В лицо бьет холодный ветерок, остужающий горящие щёки и шею. Рик до крови прокусывает губы, царапает ладони. Но перед глазами все ещё стоит образ изуродованной женщины, вызывающий странные эмоции. И вдруг накатывает паника, становится сложно дышать. Не мог же он оставить её как знак того, что знает? Туда мог прийти любой, Рик вообще мог бы её не увидеть… Это просто паранойя. Правда ведь?

Тихо скрипит дверь, но в этой застывшей атмосфере даже такой звук кажется невероятно громким. Он оборачивается, чтобы неожиданно увидеть Диксона. Тот застывает в проходе, неуверенно, как будто размышляя, стоит ли входить внутрь.

— Я не буду просить прощения, — бормочет Рик, возвращаясь к просматриванию территории.

Старая, уже отчасти забытая злость вновь колет его. Но уже слабо, просто напоминая, что следует обижаться.

— Я тоже.

За Диксоном скрипит дверь, когда тот всё же прикрывает её, заходя внутрь. Он становится рядом, но все равно слишком далеко. И Рику хочется шагнуть в сторону, прижаться к горячему плечу, вновь почувствовать то чувство защищённости и принятия, которое всегда охватывало его рядом с другом.

Рик проводит рукой по волосам, тяжело выдыхая. Нет, здесь нужно по-другому. Если он и дальше продолжит сучиться, то это ни к чему хорошему не приведет. Дэрил никогда не сделает первый шаг. Хотя нет, не так. Именно сейчас он сделал тот самый первый шаг, просто придя сюда. Может, это и был его способ попробовать найти примирение. Рик усмехается про себя. А ведь раньше он никогда бы не понял таких сигналов.

— Как остальные? — Рик затрагивает самую безобидную тему.

— Все приказы выполнены, — чеканит Дэрил.

— Тебе что-то не нравится?

Диксон неопределенно ведёт плечом.

— Ты здесь главный.

— Дэрил, ты знаешь, что твое мнение важно, — тяжело выдыхает он. — Я всегда прислушивался к тебе. И всегда готов выслушать.

Диксон вновь зажёвывает губу, так раздражающе покусывает её, явно пытаясь не высказывать то, что вертится на языке.

— Это не поможет, — все же бормочет он. — Мы не можем следить за каждым идиотом.

— Я это понимаю. Но надеюсь на то, что этот урод сделает ошибку. Мне нужно за что-то зацепиться. И тогда он пожалеет, что родился на свет.

Оценивающий взгляд скользит по Рику, губы слегка дергаются в лёгкой улыбке. Лёд тронулся. Граймс делает небольшой шаг боком, сталкиваясь плечами. Вот так-то лучше. Он даже не заметил, что успел порядком подмерзнуть, в тонкой-то рубашке ночью.

— Спасибо, что пришёл, — шепчет он одними губами. — Я до сих пор не могу прийти в себя после того, что увидел. Он как будто специально выставил её, словно картину. Установил освещение, повесил так, чтобы, открыв дверь, ты сразу же натыкался на неё. Нарисовал кровавую дорожку до комнаты. Он снял с неё кожу, а потом изнасиловал.

На последних словах он поворачивает голову, внимательно следя за реакцией. Тонкие губы поджимаются, зрачки сужаются, кулаки сжимаются. Но ничего такого, что бы дало Рику почву для подозрений. А он хочет знать, как прикасался к нему психопат, не позволил ли он себе что-то лишнее? Но просто не может задать решающий вопрос. Дэрил за это точно его убьёт.

— Этот психопат не может жить среди нас. Его нужно во что бы то ни стало найти, — упрямо говорит он.

Дэрил согласно кивает.

— Мы найдем ублюдка.

Звучит, как обещание. И Рик верит. С Дэрилом он сможет.

— Дино обещал, что тоже присмотрится к своим, — говорит он.

— Кто это такой? — тут же настораживается Диксон.

— Один из новых людей. Итальянец, ты его точно видел. Очень хваткий парень.

Лицо Диксона скривилось в непонятной гримасе. Между ними вновь повисает тишина. И Рик чувствует, что что-то вновь идет не так.

— Как ты себя чувствуешь? — всё же спрашивает он, уже собираясь получить отпор.

— А что мне будет? — фыркает Диксон. — Бывало и хуже.

— Покажешь?

