздами дарило мне ощущение свободы.

– А как ты жил без друзей?

– Не знаю, не думал об этом. Я привык. Если честно, не знаю, что такое дружба. В детстве дети шарахались от меня как от прокажённого. Дразнили не по-детски. Сначала я вообще не понимал, почему, а потом осознал, что отличаюсь от других детей, и это отличие не в мою пользу. Стал спрашивать родителей, отчего я другой, но они и сами не могли ответить. Неприятие меня другими людьми было большой проблемой. Родители отдали меня в спецшколу, и только там я узнал, что такое искренние любовь и поддержка. Там нас называли специальными детьми и учили несмотря ни на что оставаться на плаву. Педагоги гордились тем, какие мы есть, говорили, что у нас мужества больше, чем у взрослых. С мотивацией жить у нас у всех было очень непросто. Больше всего я расстраивался, что не умею ходить. Зато развил свои руки. Хотя они детские, но отлично катят тяжёлую коляску. – Джек замолчал и улыбнулся. – Опять мы о грустном. Сегодня такая романтическая ночь, а нас вновь посещают грустные мысли. Это всё такие мелочи…

– Что мелочи? То, что ты не такой как все?

– Конечно. Главное, что Я ЖИВОЙ.

В этот момент я ощутила проблемы с дыханием. Стало сложно дышать. Особенно сделать вдох. Я испуганно закашляла и стала жадно ловить ртом воздух.

– Что с тобой? Тебе плохо?

Я полезла в карман, достала таблетки и тут же их выпила.

– Сейчас должно отпустить.

Когда стало чуть легче, я боялась есть фрукты и ни к чему не притронулась. Мне казалось, у меня опять собьётся дыхание, и я подавлюсь. Я ведь боялась умереть. А мне так хотелось встретить рассвет.

– Таня, что с тобой? – осторожно спросил Джек. – Если хочешь, не отвечай.

– Никому другому бы не ответила, а тебе хочется сказать правду. Я приехала сюда умирать. У меня страшный диагноз, мне осталось совсем немного. Только не говори, что тебе меня жаль. Я не хочу жалости.

– А я ничего не сказал. Сколько тебе осталось?

– Может быть, месяц, а может, и меньше. Всё закончится в любой момент.

– Тебе страшно?

– Сначала было очень, но я смогла подойти к этому философски. С той самой минуты, как заболела, я стала по-другому чувствовать жизнь. Именно болезнь дала мне острое ощущение жизни. Я стала спокойно воспринимать тот факт, что я – неизлечимо больная, умирающая девушка. Я не смотрю календарь, ведь с некоторых пор у меня больше нет планов на будущее.

– А как же надежда?

– Я реалистка. Чувствую свой организм. Увы, в моей болезни чудес не бывает. Мне не нужны самообман и иллюзии. Я смогла принять всё как есть. Ты удивляешься, что я ни о чём не сожалею, но у меня осталось слишком мало времени, чтобы тратить его на сожаление. С каждым днём я становлюсь всё более беспомощной. Знаешь, Джек, хотя мне не очень легко так долго сидеть на стуле, я благодарна тебе за это небо и эти звёзды. Я не вижу сейчас звёзд. Эти звёзды для меня ГЛАЗА ЖИЗНИ.

– О какой благодарности может идти речь? Мне приятно, что ты согласилась встретить со мной рассвет. Просто непонятно, почему ты решила умереть.

– Я решила? Это за меня всё решили.

– Но ведь бывает врачебная ошибка.

– Исключено.

– Люди борются.

– С чем?

