Им не нужно было сдерживаться, никогда не нужно. И Граймс вновь с наслаждением вслушивается в меняющийся голос. В то, как он становится хриплым, дрожащим. Таким возбуждающе грубым.

Два пальца входят без проблем, двигаясь сразу же к цели, к месту, от которого мышцы Дэрила поджимаются, от которого он так сладко урчит. Бедра двигаются быстрее, уже делая больно. Но Рик терпит, позволяя мужчине все, только сосредоточенно трахая его пальцами, готовя для себя.

— Блядь, я сейчас…

Рик знает это. Он чувствует всем своим телом и ждет этого, как когда-то подарка на день рождения. Граймс хотел почувствовать, как сперма Дэрила наполняет его, впитать его глубоко в себя. И Диксон дает ему это, дрожаще вцепляясь в волосы, выдирая, наверное, целый клок.

Ослабевшие пальцы наконец-то отпускают, мужчина чуть ли не растекается по твердому матрасу, такой мягкий и нежный. Настоящая ожившая мечта. Рик любил брать его именно таким, уже удовлетворенным, дрожащим от пережитого удовольствия. Открытым.

— Ты восхитительный, — шепчет Рик. — Просто потрясающий.

Дэрил слабо выдыхает. Прикрывая глаза, позволяя Рику творить со своим телом все, что угодно. Но Граймс, в отличие от Диксона, осторожен, терпелив. Именно секс — его способ выразить всю ту любовь и благодарность, что была в нем. Именно секс — его способ поклонения восхитительному, натренированному телу, человеку, который стал его жизнью. Он никогда не трахается, он занимается любовью.

— Сегодня будет чудесный день, — выдыхает он, вытягиваясь вдоль Дэрила. — Особые планы?

— Нет. Чем заниматься в этом хреновом мире? — фыркает в ответ Диксон. — Только трахаться.

— Думаю, если мы будем только трахаться, у нас обоих будут болеть задницы. Хочешь, можем вскрыть еще один магазинчик, и устроим день… к примеру, итальянской кухни?

Дэрил усмехается, проводит кончиками пальцев по волосам, соскальзывая к шее, так приятно щекоча ее. Диксон отлично знал, как Рику нравится это. Что Граймс готов был урчать, словно котенок, когда мужчина гладил его шею.

— Снова слипшаяся паста? Нет, уволь, Граймс, обойдемся без твоей «итальянской» кухни.

— Могу недоварить. У меня только два режима. Найди мне чертову поваренную книгу о готовке на костре, и я тебе такие блюда сделаю, что ты будешь оргазм из-за них получать. А пока я бессилен.

— Сделаю что смогу.

Им некуда спешить, да и нет причин делать это. Весь этот мир принадлежал им, и только благодаря тому, что они были рядом друг с другом, пока еще не сошли с ума.

Небольшая новенькая палатка стоит прямо посреди огромного торгового зала. Из-за пыльных окон на них смотрят немые манекены в выцветшей одежде. Вывески намекают на то, что можно найти внутри. В огромном гипермаркете куча вещей, которые до сих пор можно было есть, такие как паста, консервы и даже какая-то крупа. И на самом деле мужчины могли бы остаться здесь навсегда, жить до конца своей жизни. Но они снова уйдут, ища место, где могли бы остановиться подольше. Пока, наконец-то, не найдут свой дом.

— Нужно обязательно зайти в спортивный магазин. У меня стрелы кончились, — предупреждает Рик, расстегивая молнию, закрывающую вход.

— Потому что ты стреляешь жопой, — фыркает Дэрил. — Пользуйся уже пушкой.

Рик недовольно кривится, мотая головой. Он хотел стрелять так же хорошо, как и Дэрил. Какого черта у него до сих пор это не получалось? Каждая шестая из десяти стрел уходила куда-то в никуда. Однажды и его упрямство махнет ручкой, а сам Граймс окончательно перейдет на пушки, хоть те и были шумными и привлекали ненужное внимание. Конечно же, на них не нападали, но за какие-то минуты улица наполнялась призраками прошлого, ничуть не изменившихся с тех пор, как все началось. Это действительно напрягало.

— Что встал?!

Дэрил недовольно подталкивает в спину, не понимая, почему Рик преградил выход. Граймс просто отходит на шаг, давая Диксону возможность увидеть то же самое. А ведь было почему. Прямо на одном из шезлонгов, которые они вчера использовали, посапывал самый милый черный пушистый щенок, подергивающий лапкой во сне.