Рик выдает просьбу раньше, чем успевает сообразить. Руки потеют, когда Диксон безоговорочно, тихонько фыркая, перекидывает край майки через шею, закрепляя её спереди. И тут дыхание перехватывает, кровь приливает к лицу. Он не в первый раз видит Диксона со спины и, кажется, успел запомнить каждый его шрам. Но каждый раз это приводит к бурной реакции.

Он протягивает руку, замирая в нескольких сантиметрах от горячей кожи. Ведёт вверх, ощупывая воздух рядом с чётким, глубоким шрамом. Безумно хочется прикоснуться, ощутить неровность на языке.

Рик проводит языком по губам, пытаясь компенсировать столь яркое ощущение, закусывает кончик, стараясь не дать себе совершить глупость. Но так хочется, что в груди рождается отчаянный скулеж.

Он скользит взглядом по новым ранам. Грубые стежки разрывают воспаленную, пунцово-фиолетовую кожу. И это последняя капля. Рик всё же прикасается к ней, прослеживая линию кончиками пальцев. Диксон раздражённо шипит, дергается. Возбуждение бьет по нервам, кровь приливает к щекам, да и не только. Он наклоняется, собираясь вобрать в рот эту опухоль, уже чувствуя ее вкус на языке. Но Диксон резко опускает футболку обратно, скрывая от Рика восхитительную картину. К счастью, он не поворачивается, чтобы увидеть совершенно невменяемое лицо Граймса. Но Рику-то удается заметить и пятнами покрасневшую кожу, и покрывшиеся краской мочки ушей.

— Дэрил… — хрипло завет он.

— Не хрен мне здесь делать, — сдавленно выдает Диксон. — Не скучай, Граймс.

А Рик и не может скучать или испытывать сожаление. Стоит двери только закрыться за мужчиной, как Граймс берётся за собственную ширинку, чтобы выпустит ноющий от напряжения член. Он с низким стоном обхватывает себя, рискуя в любую секунду спалиться. Но от желания не сбежишь. Член дрожит в собственной ладони, а перед глазами восхитительная картина. Граймс закусывает руку, двигая ладонью быстрее и быстрее. Ему нужно так мало. Диксон. Его Диксон. Он выстреливает в собственную ладонь, со лба капают крупные капли.

Это было его тайной, секретом, который мужчина хранил уже много, много лет. В детстве он не понимал, что какой-то не такой. Он любил рассматривать раны, любил сковыривать темные корочки. Но так делали многие дети, и это не было так странно. Впервые он понял, что что-то не так, именно в период полового созревания. Его первая девушка была когда-то симпатичная брюнетка, пережившая аварию. От её солнечного сплетения через всю ключицу тянулся грубый шрам, но в глазах Рика это ничуть не уродовало ее. Наоборот, он любил прикасаться к нему, а потом пришло понимание, что возбуждает его не её лицо, не подтянутое тело, а именно шрам. Лори стала своеобразным протестом против собственного нездорового увлечения. И все равно он срывался, часами втайне рассматривая картинки, иллюстрировавшие шрамы и даже раны.

========== Часть 9 ==========

Рик, чуть ли не сворачивая челюсть в широком зевке, возвращается в блок только к середине ночи. Конечно же, его сменил Тайриз с Сашей, в жилом блоке «В» тоже дежурили двое, как и в их. Это так же было сделано с целью обезопасить людей. И это не считая того, что в каждой камере тоже было по паре человек.

Граймс с грустью посмотрел на камеру Дэрила, сожалея, что не имеет возможности спать с ним. Но теперь он живет с Карлом. Да и сына он никогда бы не променял даже на такого человека, как Диксон.

Карл уже спит. И только сейчас он похож на того ребенка из, казалось, далёкого прошлого. Мальчик раскинулся по всей кровати, рука покоится на животе. Он слегка морщит лоб, пальцы подрагивают. Похоже, снится что-то неприятное. Рик осторожно укладывает ладонь на его лоб, убирая прилипшие пряди волос. И Карл успокаивается.

Рика никто не будит, так что он отлично высыпается, наконец-то позволяя себе достаточно отдохнуть. Карл уже давно ушел, но мужчина не волнуется, отлично зная, что сын сейчас, как и обещал, приглядывает за Бет и сестренкой.

Граймс с удовольствием потянулся и легко спрыгнул вниз. Вчерашние беспокойства пока не омрачали его настроение, и Граймс чувствует себя достаточно хорошо, чтобы наконец-то заняться садоводством. Однако, видимо, не судьба.