– С обстоятельствами. С болезнью. Я просто уверен, что человеческий организм – сложная система, способная справиться с любой болезнью. Ты должна запустить механизм самоизлечения, мобилизовать физические и моральные силы организма. Всё зависит от человека. Кто слабее, тот опускает руки, а кто сильнее, тот борется с болезнью. Многие неизлечимо больные выздоравливают благодаря вере. Нужно ВЕРИТЬ В ЧУДО И ЛЮБИТЬ ЖИЗНЬ. У всякой болезни есть статистка, но она молчит о чудесах выздоровления. Болезнь – всего лишь проблема, которая появилась в твоей жизни, и очень важно, как ты на неё реагируешь. Ты согласилась с этой проблемой и решила её не устранять, а позволила проблеме устранить тебя. Ну и пусть медицина трактует твою болезнь так, как ей хочется. Пусть хоть весь мир говорит о том, что ты умрёшь, но с тобой произойдёт именно то, о чём думает и чего ожидает твой мозг.

– Ты говоришь так, потому что не болеешь.

– Я болею с самого рождения.

Я встала, потому что не могла больше сидеть. Боль пронизывала тело. Но и долго стоять на ногах было тоже нереально. Силы покидали меня.

– Тебе плохо?

– Тяжело.

– А ты ложись.

– Куда?

– Прямо на песок. Он же тёплый.

– Действительно, тут же песок. Почему я раньше не подумала о том, что можно лежать.

Джек наклонился к другой корзине и, словно волшебник, протянул мне подушку.

– Откуда?..

– Я знал, что она может пригодиться.

Я легла на песок, положила под голову подушку и стала смотреть на звёздное небо.

– Так легче?

– Значительно.

– Тань, а какая ты была раньше?

– Я не люблю себя прежнюю. Не хочу судить себя за прошлое, я не живу в нём больше. Даже мысленно туда не возвращаюсь. Больно. Тогда я жила в сплошном самообмане и совершенно не задумывалась о вечном. В моей истории нет дороги назад. А впереди только конечная остановка. Осталось совсем немного.

Это был самый прекрасный рассвет в моей жизни. Я лежала на песке, смотрела на звёздное небо и думала о том, что это САМАЯ ЛУЧШАЯ НОЧЬ в моей жизни. Джек положил рядом со мной живые цветы, но я от них отмахнулась, как от проказы.

– Не делай этого. Как будто я умерла, и цветы кладут в гроб.

– Не думал, что у тебя будут такие ассоциации. Всего лишь хотел побольше свежести. Что касается цветов в гроб… Ты сама похоронила себя заживо.

– А у меня есть варианты?

– Варианты есть всегда.

Ранним утром Джек вёз меня на своей коляске ко мне домой. Мы ехали медленно, смакуя прекрасное солнечное утро. На моих коленях лежал живой букет. Джина бежала рядом и преданно заглядывала мне в глаза.

Я не могла не пригласить Джека к себе на чашечку утреннего кофе.

– Только заваривай сам. Я устала. Больше не могу, мне плохо.

Я рухнула на кровать и стала глотать обезболивающее. Джек подъехал ко мне, взял упаковку и внимательно посмотрел, что я пью.

– Кто тебе это выписал?

– Врач, кто ж ещё. Если бы не эти таблетки, я бы уже умерла от болей.

– Дай мне с собой одну упаковку.

– Зачем?

– Да интересно узнать, что там внутри.

Я слегка приподнялась и судорожно захлопала ресницами.

– Джек, я не поняла. Что ты хочешь сделать?

– Проверить твои таблетки.

– Зачем? Это очень специфическое и дорогое лекарство. Ты можешь прочитать о нём в Интернете. Или ты считаешь, что мой врач дурак?

– Я этого не сказал. Просто хочу посмотреть, что ты пьёшь.

– Странный ты, Джек. По-твоему, я умру только потому, что не хочу бороться за жизнь. Моя неизлечимая болячка вдруг стала излечимой. И врач у меня придурок, потому что выписывает совсем не то лекарство.

Джек взял фотографию в рамке и внимательно на неё посмотрел.

– Кто это?

– Мой брат.

– Он знает, что ты больна?

– Да.

– А почему не пытается тебя спасти?

– Потому что он не волшебник.

– Ну, хорошо. Я, наверное, неправильно поставил вопрос. Почему он не борется за тебя?

– Потому что мне ничего не поможет! – вырвалось у меня. – Я очень плохо себя чувствую, – устало произнесла я и закрыла глаза.