В блоке тихо, темно, сыро и холодно. Именно то, что Граймсу сейчас нужно. Он стаскивает с себя одежду, проводит по ноге, чувствуя шероховатость небольшой раны. Всё это такая глупость. А ведь на самом деле он даже этого маньяка не поймал, тот сам убил себя. Рик оказался бесполезен.

Босые ступни шлёпают по кафелю, и через высокие окна проникает слабый, белый свет луны — единственное освещение сейчас. Рик не берется зажигать керосиновую лампу. Просто не хочет. Лучше всего именно так, когда сверху падает холодная вода, пробирающая до самых костей.

Граймс сдавленно стонет, прислоняется лбом к шершавой стене лбом, ничуть не заботясь о микробах. Больно, почему же сейчас так больно. Под веками появляется образ его жены, такой чистой, белой, в своем свадебном платье. Почему он не может защитить своих людей?

Он вздрагивает, когда через шум падающих струй все же слышит чужие шаги, оборачивается, чтобы встретиться взглядом с Дэрилом. Тот тоже выглядит каким-то подавленным, или даже виноватым. Сейчас его обнажённое покрытое шрамами тело не вызывает никакого желания, только в груди колет сильнее.

— Я видел его, общался с ним, — хрипло говорит Рик, закручивая кран. — И так ничего и не понял. Я херовый лидер. Маньяк был у меня под носом, а я пытался с ним подружиться, — хрипло смеётся он, прикрывая ладонью глаза.

Ладонь обжигает горячей влагой, по лицу стекает уже не только вода.

— Сколько раз я должен ошибаться?

Дэрил оказывается рядом, рука неуверенно ложится Рику на плечо. И Граймс благодарен. Он делает шаг на встречу, утыкается носом в изгиб плеча, собирая мягкие волосы в кулак.

— Этот ублюдок сдох, и это главное, — глухо говорит Дэрил, даже не пытаясь отстраниться.

Рик это понимает, правда, вот только от этого легче не становится. Они стоят так, наверное, очень долго, кожа Дэрила покрывается мелкими мурашками, а сам Граймс немного согревается. Но он просто не может отпустить Диксона, всё крепче стискивая его в своих объятиях.

— Тебе нельзя принимать душ, — наконец выдыхает Рик, пытаясь натянуть на губы улыбку. — Даже не смотря на то, что этот кошмар закончился, ты не вылечился.

— От меня разит гарью…

Не гарью, запахом горелой человеческой плоти. Но Рик не поправляет.

— Я помогу тебе.

Есть что-то приятное в методичных движениях, когда Граймс, купая губку в теплой воде, медленно обмывает сидящего Диксона, следя, чтобы вода не попадала тому на раны. Они больше не говорят. Дэрил закрывает глаза, позволяя Рику работать, а Граймс не переходит черту, просто обмывая мужчину. И это практически помогает спать без сновидений, одному в собственной камере, ворочаясь на слишком узкой койке.

Рик открывает глаза, чувствуя в камере чужое присутствие. Рука сама тянется за оружием. Неужели снова? Но пальцы замирают на прохладном лезвии, отдергиваются, когда Граймс понимает, кто же здесь. Он медленно выдыхает, тихонько вставая с койки. У стены, уронив голову себе на колени, посапывает Диксон. Рик осторожно прикасается к его волосам, проводит к шее, пытаясь разбудить спящего.

— Что… — бормочет тот, видимо даже не осознавая, где находится.

— Иди в кровать.

Рик обхватывает широкую кисть, тянет на себя, заставляя мужчину подняться. Всего пара шагов, и тяжёлое тело падает на матрас. Дэрил даже до конца не просыпается, тут же утыкаясь носом в подушку, он мгновенно засыпает.

Почему он здесь? Неужели что-то почувствовал, или тоже было тяжело оставаться сейчас в одиночестве? Наверное, Рик никогда этого не узнает. Вместо того, чтобы задаваться бесполезными вопросами, Граймс роняет тяжелую голову рядом с плечом мужчины и тоже прикрывает глаза. Он больше не уснёт, но есть что-то приятное в том, чтобы просто быть рядом.

Рик вздрагивает, когда Дэрил рядом начинает шевелиться, будя и его. А ведь Граймс обещал себе, что больше не уснёт. Но сморило тут же, без сновидений.

— Доброе утро, — улыбается Рик, замечая внимательный взгляд Диксона.

— Доброе.

Дэрил медленно садится, расправляя плечи.