— Щенок, — с улыбкой бормочет Рик, тихонько подходя к зверьку.

— Он сожрал белку, — словно удивляясь такой наглости, говорит Дэрил, пиная носком ботинка шампур. — Чертова наглая псина.

Вот только Рик отчетливо слышит в голосе Диксона мягкие нотки. Мужчина скучал, ему нужен был кто-то еще живой, кто-то, кто будет любить его так же, как Граймс. Вот только они это уже проходили. Прошлый питомец, увязавшийся за ними, был съеден у них же на глазах. Рик до сих пор помнил, как это ударило по Дэрилу. Он пару дней не разговаривал, хоть и делал вид, что ничего не произошло.

— Брысь! — зло топая ногой, кричит Диксон, взмахивая руками.

Щенок переворачивается, испуганно тяфкает, срываясь куда-то. Но все равно животное и дальше следует за ними, следит издалека, боясь подойти ближе, и в то же время уйти далеко. А Дэрил становится все дерганнее и дерганнее.

Рик до конца надеется, что животное сбежит, решит найти себе других хозяев, станет диким, как и другие. Но даже ночью тот шуршит за палаткой, ища себе еду. А Дэрил беспокойно ворочается в объятиях Граймса, неосознанно подталкивая к действиям. Рик не хотел делать этого, он боялся, что что-то сделает не так. Но ради Диксона он готов был рискнуть.

Он убирает руки Дэрила, прижимается к кончику его носа губами, оставляя легкий поцелуй. И тихо выходит наружу, прихватив с собой длинный охотничий нож.

— Ну и где ты? — шепчет Рик, всматриваясь в темноту. — Иди ко мне, мальчик.

Щенок выглядывает из-за оставленной снаружи сумки. Недоверчиво наклоняет маленькую голову, махая хвостиком.

— Давай, хороший. Ко мне.

Рик привлекающе хлопает себя по колену, подзывая животное к себе. Природное любопытство и оставшаяся в генах любовь к человеку просто не дает щенку быть осторожным. Он тут же оказывается рядом с Граймсом, лижет мягким языком ладонь, не подозревая, что ждет его впереди. И Рик легко подхватывает его на руки, уворачивается от языка, но тот все равно мажет по шее, оставляя на ней влажный след.

— Давай, дружок, мы с тобой прогуляемся.

Щенок едва слышно повизгивает, ворочаясь в руках, подставляясь под ладонь. Все так же махая своим хвостиком. Он словно хотел получить все и сразу же. Радуясь, что наконец-то заметили. Граймс почти бегом поднимается на второй этаж, где располагались залы кинотеатра, отличающиеся хоть какой-то звукоизоляций, необходимой для его дела. Он плотно прикрывает за собой дверь, молясь, чтобы Дэрил не проснулся и не пошел его искать. Уж лучше бы он вообще не заметил, что Рика нет рядом.

— Тише, малыш, все будет быстро, — шепчет он перехватывая щенка за передние лапки, ставя его на задние. Крепко прижимает к груди, стискивая зубы.

Рик не хотел этого делать. Не хотел проверять свою теорию на практике. Но это могло бы стать отличным подарком. Нож мгновенно появляется в его ладони, Граймс сжимает руку сильнее, заставляя щенка недовольно пискнуть. И тут же сильно бьет, целясь прямо в сердце, стараясь снизить боль до минимума.

В затухающих глазах мелькает обида, такая детская, беззащитная. Но Рик ничего не мог сделать. Это единственная возможность. По щеке стекает горячая слеза, которую Граймс даже не пытается скрыть. Он тихо всхлипывает, прижимая к себе затихшее животное.

— А теперь живи, мой хороший. Живи.

Трясущаяся рука двигается по шерсти, приглаживая ее. Во рту неприятный привкус горечи. Он хотел бы, чтобы все получилось, и в то же время нет. Ведь если он ошибся, это снимет тяжелый камень с души. Даст поверить, что он ничуть не виноват в том, что произошло. Что Дэрил действительно нормальный, а не один из тех, кого вернул Рик.

Но вот щенок дергает лапкой, все такие же чистые глазки открываются. И животное тянется к лицу, стараясь лизнуть его…

На следующий день Рик отдает Дэрилу щенка. Говоря, что животное особенное, что его так же, как и их, мертвецы просто не видят. В который раз обманывая мужчину. А Дэрил… конечно же, он сделает вид, что не заметил раны, что идиот, который ничего не понимает. Это было их равновесием. Единственным условием, позволяющим им все так же быть вместе и не сойти с ума.