— Уже утро? — хрипло интересуется он, переводя взгляд на пока ещё тёмное окно.

— Ещё рано. Никто не встал.

— Хорошо. Пойду, сменю Гленна с Мегги.

— Дэрил, — Рик ловит чужую ладонь, останавливая мужчину. — Спасибо, что рядом.

Диксон словно борется с собой, но наклоняется, быстро целуя в губы.

— Не кисни Граймс, твой огород ждёт тебя.

========== Часть 14 ==========

С тех событий проходит ровно неделя. Отвратительные картинки затираются, воспоминания забываются, но не всеми — кроме небольшой группы выживших, что привыкли запоминать свои ошибки.

На первом этаже блока, сидя за железным столом в тишине спящего помещения, двое дозорных перекидываются в карты. Изредка раздаётся едва слышный шёпот голосов и шелестящий смех. Но эти шорохи заглушают плотные одеяла, закрывающие решётки камер, не давая им проникнуть внутрь и нарушить сон спящих. Точно так же они помогают не давать шорохам выходить наружу.

В небольшой, тесной камере душно, как в пекле. Неяркий свет керосиновой лампы освещает помещение, отбрасывая на влажные тела красивые тени.

Рик тянется, поднимаясь по крепкому телу. Розовый язык скользит по губам, собирая резковатый привкус мужчины, перед тем как прижаться к приоткрытому рту. Тело простреливают мелкие иголочки удовольствия, головка члена тыкается в жёсткие волоски лобка. Он ладонью скользит по бедру, надавливает, заставляя сильнее раздвинуть ноги.

Пальцы дрожат от желания и недоверия. Кажется, что Диксон в любую секунду может исчезнуть. Но нет, он сам пришёл, сам предложил.

Рука Дэрила вдавливается в затылок, приближая к себе, острые зубы прикусывают нижнюю губу, язык очерчивает мягкую линию. Рик вновь смотрит в восхитительные светлые глаза, ставшие почти полностью черными, видя в них точно такое же желание.

— Трахаться будем? — рычит Диксон, облизывая влажные губы.

— Будем.

Он не хочет торопиться, особенно сейчас, когда появилась возможность хорошенько рассмотреть это тело, облизать каждый маленький шрамик, каждую ранку. Однако Диксон вновь дёргается, прогибается в спине, всё ещё испытывая сильное неудобство.

— На живот, — командует Рик, хлопая его по бедру. — Не хочу травмировать тебя сильнее.

Диксон недовольно матерится, но всё же переворачивается.

— Я тебе это ещё припомню, — бурчит он в подушку, когда Граймс ставит его на колени, заставляя прогнуться в спине и выставить задницу.

Чистая кожа поблёскивает от смазки и пота. Рик проводит линию межу ягодицами, поглаживает кожу. Чертовски не верилось, что Диксон сделал всё это сам, не только тщательно помывшись, но и подготовившись.

— Спасибо, — бормочет Рик, не веря, что у него бы получилось всё правильно.

— Не хрен спасибкать мне, — раздражённо ведёт плечами Диксон. — В следующий раз я выебу тебя так, что ты неделю ходить не сможешь.

— О да, — низко рокочет Рик. — Назовешь меня своей сучкой и сделаешь мне больно. Буду ждать с нетерпением. А сейчас позволь мне получить тебя послушного.

— Размечтался, — фыркает Диксон.

Но Рик уже не слушает его. Маленькая полускрытая дырка притягивает взгляд. И Рик быстро раскатывает по члену тонкий латекс, чтобы прижаться головкой. Момент истины. Теперь он станет настоящим геем, но Рик не чувствует ничего, кроме растущего возбуждения.

Он склоняется к толстому шраму, обхватывает его губами, одновременно делая один глубокий толчок в подготовленное тело. Рик скользит ладонью к шее мужчины, вдавливая ее в подушку, не давая подняться, второй обхватывая поперек груди. Его Дэрил…

…Рик устало выдыхает, перекатываясь на спину. Лучше бы они делали это где-то в другом месте. Сдерживать голос было чертовски тяжело, он в кровь искусал собственные губы и и так повреждённую спину Дэрила. Да и своего любовника хотелось услышать. В следующий раз всё будет.

Граймс стягивает с члена презерватив, завязывает его, откидывая на прикроватный столик. Потом уберутся. Переводит взгляд на тяжело дышащего Диксона. Он ещё отходит, на покрывале остались быстро остывающие капли, тело пошло красными пятнами. Но если бы кто-то спросил у Рика, он бы сказал, что это лучшее, что он видел.